Сами с псами

В прокате — фильм Ким Тхэ Гона «В тумане». Михаил Трофименков восхитился мастерскому умению южнокорейских режиссеров моделировать сущий апокалипсис даже на коротком участке трассы, ведущей из Сеула в аэропорт Инчхон.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Ровно четверть века назад свет увидел визионерский роман замечательного питерского прозаика Павла Крусанова «Укус ангела». Завершался он тем, что евразийский император Иван Чума спускал на враждебный мир «псов Гекаты». До уточнений, что это за твари и как они выглядят, Крусанов не опускался, именно потому все было очень страшно и убедительно.

Теперь своего рода «псов Гекаты» спустил на корейских обывателей, направляющихся по вантовому мосту в столичный аэропорт, Ким Тхэ Гон. Кино — оно кино и есть. Любой абстрактный ужас приходится визуализировать в ущерб его ужасности. И вот носится по экрану стая черных типа доберманов, скрещенных одновременно с боксерами и с ужасом, летящим на крыльях ночи. Самостоятельно выбивает из голов вмонтированные туда спецслужбами чипы, выделывает акробатические трюки и вырывает оружие у лютейших спецназовцев.

Южнокорейское кино умеет знатно повышать ставки, возгонять градус напряжения. Каждый новый поворот сюжета усиливает его сюрреалистичность, доводит до абсурда то, что начиналось как в общем-то банальный триллер.

Триггером интриги оказывается идиот-экстремал, видеоблогер, демонстрирующий поклонникам хулиганский стиль вождения. На мосту, ведущем в аэропорт, его заносит, разворачивает по встречной: больше мы его не увидим. Следует предсказуемая массовая авария с участием десятков автомобилей.

В западне, безнадежно застряв на мосту, оказываются главные персонажи. Старушка с Альцгеймером: в какой-то момент ей привидится в одном из «псов Гекаты» любимая собачка, что окажется для бабушки роковой ошибкой. Тренерша по гольфу, сопровождающая юную подопечную на международный турнир. Лохматый гопник с обожаемой болонкой Джоди, погнавшийся на мощном эвакуаторе за нахальным клиентом, отказавшимся заплатить ему аж целых шестьдесят четыре воны, сорок центов, на бензозаправке. Несколько невменяемый профессор, владеющий тайной боевых псов.

И наконец, сам нахал Чон Вон, сыгранный звездным и трагическим Ли Сон Гюном: обвиненный в общении с психоактивными веществами, он покончил с собой еще до премьеры фильма. Чон Вон — ни более ни менее как заместитель директора «Синего дома», местной госбезопасности, провожающий дочку на заграничную учебу. У «Синего дома» особая, почти мистическая репутация, что и не странно. Один его директор в 1979-м, например, перестрелял за дружеским ужином диктатора Пак Чжон Хи и всех его телохранителей.

Чон Вон быстро выясняет, что бесполезно тыкать в нос своей ксивой: есть игры, к которым он не имеет допуска. Прежде всего, к игре с собаками. Клонированные от одной матери, они сначала предназначались для спасения заложников. Затем — для истребления террористов. А потом озверели настолько, что их повезли на утилизацию. А тут вдруг авария.

И вот уже на и без того инфицированный бешеными тварями и загроможденный битыми автомобилями мост рушится военно-транспортный вертолет. Высаживается, чтобы сгинуть в собачьих глотках, суперпрофессиональный десант. Взрывается цистерна с ядовитой жижей, благодаря чему героям еще и становится невозможным дышать. Ну и сам мост, не выдержав бешеной фантазии Ким Тхэ Гона, скукожится и обрушится.

Клюшки для гольфа как мощное оружие дальнего боя, ядреная рисовая водка как взрывчатая смесь и внезапный припадок совести шефа госбезопасности выправят обрушившуюся картину мира. Фильм завершится триумфом идеологии самодостаточности, принятой, вопреки всеобщим заблуждениям, не только в Северной, но и в Южной Корее. Пройдя огненное испытание, и дочка героя, и игрица в гольф примут патриотическое решение остаться на родине. Ну и славно.