Стальной подкат

Стальной подкат

        Невероятное шоу было устроено российскими властями и западным стальным гигантом Arcelor вокруг покупки российской "Северстали". Сама сделка у нас преподносилась как экспансия отечественного бизнеса за рубеж, а отказ от нее заграничного партнера — как политическая пощечина России. На самом деле не было ни того, ни другого, была лишь борьба между спекулянтами. И отечественным инвесторам, желающим извлечь из данного вида спорта выгоду, стоит ознакомиться с правилами игры.

Формально все выглядело просто. 26 мая было объявлено о начале крупнейшей в истории России сделки стоимостью €13 млрд по продаже иностранцам отечественных промышленных активов. Предполагалось, что люксембургская компания Arcelor станет крупнейшим мировым производителем стали после приобретения 89,6% акций российской "Северстали".
       Подразумевалось, что владелец "Северстали" Алексей Мордашов взамен станет крупнейшим акционером Arcelor — ему будет принадлежать 32,2% акций компании. Arcelor же, писали российские СМИ, принял решение о сделке в надежде избежать недружественного поглощения со стороны нынешнего лидера сталелитейной отрасли Mittal Steel, контролируемого индийцем британского происхождения Лакшми Митталом. Сделка с "Северсталью" должна была быть одобрена собранием акционеров Arcelor, при этом, однако, компания Mittal Steel рассчитывала, что она будет заблокирована.
       Дальше последовало то, что всегда бывает в подобных случаях: невнятный торг, сопровождавшийся перебивавшими друг друга ценовыми предложениями "Северстали" и Mittal на тему того, кто из них честнее купит Arcelor. Дважды совет директоров Arcelor признавал целесообразным продаться "Северстали". Однако в последний раз, в прошлые выходные, ветреная компания предпочла Mittal Steel (см. стр. 18) — судя по всему, поскольку индиец предложил больше денег и гарантии сохранения их постов менеджерам комбината.
       
По общепринятой в России версии (хотя на момент сдачи номера окончательного решения вынесено не было), дело было именно так: на честную попытку сотрудничества Запад ответил жестким отказом — русские не пройдут. То простое обстоятельство, что именно русских покупали, как-то осталось за кадром. Более того, очевидно, что в случае одобрения сделки именно "Северсталь" становилась миноритарным акционером международного холдинга в обмен на контрольный пакет своих акций. Или, говоря проще, выводила активы на Запад в обмен, думается, на соответствующие гарантии инвестиций.
       Тем не менее именно кадры с заявлением главы Минпромэнерго Виктора Христенко, который толковал о неких двойных стандартах, использованных Западом в рамках этой сделки, показали все общероссийские государственные телеканалы. А поскольку других общенациональных телеканалов у нас нет, эта точка зрения немедленно стала единственно верной в рамках соответствующей демократической дискуссии.
       Тем более что целый месяц до этого те же электронные СМИ преподносили сделку в весьма радужных тонах: мол, российская компания едва ли не скупает западного стального гиганта (это было откровенным враньем), что свидетельствует о расширении роли отечественного стального бизнеса за рубежом (это уже правда, поскольку с точки зрения формальной логики утверждение, имеющее предикатом вранье, правдиво; так, фразу "Если дважды два пять, существуют ведьмы" логика считает правдивой).
       Такой нехитрой логической комбинации поверили многие — и Виктор Христенко, и, видимо, те люди в правительстве, которые хлопотали за инициативу Алексея Мордашова. В самом деле, трудно представить, что без соответствующих высоких покровителей сделка вообще бы состоялась. Достаточно вспомнить, что, по слухам, именно за попытку продать часть акций на Запад была в свое время ликвидирована сначала компания "ЮКОС--Сибнефть", а потом разгромлен и сам ЮКОС. Теперь, следуя логике подобных блюстителей закона, бумеранг вернулся. Именно поэтому срыв сделки "Северсталь"--Arcelor был воспринят и подан государственным телевидением едва ли не как национальное оскорбление России.
       
Если следовать описанной выше теории, жизнь российского инвестора незавидна. Многие наши компании сейчас скупают активы в западных странах. Если при всех подобных покупках думать о возможных последствиях проявлений страхов из серии "русские идут", можно потерять остатки душевного спокойствия. Тем более если учесть, что сразу после объявления о готовящейся сделке Arcelor с "Северсталью" акции российской компании резко пошли вверх.
       К счастью, не все так плачевно — большинство опрошенных "Деньгами" экспертов не склонны драматизировать ситуацию, они считают ее естественной. Так, аналитик Альфа-банка Владимир Жуков полагает: "Это все очень индивидуально, здесь нет никакой тенденции. В принципе можно сказать, что инвесторам нравится, когда российскую компанию покупает зарубежное предприятие. Но относительно 'Северстали', я считаю, сделка однозначно была выгодна Алексею Мордашову, но не была выгодна миноритарным акционерам. И если сделка с Arcelor не состоится, скорее всего, компания от своих планов по какой-либо крупной международной сделке не откажется".
       С ним в принципе согласен начальник аналитического отдела ИК "Церих Кэпитал Менеджмент" Николай Подлевских: "Одно из распространенных заблуждений состоит в том, что при слиянии возникает синергетический эффект, приводящий к 10-20-процентному росту стоимости этих компаний. Если брать сделку 'Северстали' и Arcelor, то у российской компании в данном случае был выход на какие-то зарубежные рынки, на новые стандарты. Такого рода сделка действительно могла бы стать для нашей металлургической отрасли неким 'окном в Европу', но не получилось. И здесь ничего такого нет, отступные там довольно приличные. Чаще всего покупка российской компании зарубежной идет в плюс, особенно если российское предприятие оказывается младшим партнером в крупных сделках, то есть компанией приобретаемой. Но это может быть и неверно, поскольку все зависит от того, какие новые расклады возникают при этой сделке".
       Павел Павлухин, аналитик ИФ ОЛМА: "При объявлении какой-либо сделки о поглощении или объединении акции компании, которую покупают, растут, что связано с ожиданиями более высоких инвестиций, повышения эффективности, с улучшением управления и т. д. При этом акции компании, которая выступает в роли покупателя, снижаются. Это связано с повышением рисков, оттоком средств от основной деятельности предприятия. Ситуация с Arcelor не вызвала роста котировок при объявлении сделки и не влияла на снижение стоимости бумаг 'Северстали' в дальнейшем, поэтому движение котировок 'Северстали' с этой сделкой не связано. Более того, тот факт, что эта сделка, возможно, не состоится, снижает риски миноритариев 'Северстали', которые в случае слияния компаний могли бы оказаться не в самом выигрышном положении, поскольку и без того небольшое количество акций, которые находятся в свободном обращении, могло бы быть выкуплено. 'Северсталь' была бы уже не самостоятельный игрок, который интересен инвесторам, как сейчас, а просто как часть Arcelor. И если бы компании объединились, то возможно, что спрос бы на них упал".
       Честно говоря, один из авторов данной статьи не очень понял логику предыдущего пассажа, более того — утверждал, что она там вовсе отсутствует. Но согласился, что привести данное утверждение следует, чтобы был понятен разброс мнений.
       Тем более что были и более простые конструкции. Так, аналитик компании "Брокеркредитсервис" Вячеслав Жабин обрисовал свою позицию следующим образом: "За рубежом не любят каких-то неожиданных заявлений, как это произошло с 'Северсталью'. У Mittal было все абсолютно открыто и понятно, был разработан бизнес-план, поэтому изначально вероятность этой сделки была невысока".
МАРИЯ ГЛУШЕНКОВА, ПЕТР РУШАЙЛО
       

ПРЯМАЯ РЕЧЬ За что нас не любят? Андрей Нечаев, президент Российской финансовой корпорации, в 1992 году министр экономики РФ: — Есть за что. Российский бизнес по их меркам недостаточно прозрачен, а государство принимает в нем слишком большое участие. Это пугает западных инвесторов. На Западе существует недоверие к российскому бизнесу из-за его излишней политизированности, хотя европейское сообщество, насколько мне известно, лоббировало кандидатуру "Северстали". Arcelor — это крупная публичная компания, и в этой игре она преследовала свои цели. Они умно маневрировали между двумя предложениями, чем значительно набили себе цену. Павел Теплухин, председатель совета директоров УК "Тройка Диалог": — Ничего личного, только бизнес. О политическом аспекте стоило бы задуматься, если бы обе компании предложили равные суммы, а выбрали почему-то не нас. Здесь же ситуация банальна. Надо понимать, что члены совета директоров и акционеры Arcelor тоже люди, которые умеют считать деньги. Mittal Steel просто предложил большую сумму. Раньше я не думал, что она будет настолько больше. Но, на мой взгляд, предложенная цена превышает рыночную оценку Arcelor и аналогичных компаний. В принципе ничего страшного не произошло, но чувство, что нашей компанией воспользовались, чтобы набить себе цену, пусть даже в интересах бизнеса, меня не покидает. Михаил Болотин, президент концерна "Тракторные заводы": — Для меня совершенно очевидно, что причина здесь в первую очередь политическая. Экономические вопросы в столь масштабных сделках, эффектом от которых становятся изменения конфигурации всего рынка, конечно, важны. Но, как показывает практика, экономика все же отходит на второй план, когда речь идет о сделке с российской компанией. К нам применяют двойные стандарты. И проблема, на мой взгляд, в западной ментальности в отношении ко всему русскому, которое сформировалось еще во времена холодной войны. Этот негативный эмоциональный шлейф до сих пор тянется за нами и вредит как в политике, так и в бизнесе. Как и у других бизнесменов, вступающих в переговоры с западными компаниями о совместном бизнесе, у меня возникали неприятные моменты. От нас требуют дополнительных страховок, гарантий, которые для партнеров из других стран необязательны. Еще один важнейших аспект — серьезное информационное давление, которое сопровождает сделки подобного масштаба. Так что ситуация вокруг компании "Северсталь" довольно типична. Михаил Хазин, президент консалтинговой компании "Неоком": — Здесь о любви говорить не проходится. Это борьба России с Западом, а также спор между Путиным и Западом. Путин — стихийный либерал, который говорит, что мы сами будем определять, кто у нас в стране элита, а кто нет. Также он предлагает Западу предоставлять активы для нашего капитала и наоборот, но без каких-то политических указаний. На Западе элитой считают Касьянова и Ходорковского, а предлагаемых Россией Сечина и Мордашова там видеть не хотят. Запад сейчас находится в глубочайшем кризисе и понимает, что если он пустит российский бизнес на свой рынок, то сопротивляться последующему расширению будет не в состоянии, поэтому костьми ляжет, но "Северсталь" к Arcelor не допустит. Кроме того, не надо забывать, что в этой сделке заинтересованы англосаксонский и континентальный европейский капитал. Если последний более либерален и готов нас пустить на европейский уровень, то англосаксонский исторически Россию там видеть не хочет. Анатолий Долголаптев, президент Лиги оборонных предприятий, президент Союза развития наукоградов: — А никакой любви и нет, только экономика. Нелюбовь к нам присутствует в общественном сознании, потому что мы самостоятельные. А кто любит самостоятельных людей, которые принимают самостоятельные решения? Андрей Козицын, гендиректор Уральской горно-металлургической компании: — Не знаю, это внутреннее дело компаний. Думаю, они найдут компромисс. Александр Раппопорт, управляющий партнер адвокатской конторы Rappoport & Partners: — Вопрос не в национальных или страновых приоритетах, скорее всего, мы имеем дело с классическим примером изящного корпоративного коварства, к которому в России еще не успели привыкнуть. Arcelor просто использовал предложение "Северстали" в качестве приманки для получения более выгодного предложения от другого инвестора. Но последнего акта в этой корпоративной драме мы еще не видели, и последнее слово вполне может быть за Мордашовым. На стайерской дистанции важнее всего финиш. Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики: — А здесь речи о любви никто и не поднимал. Arcelor получил предложение от Mittal Steel, а так как не очень хотел оказаться в их объятиях, стал искать варианты. Из-за этого они обратились к Мордашову. Глава "Северстали", как все наученные российские бизнесмены, получил поддержку и согласие президента, а Фрадков даже публично озвучил одобрение этой сделки. Но, когда стало известно об этом, в Индии разразился скандал: якобы белые расисты хотят их скупить. Естественно, они увеличили сумму за Arcelor. А у России взыграли чувства отверженного любовника, поэтому мы стали кричать, что на Западе нас не любят. Но в этой сделке присутствует только бизнес и нет никакой политики. Исход сделки определился деловым предложением. Недаром же Мордашову предложили купить Arcelor за $70 млрд. Если бы нас там не хотели видеть, то последующих предложений просто не было бы.