Прямая линия с перегибами на местах

25 октября Владимир Путин в пятый раз за шесть лет общался с народом по "прямой линии". Неискушенные граждане все это время завидуют счастливчикам, прорвавшимся с вопросом к президенту. За тем, как на самом деле задаются вопросы президенту, наблюдала в Каспийске корреспондент "Власти" Юлия Рыбина.

       
       Включение Каспийска в "прямую линию" президента России планировалось, как войсковая операция, в строжайшей тайне. Подготовка длилась почти три недели. Задания занятым в ней людям давались на каждый конкретный день на ежедневных совещаниях в городской администрации. По данным из источников в оргкомитете операции, список из 15 вопросов от каспийчан был отправлен на утверждение в Москву. Но там его, как говорят, зарубили и спустили только четыре вопроса.
       Утром в понедельник, 23 октября, на местном заводе "Дагдизель", сотрудники которого должны были составить костяк представителей народа города Каспийска, прошло совещание по организации "прямой линии". Участникам раздали шпаргалки, чтоб они не забыли, в каких местах надо "бурно приветствовать" президента Путина. Определили порядок вопросов, проинструктировали, чтоб пришли без мобильных телефонов и с паспортами.
       25 октября, в день эфира, в Каспийске было перекрыто автомобильное движение по улице Ленина — здесь в сквере Победы была оборудована телевизионная площадка. По периметру ее оцепили бойцы ОМОНа и милиционеры ППС. Внутрь оцепления можно было попасть только по пропускам или по специальному списку, который держал в руках замначальника городской милиции Махач Далгатов. Всем желающим попасть в заветную охраняемую зону он объяснял, что списки спущены сверху и утверждены московскими сотрудниками "Первого канала".
       За присутствующими зорко следили люди в милицейской форме и в штатском. В нескольких из них корреспондент "Власти" опознал сотрудников местного ФСБ. Ходили слухи, что вплотную к площадке была подогнана машина со спецаппаратурой — для прослушивания телефонных переговоров.
       И все же без эксцессов не обошлось. Буквально за пять минут до прямого включения на линии оцепления произошел скандал с небольшой потасовкой между сотрудниками правопорядка. Подполковник милиции пытался прорваться на площадку, чтобы задать свой вопрос президенту, однако коллеги встали грудью на его пути. При этом подполковник успел обменяться парой ударов с человеком в штатском. В конце концов активный офицер был нейтрализован. Позже выяснилось, что это был заместитель командира 2-го полка ППСМ Махачкалы Абдурашид Бибулатов (интервью с ним см. на стр. ??).
       Сбор был назначен в 10.00. Около одиннадцати избранные стройными колоннами прошагали в сквер. В прямой эфир Каспийск вышел в 13.23. К счастью, для ветеранов догадались припасти скамейки, но все же не все смогли перенести долгое ожидание. Одному старику стало плохо, его увезли на скорой помощи. Второй, отпросившись, ушел сам. В качестве народа выступили 380 каспийчан. Из них 300 — рабочие "Дагдизеля", остальные 80 мест поделили между собой члены совета старейшин, ветераны, военнослужащие и школьники.
       Несмотря на оцепление, корреспонденту "Власти" попасть на точку все-таки удалось. Однако побеседовать с участниками эфира он не рискнул. Дело в том, что просочившихся журналистов из зоны оцепления выдворяли (уже упоминавшийся источник в оргкомитете сообщил, что при формировании списка приглашенных особый упор делался на то, чтобы в него не попали журналисты). Так, например, вывели корреспондента ИТАР-ТАСС, который стал передавать по телефону репортаж о подготовке к эфиру. Эта подготовка велась полным ходом: под руководством корреспондента "Первого канала" Ольги Кирий участники эфира несколько раз репетировали "бурное приветствие", адресованное президенту.
       Не допущенные за оцепление представители СМИ организовали альтернативную "кривую линию" и спрашивали у немногочисленных прохожих и зевак, что бы они хотели спросить у президента. Чаще всего звучало:
       — Как можно прожить на зарплату в 1000 рублей?
       — Почему такое маленькое детское пособие — 70 рублей?
       — Когда прекратится произвол частных предпринимателей? Они принимают на работу, официально не оформляют, а потом выгоняют нас, не заплатив.
       — Почему в Каспийске половина людей числятся инвалидами, хотя полны сил, а настоящие инвалиды не могут получить положенные им пенсии без взятки?
       — Когда покончат с коррупцией в Каспийске?
       — Почему нас не пускают на "прямую линию"?
       В целом почти никто не удивлялся происходящему: "Да все это показуха, наша 'демократия', так всегда было".
       Среди тех, кто не попал за оцепление, было и несколько человек, которые пришли специально, чтобы задать вопрос Путину. Патимат Магомаева приехала из Махачкалы с больным ребенком, чтобы узнать, как получить жилье круглым сиротам. Она стоит в очереди на получение квартиры с 1992 года. Два спортсмена, скромно не назвав фамилии, сказали корреспонденту "Власти", что хотели попросить помощи в строительстве искусственного поля для детско-юношеской школы. Их, разумеется, не пустили. Впрочем, не пустили даже депутата городского собрания Каспийска Магомеда Гусейнова, который тщетно пытался доказать, что уж его-то, представителя народа, пустить обязаны. Со слезами на глазах ушла бедно одетая женщина, которая жаловалась, что ее сын, майор авиации, незаконно уволен и четыре года не может восстановиться на службе. Один пожилой человек, безрезультатно пытавшийся пройти в сквер, в сердцах нагрубил корреспонденту "Власти", а потом объяснил: "Моего сына убили, и никто не занимается расследованием".
       Вероятно, предполагая, что уже после эфира люди могут выразить недовольство тем, как все это происходило, организаторы оставили им отдушину. Чуть в стороне от основной площадки была установлена дополнительная камера. "Не всем удастся задать свои вопросы президенту во время прямого включения. Но желающие могут потом подойти к этой камере и записать свой вопрос. Президенту его передадут",— объявила Ольга Кирий. Но народ к камере как-то не потянулся.
       Из четырех разрешенных вопросов каспийчанам удалось задать Путину два. Академик Муса Абачараев задал вопрос об отношениях с Грузией. Хотя вообще-то он хотел спросить совсем о другом. Абачараев — известный ученый-изобретатель. Одно из его изобретений — топливо в таблетках — хотят купить китайцы. В разговоре с корреспондентом ГТРК "Дагестан" ученый переживал, что в нашей стране его изобретения, несмотря на их большой экономический эффект, не востребованы, и именно об этом он хотел спросить президента. "Почему же вы спросили не об этом, а об отношениях с Грузией?" — спросила его журналист. "Открою вам секрет,— ответил Абачараев.— Меня попросили задать этот вопрос". А Запир Алхасов, преподаватель Дагестанского государственного университета, видимо, случайно оказавшийся в этот день в Каспийске, спросил о программе возвращения соотечественников в Россию в условиях безработицы.
       Выйдя после эфира из-за оцепления, сотрудница завода "Дагдизель" Ирина Яшина с горечью сказала:
       — Нас просто надули. Я свой вопрос — о военных заказах для нашего завода — с пятницы учила! Это действительно очень важно для всех каспийчан, ведь мы градообразующее предприятие. Москвичи, которые все это организовывали, сначала сказали, что я им не подхожу, потому что я русская, а им нужно, чтоб вопросы задавали лица "кавказской национальности". Но наш директор Николай Покорский настоял, чтоб мой вопрос включили в список, говорил: "Если надо, я в Кремль буду звонить". Они согласились. А в результате сделали все, как хотели. Просто не дали мне микрофон. Не представляю, как мне теперь на завод идти. Все будут спрашивать, почему я промолчала, руку не подняла...
       

"Гамад Омарович объяснил мне, что мне не дадут ничего сказать" Подполковником милиции, которого его коллеги не пустили на площадку "прямой линии" с президентом, оказался заместитель командира 2-го полка ППСМ Махачкалы Абдурашид Бибулатов. Вот что он рассказал "Власти". — Как только я узнал, что одна из площадок "прямой линии" будет установлена в Каспийске, я решил, что задам свой вопрос президенту. В среду во время обеденного перерыва я поехал в Каспийск. Подошел к линии оцепления. Поздоровался с заместителем министра Гамадом Магомедовым. Он спросил: "Ты что здесь делаешь?" Я ответил: "Приехал послушать президента России". Он: "А кто разрешил?" Я: "Сам решил. Разве не имею права во время обеда приехать? Может, я хочу вопрос задать". Гамад Омарович объяснил мне, что на участие в эфире отобрано 380 человек. Что вопросы уже заготовлены. Что мне не дадут ничего сказать. И что в зоне оцепления не разрешается находиться никому, кроме специально отобранных людей, даже сотрудникам милиции, не задействованным в организации охраны порядка. "Я не разрешаю тебе находиться здесь. Уезжай обратно. Если не уедешь, дам команду омоновцам, тебя вышвырнут отсюда!" — вот в такой форме он мне это преподнес. Я промолчал, отошел. Тут мне позвонил начальник штаба нашего полка, сказал, что командир вызывает. Делать нечего, я поехал в Махачкалу. Когда приехал, оказалось, что командир уже ушел. И я решил вернуться в Каспийск — на своей личной машине, не на служебной. Приехал, оставил машину на берегу моря, а сам пошел к площадке. Но на подступах к ней меня остановили несколько человек в форме и в гражданском — по-моему, это были сотрудники ФСБ и оперативники уголовного розыска. Были там и руководители Каспийского ГОВД. Мне сказали: "Нам Гамад Омарович дал команду тебя не пускать". Стали меня толкать, выражались нецензурно. Я, признаюсь, тоже им в том же духе отвечал. Один в гражданке меня очень резко толкнул. Чтобы не упасть, я схватился за его пиджак. Теперь говорят, что порвал. Так меня и не пустили. Даже после эфира не дали к журналистам подойти. А в 15.30 меня и командира полка вызвали к министру. В его кабинете кроме нас были Гамад Омарович, начальник штаба Магомед Газимагомедов, начальник управления собственной безопасности Магомед Ахмедов, замначальника милиции общественной безопасности Юсуп Абдуллаев, замначальника УВД Махачкалы Сабир Юсупов. Гамад Омарович оскорбительно высказался в мой адрес, сказал: "Что с него взять! Это больной, ненормальный человек. Его на медкомиссию надо отправить". Я ему ответил: "Выражения выбирайте!" Если коротко, то министр дал указание провести в отношении меня служебную проверку, по ее результатам объявить мне неполное служебное соответствие, а материалы направить в прокуратуру для возбуждения уголовного дела. Но я сам написал — рапорт на имя начальника УСБ и заявление в прокуратуру. В нем говорится о нарушении моих конституционных прав и свобод гражданина и содержится требование о возбуждении в отношении виновных в этом лиц уголовного дела по статьям 136 и 149 Уголовного кодекса России. Надеюсь, что справедливость восторжествует. — Так какой вопрос вы хотели задать президенту? — А я его задал. Во вторник по телефону, а в среду отправил SMS. Я спросил: "Уважаемый Владимир Владимирович! Когда вы избавите милицию и народ Дагестана от Пиночета в генеральских погонах в лице министра внутренних дел Дагестана? Неужели вам не докладывают, как он окончательно разваливает систему органов внутренних дел в Дагестане?" — А чем лично вас не устраивает Адильгерей Магомедтагиров? — Он с 1999 года всячески меня преследует и необоснованно накладывает взыскания. У меня есть все подтверждающие это документы. — Вы оспаривали эти взыскания в судебном порядке? — Нет, все-таки министр, начальник. Не хотел я этой возни. Но теперь, видимо, придется. — А что вы надеялись услышать от президента? — Надеялся, что он даст команду провести проверку.