— Что именно побудило вас к разработке подпрограммы?
— В сентябре прошлого года премьер Михаил Фрадков посетил завод "Микрон" и задал вопрос: "Как развивать микроэлектронику?" Борису Алешину (глава Роспрома.—Ъ) было поручено провести анализ ситуации и подготовить предложения. Мы разработали стратегию развития электронной промышленности и согласовали ее с основными министерствами и ведомствами. Заседание правительства по этой теме назначалось на декабрь 2005 года, потом на март 2006 года, теперь на 15 июня. Одновременно был разработан более конкретный материал — концепция подпрограммы "Развитие электронной компонентной базы" как составная часть реализации стратегии. Ее цель — при обеспечении гарантированной обороноспособности и безопасности завоевать новые рыночные позиции. В ней указано, какие необходимо провести НИОКР и какие производства модернизировать. Концепция, как и стратегия, опирается на реальную обстановку, на состояние рынка и на наши возможности. Мы выбрали приоритеты, определили этапность реализации. Эти документы мы обкатали на ВПК, на НТС Минобороны, согласовали с Совбезом, основные положения Борис Алешин доложил президенту РФ Владимиру Путину 1 апреля на оперативном совещании Совета безопасности, где также получил одобрение.
— В каком состоянии находится программа, какие трудности на пути ее принятия?
— Подпрограмма должна быть привязана к бюджетному процессу, и было решено ее вносить в рамках ФЦП "Национальная технологическая база" (НТБ). Действующая программа заканчивается в 2006 году, вовремя решение о ее продлении не было принято, и сейчас мы в подвешенном состоянии: все признают, что она должна быть с 2007 по 2011 год, а де-юре не предусмотрено ее бюджетное планирование как на весь этот период, так и на 2007 год.
С одной стороны, открытие подпрограммы зависит от НТБ, судьба которой не определена, с другой стороны — есть регламент, по которому на заседание правительства надо выносить документ, согласованный со всеми министерствами и ведомствами. Документ проходит уже третью итерацию согласования. Минобороны, Росатом и Роскосмос — основные потребители электронно-компонентной базы — согласовали документы без единого замечания, т. е. целиком и полностью одобрили наш подход. А другие три ведомства — Миннауки, МЭРТ и Минфин не согласовали документы, выдав ряд замечаний. Характер этих замечаний в основном непринципиален, формален, но основное замечание связано с обоснованием необходимого объема бюджетного финансирования, и тут найти удовлетворительное решение пока не удалось.
— Что даст реализация подпрограммы конкретному потребителю?
— Во-первых, это паспорта нового типа. Они базируются на чипе, на котором хранится биометрическая информация. Пока речь идет только о трехмерном изображении его обладателя и ФИО. Позже сюда могут быть включены радужная оболочка глаза и отпечатки пальцев. А эта информация относится уже к конфиденциальной, она затрагивает права человека — никто третий не может просто так пользоваться этой информацией. А чтобы обеспечить ее защиту, нужен комплекс программно-аппаратных мероприятий, одними программными мероприятиями это сделать невозможно. Если мы будем использовать импортную начинку чипа, то ее можно контролировать с помощью открытой системы команд. И любому хакеру нужно несколько часов работы. Закрыть гарантированно информацию можно, если вы используете оригинальные аппаратные решения, когда система команд недоступна для широкого пользователя. Только по этому показателю чип на таком паспорте должен быть российским.
Это — очень серьезный сегмент рынка, так как сегодня население России составляет около 150 млн человек, и если посмотреть весь перечень электронных документов, который может базироваться на технологии цифровой идентификации, то помимо паспортов всех видов есть еще водительские права, удостоверения и т. д. Это сотни миллионов продаж, сотни миллионов чипов. Даже если вы будете внедрять эти технологии за 10-15 лет, речь идет о десятках миллионов продаж в год. Это — гарантированный заказ для наших электронных фабрик. Можно, конечно, купить чип у Philips, но в этом случае мы создадим у них дополнительные рабочие места и потеряем их у себя, а кроме того, приобретем долговременную головную боль по вопросам обеспечения информационной безопасности.
Второй аспект — это система ГЛОНАС. Пока в мире подобная система есть только у США — система GPS. Ценность этой системы не в количестве спутников на орбитах, а в том, что у конечного потребителя должен быть прибор, который определит его местоположение. Коммерциализация этой системы лежит не в космосе, а на Земле, в количестве проданных приемников пользователям. За саму систему потребитель платит косвенно через приемник. Номенклатура приемников пользователей должна быть разной по назначению и цене. Для туриста, например, это должен быть дешевый аппарат. Для промышленных, транспортных, геодезических навигационных систем будут разрабатываться более точные и, соответственно, более дорогие системы. Это — наш чисто национальный проект, это — рыночная ниша, где мы обязаны позаботиться о создании необходимой гаммы для конечного потребителя. В перспективе сюда будет включен огромный автомобильный рынок, каждый автомобиль будет оснащаться этой системой.
Наконец, последний крупный сегмент рынка — это цифровое телевидение. Российский рынок огромный, ориентировочно оценивается в $25 млрд до 2015 года, его емкость — 85 млн приемников. Раньше, в Советском Союзе, мы делали 10-11 млн телевизоров в год. Сегодня на российском рынке продается 6,5 млн телевизоров в год, из них 4,5 млн российской сборки. Но мы их собираем из иностранной комплектации. Шасси привозят и собирают здесь. Но в этом случае прибавочная стоимость остается за рубежом. Совсем другое дело — делать это все у себя. Мы нашу долю на этом рынке обязаны сохранить.
— Но ведь есть сложившиеся стереотипы, вроде тех, что телевизоры — это Sony, процессоры — это Pentium...
— Ну что же нам теперь, опустить руки и согласиться с ролью сырьевого придатка? Жить только за счет нефти и газа? Думаю, это — не государственный подход.