Осетинское многоголосие

Стараниями России и Грузии выборы в Южной Осетии превратились в фарс. В непризнанной республике, в которой, по разным оценкам, реально проживает от 30 до 50 тыс. человек, в выборах и референдумах в общей сложности приняли участие около 100 тыс. За всем богатством выбора наблюдала специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова.

       

Предатели

       В городе Гори, на родине Сталина, серо и промозгло. Здесь все совсем не так, как в расцвеченном огнями Тбилиси. Совсем рядом находится зона отчуждения, так называемый Цхинвальский регион. Вкладывать деньги в эту часть Грузии пока никто не хочет — люди боятся, что Россия введет в Южную Осетию войска и тогда здесь начнется война. 7 тыс. беженцев из Южной Осетии, живущие в студенческих общежитиях Гори, считают, что если Россия попытается признать Южную Осетию, Саакашвили должен будет воевать. С беженцами все последние недели работал предвыборный штаб Дмитрия Санакоева — осетина, который решил пойти на переговоры с грузинскими властями.
       Я слушаю предвыборную речь Санакоева — он стоит на крыльце общежития перед беженцами и говорит, что все они, грузины и осетины, заложники поствоенного синдрома, что надо начинать мирную жизнь. Слово "мир" в его 10-минутной речи звучит раз 30. Санакоеву аплодируют. Какая-то женщина даже плачет и говорит грузинским тележурналистам, что теперь она сможет вернуться домой в Цхинвали. На вопрос журналистов, где он будет встречать Новый год, Дмитрий Санакоев отвечает:
       — Новый год я точно буду встречать в Цхинвали, правда, не знаю, в своем доме или нет. Мне он говорит: "Осетины должны понять, что ими манипулируют. Россия никогда не признает Южную Осетию — она давно бы это сделала, если бы хотела. Люди будут жить в нищете, а их будут кормить обещаниями независимости. Но рано или поздно они поймут, что нищета не проходит, а независимость не наступает. У Осетии нет иного пути, кроме развития в составе Грузии. Я согласился на эти выборы только на условии, если речь идет не об автономии, а о республике Южная Осетия в составе Грузии. Уже то, что со мной пошли на разговор, означает, что доверие между Грузией и Осетией выросло".
       Санакоева в Грузии называют "смелым человеком, бросившим вызов режиму Эдуарда Кокойты". Таких, как он, набралось человек 20, и они образовали Союз национального спасения.
       Мы возвращаемся в Тбилиси с лидером Союза Владимиром Санакоевым — он часто ездит вместе со своим родственником Дмитрием на его предвыборные митинги. Владимир Санакоев год назад попросил грузинское гражданство и получил его от Михаила Саакашвили.
       — Я понял, что шансов у Южной Осетии как у самостоятельного государства нет,— говорит Санакоев.— Там больное население, которое находится в информационном вакууме, не разбирается в международном праве и зомбируется пропагандой Кокойты.
       После получения грузинского гражданства Санакоев приехал в Цхинвали и был избит. На доме его сестры в Цхинвали написали "Дом врага народа". После этого Владимир Санакоев стал известным человеком в Тбилиси, он выступает в аналитической программе телеканала "Алания", который, по замыслу грузинских властей, должен "бороться с пропагандой Кокойты". Но вражеский канал в Цхинвали глушат.
       — Почему вы назвали свою организацию Союзом спасения? — спрашиваю я Владимира Санакоева.— Разве осетин нужно спасать?
       — А разве не нужно? — горячится Санакоев.— Люди сидят в холоде, без заработка, потому что они выпали из правового поля. Если я живу в правовом поле Грузии, то у меня час езды от Цхинвали до Тбилиси и возможность вылететь в любую страну мира. Если я в том положении, в котором сейчас находится Южная Осетия, то я еду пять часов до Владикавказа через русскую таможню, потом лечу до Москвы, потом выстаиваю очереди в посольствах, и не факт, что мне дают визу. Ведь что такое непризнанная Южная Осетия для цивилизованного мира? Всего лишь опасное место. Я хочу жить в нормальной стране, заниматься бизнесом и видеть, как мой народ процветает, а не загибается.
       В Тбилиси, в кафе отеля "Марриотт", где мы ждем Дмитрия Санакоева, Владимир говорит, что предателями их называют сейчас, но скоро все поймут, что они герои.
       — Когда появился Дима, мы поняли, что именно он нам и нужен,— говорит Санакоев.— Он возглавлял правительство при Чибирове (глава Южной Осетии в 2000-2002 годах.— "Власть"), его уважают. Он воевал, и за ним пойдут серьезные ребята.
       Подъезжает черный джип, из которого выходит Дмитрий Санакоев с двумя охранниками. Он одет в джинсовый костюм. Закуривает, просит у официанта кофе. Рассказывает, что воевал, что в 1996-м был министром по чрезвычайным ситуациям непризнанной республики, в 1998-м — вице-премьером, а с 2000 по 2001 год руководил правительством Южной Осетии. Тогдашнего президента Людвига Чибирова называет интеллигентным и мягким человеком, который, видимо, не устраивал Москву. Москву устроил Эдуард Кокойты, с приходом которого прежнее правительство ушло в отставку. Санакоев говорит, что выборы, которые проводит Эдуард Кокойты, незаконны, потому что из этого процесса исключены все грузины, проживающие в республике. Санакоев считает, что будущее Южной Осетии — в Грузии, потому что "все мировое сообщество говорит нам сегодня, что в государстве Грузия республика Южная Осетия должна занять достойное место".
       — Мы не можем быть независимыми,— говорит Санакоев.— Любое государство от кого-то зависит, экономически или политически.
       — Но осетины хотят зависеть от России, а не от Грузии.
       — Россия просто использует осетин в своих целях.
       — Неужели вы не боитесь за свою семью в Цхинвали? — спрашиваю я.— Им, наверное, сейчас особенно тяжело живется. Вас считают предателем.
       Я затрагиваю больную тему — Санакоев морщится и молчит. Покурив и подумав, говорит:
       — Я сделал выбор, но никто не знает, что у меня в душе.
       В кафе заходит председатель альтернативного ЦИКа Урузмаг Каркусов — его считают мозгом предвыборной кампании Дмитрия Санакоева.
       — У меня есть два брата,— рассказывает Урузмаг.— Мы все из Джавского района Южной Осетии. У нас в Джаве был деревообрабатывающий цех, ликероводочный завод и пекарня. Мы были единственными успешными бизнесменами в Южной Осетии. Мой брат Джемал был министром внутренних дел. Кокойты не нравилось, что мы преуспеваем. Когда мы собрались открыть еще один завод — он сказал "хватит". И моего брата посадили за хранение оружия. И второго брата посадили тоже. Смешно, правда? В городе, где у каждого парня есть автомат, министра внутренних дел сажают за хранение оружия! Я поехал в Северную Осетию, обратился в ФСБ, в правительство. Молчание. Поехал в Москву, дошел до Генпрокуратуры — тот же результат. Только из ФСБ мне прислали бумагу, что Южная Осетия находится в Грузии, и это юрисдикция другого государства. Тогда я поехал в Грузию. И грузинский спецназ освободил моих братьев. Но я остался здесь не потому, что был чем-то обязан. Я пожил в Грузии и понял, что у этой страны большие перспективы. Я ездил по Тбилиси, и меня никто не останавливал, у них нет гаишников, никто не берет взятки. У них идет реформа образования, здесь у талантливой молодежи есть будущее. В России все не так. В России взятка — это образ жизни.
       — Мы скатывались к войне,— продолжает Урузмаг.— Этому надо было помешать. То, что мы сейчас делаем, показывает всему миру, что есть часть Южной Осетии, которая хочет мира и хочет вернуться в Грузию. Мы будем в Грузии, у нас будет правительство, свой банк, будут созданы предприятия, мы сможем ездить в Европу, и наши парни сменят камуфляж на студенческие джинсы.
       

Патриоты

       В доме на улице Джабиева, в котором я живу в Цхинвали, на самом видном месте висят два портрета в черной рамке. Это хозяин дома и его сын, погибшие на войне. В Грузии их называют боевиками. В Цхинвали — героями. Хозяйка дома Тамара до сих пор не сняла траур. Она и ее невестка Лана собираются на голосование. Внук Тамары Азамат еще маленький, но уже знает, что все семейство идет голосовать "за Джабеевича". Так здесь называют Эдуарда Кокойты. Тамара говорит, что этот президент пользуется огромной популярностью, потому что с ним у людей появилась надежда жить вместе с Россией. Об этом в Цхинвали говорят многие — на улицах, на кухнях, на телевидении. Благосклонность России, которую она периодически демонстрирует этим людям,— то выдачей паспортов, то выплатой пенсий, то приездом российских депутатов — здесь вызывает все больше восхищения. Россию считают мощной державой, способной отстоять своих граждан — даже наперекор всему миру. Грузию ненавидят так же яростно, как в первые годы после войны. А может, и больше. На городских митингах я слышу слова о погибших героях Осетии. О том, что они погибли за свободу и независимость. О том, что за эту свободу и независимость должны бороться дети этих героев и весь осетинский народ, даже если ради этого надо погибнуть.
       Единственное, что изменилось в Цхинвали за последние три года — появился современный пресс-центр, открытый под выборы российским фондом "Свободная Европа". Этот фонд работал в Приднестровье, теперь в Цхинвали, а в марте, возможно, поедет в Абхазию на парламентские выборы. Грузинская сторона утверждает, что фондом руководит Модест Колеров — начальник управления администрации президента России по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, известный борец с "оранжевыми" революциями. На самом деле этот фонд возглавляет Олег Сапожников, соратник Колерова по борьбе.
       Как бы там ни было, работа пресс-центра организована отменно: если раньше местных и российских политиков приходилось вылавливать на улицах Цхинвали, то теперь они приходят в этот пресс-центр сами. Президент Эдуард Кокойты, обычно общающийся только с российскими телеканалами, приходит сюда несколько раз, чтобы сказать российским и особенно иностранным журналистам, что Южная Осетия выбрала свой путь, что она хочет объединиться с Северной Осетией и жить с Россией. Альтернативные выборы президент называет фарсом, тех, кто их организовал,— предателями. Местная журналистка Лена Санакоева пытается задать президенту какой-то вопрос, президент удивленно спрашивает: "Как, ты еще здесь?" И объясняет остальным: "У нас в Южной Осетии каждое утро проводят перекличку — все Санакоевы на месте или еще кто-то убежал?" Все смеются. Лена с достоинством говорит, что среди Санакоевых были герои, погибшие за независимость Южной Осетии. Президент это знает. Он знает и то, что вся фамилия Санакоевых, собравшись на сход, отказалась от своих родственников Дмитрия и Владимира.
       — Этот Дима был хороший парень,— говорит мне местный ополченец Валера, с которым я езжу по избирательным участкам.— Он воевал, его все уважали. Грузины его купили. Он играл в казино много, во Владикавказе, говорят, проигрался. Вот ему теперь грузины оплатят все долги.
       Я вспоминаю, что на пресс-конференции президент Кокойты тоже говорил про то, что Санакоева купили и теперь его долги будут оплачены.
       — А Владимира Санакоева тоже купили? — спрашиваю я Валеру.— А Каркусовых?
       — Володя вообще сумасшедший,— отвечает Валера.— Он в Сочи жил, какой-то бизнес там открывал, да прогорел, убежал оттуда. Говорят, его какие-то бандиты искали. Вот он и подался к грузинам. А Каркусовы контролировали контрабанду, дорогу вот эту во Владикавказ, Транскам. Джабеевич их подвинул, вот они и хотели его убрать. Джабеевич молодец, умеет за себя постоять.
       Валера говорит о президенте с уважением. Я спрашиваю его, разве это правильно, когда президент расправляется с конкурентами из-за денег. Парень с удивлением на меня смотрит. "А ваш президент расправился с Ходорковским за что? — спрашивает он меня.— За деньги. За влияние. За то, что тот хотел его подвинуть. Ваш президент умеет за себя постоять. Наш президент такой же".