Киберчувствительная тема
Проект конвенции ООН по борьбе с компьютерной преступностью не нравится ни России, ни ее оппонентам
Представители более 160 стран—членов ООН и 200 неправительственных организаций съехались в Нью-Йорк на мероприятие, в результате которого может быть одобрен первый в истории международный договор по информационной безопасности — Конвенция о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях. Голосование по документу должно состояться 8–9 августа, однако пока его исход неясен. Россия, изначально предложившая выработать эту конвенцию, считает лежащий сейчас на столе переговоров проект слишком узконаправленным. Ее оппоненты же из числа западных стран и НКО, наоборот, критикуют документ за слишком большой охват.
Россия и Китай выступают за «всеобъемлющий» документ, охватывающий множество категорий преступлений в киберпространстве. На Западе же отстаивают вариант, сфокусированный прежде всего на борьбе с атаками хакеров
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Россия и Китай выступают за «всеобъемлющий» документ, охватывающий множество категорий преступлений в киберпространстве. На Западе же отстаивают вариант, сфокусированный прежде всего на борьбе с атаками хакеров
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
В штаб-квартире ООН в Нью-Йорке в понедельник стартовала дополнительная сессия Спецкомитета по разработке универсальной конвенции о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в преступных целях (она продлится до 9 августа). Дополнительная — потому, что изначально предполагалось, что комитет одобрит финальную версию документа на своей «заключительной», седьмой по счету сессии в конце января — начале февраля (см. “Ъ” от 13 января). Однако ее участники так и не смогли снять все имевшиеся противоречия и, чтобы после нескольких лет работы не расходиться впустую, решили все же собраться еще раз.
Сейчас на столе переговоров лежит 49-страничный проект конвенции, состоящий из 9 глав и 67 статей. Часть из них согласована, но по многим остаются серьезные расхождения.
Споры ведутся даже по названию обсуждаемого документа, поэтому в проекте приведены два варианта: Конвенция ООН о противодействии использованию ИКТ в преступных целях и Конвенция ООН против киберпреступности. При этом речь не просто о словах, а об острых концептуальных противоречиях.
За первый вариант выступают Россия, Китай и их единомышленники, настаивающие на принятии «всеобъемлющего» документа, охватывающего максимально широкое количество категорий преступлений, совершенных с использованием компьютерных технологий, включая распространение террористических и экстремистских идей, нацистских призывов, информации по торговле людьми, незаконному обороту оружия и наркотиков. При этом они напоминают, что именно о первом варианте страны—члены ООН договорились при создании Спецкомитета.
Оппоненты этой группы из числа западных стран и НКО лоббируют второй вариант, сфокусированный на противодействии более ограниченному кругу правонарушений, связанных прежде всего с хакерскими атаками — от незаконного доступа к данным, их перехвата и видоизменения до хищений и мошенничества, а также отмывания доходов от преступлений. Единственная выпадающая из этого ряда категория правонарушений, криминализацию которой в целом поддерживает и этот «лагерь»,— это борьба с распространением детской порнографии, а также интимных изображений без согласия.
Выступая с речью в первый день открывшейся сессии, заместитель директора департамента международной информационной безопасности МИД РФ Дмитрий Букин заявил, что в вынесенном на мероприятие документе содержатся «важные элементы будущей многосторонней работы».
«Центральные из них — положения о сотрудничестве государств, установки на техническое содействие в расследовании ИКТ-преступлений через обмен электронными доказательствами. Поддерживаются усилия по противодействию мошенничеству и финансовым преступлениям, распространению противоправной информации и детской порнографии»,— уточнил он. В то же время дипломат подчеркнул, что проект конвенции «не отвечает подмандатной задаче — разработать всеобъемлющую договоренность».
Создать Спецкомитет изначально предложила Россия, которая с 2017 года продвигает на уровне ООН инициативу принятия альтернативы Будапештской конвенции Совета Европы о компьютерных преступлениях. Этот документ, вступивший в силу в 2004 году, сегодня является наиболее значимым межправительственным механизмом по борьбе с киберпреступностью: его ратифицировали 68 стран (в основном западных). Российские же власти считают Будапештскую конвенцию инструментом вмешательства во внутренние дела других государств и нарушения их суверенитета. В 2019 году Россия добилась принятия Генассамблеей ООН резолюции 74/247 о создании Спецкомитета для «разработки всеобъемлющей международной конвенции о противодействии использованию ИКТ в преступных целях». Большинство западных стран выступили против этого: они были нацелены не на выработку нового документа, а на расширение ареала действия Будапештской конвенции. Однако в итоге западные государства пересмотрели свой подход и активно подключились к работе Спецкомитета. При этом Россия дважды вносила на рассмотрение ООН свои варианты текста конвенции — в 2017 и 2021 годах. В их подготовке участвовали Генпрокуратура, МВД, МИД и другие профильные ведомства. Ряд вошедших в них положений был задействован при выработке ныне обсуждаемого текста, но далеко не все.
По словам Дмитрия Букина, представленный Россией в 2021 году проект конвенции был основан «на законотворческих и правоприменительных практиках большинства государств». «Включая те государства, которые выступают в Спецкомитете против расширенной криминализации. Их несотрудничество в борьбе с информационной преступностью с другими странами — не иначе как проявление двойных стандартов»,— заявил он.
Ряд других положений, вошедших в проект конвенции по настоянию западных стран, наоборот, вызывает нарекания со стороны России. Речь идет прежде всего о пунктах, касающихся прав человека. «Соответствующие положения вызывали наши возражения, нарекания и ранее. Однако составители нынешней версии документа превзошли самих себя и внесли в него еще более одиозные формулировки о свободе слова, свободе самовыражения, свободе собраний и т. п. Какова цель этих правок? Чем руководствовались авторы? — задался вопросом в своем выступлении Дмитрий Букин и сам на него ответил.— Точно не мандатом, о так называемых правочеловеческих гарантиях в нем нет предписаний, а, очевидно, установками тех государств, которые выступили в поддержку Коалиции онлайн-свободы и мнят себя защитниками прав человека по всему миру». Россия, по словам дипломата, «готова к честной, прозрачной работе над поиском развязок, компромиссов в интересах консенсуса». «Одновременно в свете вброса в проект односторонних предложений, не имеющих ничего общего с мандатом, наш руководящий принцип — “не согласовано ничего, пока не согласовано все”»,— предупредил он.
В созданную в 2011 году Коалицию онлайн-свободы (Freedom Online Coalition) входят 40 государств (в основном западных), объединившихся для защиты прав человека в интернете. Председательствуют в группе сейчас Нидерланды. Судя по выступлениям их представителей на сессиях Спецкомитета, они тоже не особо довольны ныне лежащим на столе переговоров проектом конвенции. По их мнению, он дает правительствам и их силовым структурам слишком большие полномочия в противодействии распространению информации, в недостаточной степени защищая права отдельных пользователей.
Еще жестче о проекте конвенции высказываются многочисленные НКО, участвующие в сессии. Так, базирующаяся в США правозащитная организация Electronic Frontier Foundation (EFF) назвала документ «международным пактом о слежке».
«Договор затронет миллионы людей, включая правозащитников, журналистов, исследователей в области безопасности и тех, кто говорит правду власти. Без четких и действенных гарантий он рискует превратиться не в инструмент защиты прав человека, а в инструмент государственных злоупотреблений и транснациональных репрессий»,— предупредили в EFF.
В Управлении Верховного комиссара ООН по правам человека также не совсем довольны финальным проектом конвенции, поскольку «многие его положения не соответствуют международным стандартам в области прав человека». В ведомстве отметили, что в ряде стран и так уже есть примеры «необоснованного ограничения свободы выражения мнений, преследования инакомыслящих и произвольного вмешательства в частную жизнь и анонимность переписки», и предупредили, что принятие конвенции в нынешнем виде усугубит ситуацию.
Устранить противоречия участники сессии надеются в предстоящие полторы недели. Ряд делегатов говорит, что лучше никакой документ, чем плохой. Другие предлагают одобрить некий базовый текст, а все дополнительные предложения вписать в отдельные протоколы, под которыми подпишутся желающие. В любом случае работа предстоит напряженная.