«Черные лебеди» — 2025
Главные риски для финансовых рынков в наступающем году
В ноябре—декабре 2024 года «Деньги» провели традиционный опрос аналитиков, экономистов и управляющих о ключевых рисках для мировой и российской экономики, а также локальной финансовой системы в будущем году. Третий год подряд основные опасения респондентов связаны с вооруженными конфликтами. Помимо этого, эксперты говорят о рисках дальнейшей деградации политической ситуации в Европе, мировых торговых войн, гиперинфляции и стагфляции в России.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Звездные войны
Третий год подряд ключевой риск для мировой и российской экономики, по мнению аналитиков и управляющих, заключается в обострении или расширении текущих и появлении новых вооруженных конфликтов. Опрошенные специалисты не исключают сценарии дальнейшей эскалации конфликта вокруг Украины с вовлечением НАТО, открытой войны Израиля и Ирана на Ближнем Востоке. Напомним, что в ноябре администрация уходящего президента США Джо Байдена разрешила наносить удары дальнобойными ракетами по исконно российским территориям, чем Украина не преминула воспользоваться. В ответ Россия впервые применила баллистическую ракету средней дальности «Орешник», и на Западе вновь заговорили о приближении Судного дня.
По мнению респондентов «Денег», обещание 47-го президента США Дональда Трампа разрешить российско-украинский конфликт за 24 часа сложно в реализации, тем более когда в оставшиеся недели уходящая администрация Белого дома максимально поднимает ставки. В случае если обещания так и останутся обещаниями либо пойдет по сценарию дальнейшего усиления давления только на Россию, по мнению экспертов, возможна еще большая локализация российской экономики по примеру Ирана или Северной Кореи. Это, как считает управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев, может означать снижение темпов роста ВВП, дорогое фондирование, череду дефолтов, снижение роли частного бизнеса в формировании экономического базиса, рост безработицы, обесценивание рубля и снижение покупательной способности. национализацию отдельных отраслей.
«Черные лебеди: 2024». Итоги
В конце 2023 года аналитики и управляющие, опрошенные «Деньгами», называли ключевым риском мировой экономики 2024 года обострение текущих и появление новых вооруженных конфликтов. Опасения частично оправдались, но не привели, как того опасались финансисты, к взлету цен на нефть. На российский рынок наиболее негативное влияние оказал «черный лебедь», о котором многие уже забыли,— санкции, которые привели к прекращению биржевых торгов долларом и евро в России.
Ключевым мировым раздражителем финансовых рынков в этом году стало расширение вооруженного конфликта на Ближнем Востоке, полагают респонденты «Денег». Началось все с того, что в начале января США и Великобритания нанесли ракетные удары по объектам в четырех провинциях Йемена. Формально, как указал президент США Джо Байден, это стало ответом на «беспрецедентные нападения» хуситов на суда в Красном море. На опасениях, что атаки хуситов могут усилиться, цена североморской нефти Brent поднялась выше $80 за баррель.
Большее беспокойство на рынке вызвал ирано-израильский конфликт, который начался с того, что в апреле Израиль нанес авиаудар по иранскому консульству в Дамаске. В ответ на это в ночь с 13 на 14 апреля Иран произвел комбинированный удар беспилотниками и баллистическими ракетами по Израилю. Поскольку Иран является одной из ключевых нефтяных стран в регионе, а также контролирует Ормузский пролив, через который проходят главные торговые потоки, обострение ситуации привело к росту цены нефти выше $90 за баррель. Но долго на данном уровне цены не задержались, поскольку последствия ударов были минимальны, да и стороны на несколько месяцев взяли паузу в дальнейшей эскалации. В итоге к середине лета нефть подешевела до $75–80 за баррель.
Осенью ситуация на Ближнем Востоке вновь обострилась после того, как на фоне начала военной операции Израиля в Ливане Иран провел масштабный удар баллистическими ракетами, который, по разным оценкам, составил 200–500 ракет. Как и ранее, удар не привел к масштабным разрушениям, но рынки опасались ответной реакции Тель-Авива, при этом в качестве мишеней, согласно сообщениям источников в западных СМИ, могли быть нефтяные терминалы, нефтеперерабатывающие заводы и даже ядерные объекты. Фактический ответ носил ограниченный характер, а потому рост цен был непродолжительным, и спустя несколько недель Brent подешевела с $80 до $70 за баррель.
В Россию в уходящем году прилетел «черный лебедь», которого ждали аналитики все предыдущие годы, но не в 2023 году,— это санкции против финансовой системы страны. Причина недальновидности аналитиков была не в том, что они не могли предположить новые жесткие меры против России, а в том, что они давно стали рутиной, новые пакеты ограничений принимались с завидной регулярностью, но не приводили к радикальным изменениям ситуации. В июне американцы неприятно удивили многим: 12 июня группу Московской биржи внесли в SDN List. Помимо самой площадки туда были внесены ее основные подразделения — Национальный клиринговый центр и Национальный расчетный депозитарий. В итоге в России были прекращены биржевые торги долларом и евро, операции с ними полностью переместились на внебиржевой рынок. Но этот шаг лишь добавил токсичности доллару и евро, усилив продажи этих валют населением и компаниями. В первые два месяца после санкций внебиржевой курс доллара упал на 4 руб. до 84 руб./$.
Напоследок уходящая администрация Джо Байдена неожиданно ввела еще один пакет санкций. 22 ноября США внесли в санкционный список 100 финансовых организаций, как российских, так и иностранных с российским участием. Наиболее болезненными из них стали санкции против группы Газпромбанка. Под ограничительные меры попал не только российский банк, но и его дочерние организации в Швейцарии, ЮАР, Люксембурге, Гонконге и на Кипре. С 2022 года через этот банк осуществляется оплата европейскими странами российского трубопроводного газа, через него работали и многие крупные экспортеры. В итоге были разрушены прежние каналы поступления в российскую систему долларовой и евровой ликвидности, что привело к подорожанию этих валют на внебиржевых торгах до 114 руб./$ и 120 руб./€. Но довольно быстро были выстроены новые валютные каналы, да и власти оперативно отреагировали мерами поддержки рынка. В первых числах декабря курсы вернулись к 100 руб./$ и 106 руб./€.
Несмотря на мирные заявления Дональда Трампа, после его победы резко выросли геополитические риски. Об этом свидетельствует ноябрьский опрос, который проводил Bank of America (BofA) среди глобальных портфельных менеджеров в момент выборов — с 1 по 7 ноября. И результаты были представлены в двух вариантах: до объявления победы Дональда Трампа и после. До оглашения итогов голосования лишь 20% респондентов назвали геополитику ключевым риском с непредсказуемым последствием для мировой экономики в 2025 году, после убедительной победы республиканца показатель вырос до 26%. По мнению главного аналитика Совкомбанка Михаила Васильева, при Трампе США могут активнее разыгрывать «тайваньскую карту», наращивая поставки вооружений на остров и обучая тайваньских военных. Это, в свою очередь, может спровоцировать Китай на силовое решение тайваньского вопроса.
Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам», напоминает, что даже региональные вооруженные конфликты способны приводить к временным нарушениям систем поставок и к ценовым шокам, которые могут усложнить задачу центробанков в выборе между рисками рецессии и высокой инфляции для дальнейшего восстановления финансовой стабильности. Пример для мировой экономики: максимальные риски несет реализация потенциального тайваньского кризиса, так как в Тайване производится 60% всех чипов и более 90% самых передовых полупроводников. «Если Китай начнет действовать, цепочки поставок рухнут. Цены на нефть могут взлететь до $120–130 за баррель, на газ — до $800–1000 за тысячу кубов, так как Китай — крупнейший потребитель нефти и газа в Азии»,— считает портфельный управляющий Astero Falcon Алена Николаева. В краткосрочной перспективе Россия выиграет за счет роста доходов от экспорта. Но глобальная рецессия, которая неизбежно последует, ударит по спросу на сырье. Это может стать серьезным вызовом для нашей экономики, зависящей от экспорта, считает госпожа Николаева.
Торговые войны
С приходом в Белый дом Дональда Трампа выросли риски новых торговых войн. Данный инструмент республиканец активно использовал в свой первый президентский срок, причем не только с конкурентами (Китай, Россия), но и с ключевыми партнерами (Европа, Канада). Во время нынешней предвыборной гонки республиканец обещал повысить импортные тарифы до 10–20% для всех контрагентов и не менее чем до 60% — для товаров из Китая. «Если предвыборные инициативы Трампа по заградительным тарифам будут реализованы и к тому же приведут к ответным мерам, это может привести к замедлению роста мировой экономики, усилению ее фрагментации, сокращению объемов мировой торговли»,— отмечает Ольга Беленькая.
В отличие от прошлой четырехлетки протекционизм новой администрации Белого дома может быть более изощренным, поскольку республиканцы по итогам прошедших 5 ноября выборов заручились большинством в обеих палатах Конгресса.
Как отмечает Михаил Васильева, у Трампа в ближайшие два года будет лояльный парламент, который, вероятно, позволит проводить его инициативы. «Усиление торговой войны США и Китая — это уже почти "белый лебедь", так как в росте конфронтации практически никто и не сомневается, вопрос лишь в масштабах. Последствия же затронут все мировые рынки, причем как сырьевые, так и потребительские»,— отмечает начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований, кандидат экономических наук Сергей Заверский.
Наиболее пострадавшим при этом станет Китай, который, даже несмотря на сокращение двусторонних экономических связей с 2017 года, экспортировал в США по итогам 2023 года товаров на $500 млрд. Это почти на 15% выше его общего импорта. «Власти Китая сейчас и так принимают беспрецедентные с периода начала пандемии меры фискального и монетарного стимулирования, чтобы выйти на целевые темпы роста экономики и справиться со структурными ограничениями роста в виде слабого потребительского спроса, продолжающегося уже три года кризиса на рынке недвижимости, закредитованности местных администраций. Тарифная война может заметно осложнить ситуацию»,— отмечает Ольга Беленькая.
Прямого влияния торговой войны США на Россию не будет, так как товарооборот между странами после 2022 года сжался. Но возможно опосредованное влияние через цены на сырье. «Более низкий глобальный экономический рост означает более низкие цены на сырье, в том числе российские нефть, газ, металлы и др. Чем ниже поступление валюты от экспорта, тем слабее рубль»,— анализирует Михаил Васильев. К тому же из-за спада в экономике Китая, из-за недружественных шагов США возможно сокращение спроса китайских потребителей на продукцию российских экспортеров. «Китай сейчас значительно важнее для российской экономики, чем до 2022 года, так как теперь это крупнейший внешнеторговый партнер России с долей экспорта примерно в 30%, а импорта — около 40%»,— напоминает госпожа Беленькая. «Происходящее может повысить привлекательность страны как места для расширения сбыта со стороны Китая и в целом для укрепления экономического сотрудничества»,— полагает Сергей Заверский.
Гиперинфляция — стагфляция
С приходом к власти в США Дональда Трампа аналитики всерьез опасаются разгона инфляции, хотя в этом году она снижалась. По данным последнего опроса BofA, именно данный риск, по мнению глобальных портфельных менеджеров, ключевой в будущем году. Страхи подпитываются обещаниями республиканца вести торговые войны со всеми, а также намерениями снизить налоги для американских предприятий. Управляющий партнер Astero Falcon Илья Сушков отмечает, что деглобализация и протекционизм в последние годы уже увеличили транспортные издержки на 20–30%.
Устойчивость инфляции в США может вынудить Федеральную резервную систему воздержаться от дальнейшего снижения ключевой ставки или вернуться к циклу ее понижения. Это повысит стоимость обслуживания долга не только для американских компаний и потребителей, но и компаний из других стран. В итоге может начаться паническая распродажа на мировых рынках, при этом рынки развивающихся стран окажутся в числе наиболее пострадавших. Но, как считает Михаил Васильев, Дональд Трамп, вероятно, будет снова давить на ФРС, чтобы ЦБ снижал процентные ставки для стимулирования экономического роста. Это повышает риски стагфляции, что впоследствии приведет к еще большему росту ключевой ставки ФРС США.
Новые витки разгона инфляции в 2025 году наиболее актуальны для США и Европы, для России более страшна стагфляция — когда одновременно сокращается производство и потребление, а инфляция растет. «При стагфляции ставка ЦБ перестанет влиять на растущие цены при существенном торможении выпуска гражданских производств и обвале инвестиций»,— опасаются аналитики инвестбанка «Синара». В качестве примера они приводят ситуацию, при которой ключевая ставка повышается до 25%, инфляция при этом растет до 10% год к году, в итоге рост экономики замедляется до нуля. В таких условиях начнутся массовые банкротства компаний из-за неспособности обслуживать долговые обязательства.
«Разгон инфляции может означать ужесточение финансовых условий как для американских компаний и потребителей, так и для других стран, что приведет к оттоку капиталов с развивающихся рынков»,— полагает аналитик ИК «Велес Капитал» Елена Кожухова.
Неуправляемый госдолг США
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Нарастают опасения относительно нешуточного американского госдолга, который превысил $36 трлн. В июньском прогнозе бюджетного управления Конгресса предполагалось, что через десять лет, в 2034 году, госдолг по отношению к ВВП увеличится еще на 22%, до 116% американского ВВП, и продолжит расти. И этот прогноз, по мнению аналитиков, выглядит как инерционный, поскольку процентные выплаты уже в следующем году достигнут самой высокой доли ВВП за всю историю наблюдений начиная с 1940 года. Ожидается, что за десятилетие они вырастут до 3,9% с 3,2% в 2025 году. «Удастся ли Маску и Рамасвами добиться сокращения госрасходов в объеме, который позволил бы удержать расширение госдолга под контролем, пока непонятно»,— отмечает Ольга Беленькая.
В 2025 году возобновляется действие потолка госдолга, и его повышение будет требовать одобрения обеих палат Конгресса. В последние годы разногласия и затягивание решения этого вопроса неоднократно приводили к шатдаунам, угрозам технического дефолта, снижению кредитного рейтинга США и усилению волатильности на рынках. «В условиях простого большинства республиканцев в Конгрессе эти риски снижаются, но не исчезают полностью»,— считает госпожа Беленькая. В условиях фрагментации мировой экономики, как полагает эксперт, неуправляемый рост госдолга США может в какой-то момент снизить аппетит инвесторов к вложениям в американские гособлигации, а также доверие к доллару, вызвав попутно резкое повышение доходности казначейских бумаг. «Поскольку они являются общемировым бенчмарком, это может привести к турбулентности на финансовых и сырьевых рынках»,— предупреждает госпожа Беленькая.
В таких условиях растут риски креативных вариантов решения проблемы американского госдолга, так как за счет традиционных инструментов вроде экономического роста на фоне ограничения госрасходов проблему решить не удастся, и она все больше будет давить на бюджет. «Если денежно-кредитная политика не будет быстро смягчаться (что вполне вероятно), то процентные издержки станут центром обсуждения в рамках экономической политики. И здесь возможны совершенно новые решения»,— отмечает Сергей Заверский. С одной стороны, по его словам, американцы могут ограничиваться вопросами госдолга — например, предполагая что-то вроде обмена краткосрочных облигаций на сверхдолгосрочные или выпуска монеты достоинством в триллионы долларов. А могут и включать институциональные решения, вплоть до отмены Федеральной резервной системы с ее переходом под непосредственный контроль исполнительной власти. Последствия таких решений, как считает господин Заверский, непросто просчитать, но они точно будут масштабными.
Политические риски
Проблемы для мировой экономики и для России может создать ухудшающаяся политическая ситуация в Европе. В начале декабря парламент Франции проголосовал за вотум недоверия правительству. Политический кризис кипит и в Германии, где правящая коалиция распалась, в итоге в середине декабря в Бундестаге может состояться голосование по вотуму недоверия правительству Олафа Шольца. «Европа вновь и вновь сталкивается с внутренними вызовами: замедление роста в Германии, усиление националистических настроений во Франции и Италии, возможные досрочные выборы. Если США введут высокие тарифы на европейские товары, это еще больше ослабит Евросоюз»,— отмечает Илья Сушков.
Дальнейшее ухудшение внутренней ситуации в Европе может усилить экономический спад в регионе. Михаил Васильев не исключает, что часть европейских стран уже балансируют на грани рецессии. В случае новой волны глобальной инфляции в ЕС возможен новый долговой кризис. «Ухудшение экономического положения в ЕС может привести к приходу праворадикальных партий в Германии, Франции, Италии. В этом сценарии возможен выход ряда стран из ЕС (Italexit, Frexit и т. д.), в том числе и полный развал еврозоны и ЕС»,— полагает господин Васильев. Ослабление позиций Европы негативно для глобального экономического роста, потребления сырья и цен на российские нефть, газ, металлы и другие статьи российского экспорта.
Не стоит сбрасывать со счетов и риски января, когда Джо Байден будет передавать власть Дональду Трампу. Это может касаться как каких-то решений, принятых уходящей администрацией, которые осложнят жизнь новой (особенно в части военных вопросов), так и непосредственно передачи власти — с гражданскими беспорядками по примеру тех, что были в январе 2020 года. «Крайне маловероятно, что это перерастет в серьезный конфликт, однако внутренние противоречия в США постепенно обостряются, и на повестку дня могут выходить вопросы проведения теми или иными штатами обособленной политики в отдельных вопросах, например таких, как вопросы миграции, а затем этот круг вопросов может расширяться»,— отмечает Сергей Заверский. Это будет означать существенные изменения в оценках рисков для инвестиций, а учитывая роль США как бенчмарка для долгового рынка, ситуация затронет и другие рынки.
Санкции
В уходящем году тема антироссийских санкций вновь стала одной из ключевых в российской повестке, а потому появление новых репрессивных мер вновь беспокоит экономистов. К значительным последствиям для внутреннего рынка может привести, например, конфискация замороженных российских активов. Такой шаг, как считает Алена Николаева, подорвет доверие к глобальной финансовой системе и усилит изоляцию России.
Довольно болезненными могут быть более жесткие вторичные санкции против таких российских торговых партнеров, как Китай или Индия. Это ударит по логистике и создаст новые препятствия для торговли. В 2024 году из-за рисков вторичных санкций ранее быстро растущие объемы торгов турецкой лирой и казахским тенге сжались до уровней 2022 года. «Еще один риск для России — введение ограничительных мер Данией на российские танкеры, следующие из Балтийского моря, что, в свою очередь, для выручки компаний и доходов бюджета может компенсироваться ростом котировок реализации продукции на других направлениях»,— предостерегают аналитики инвестбанка «Синара».
Заметным риском для российского финансового рынка может стать разблокировка активов нерезидентов, заблокированных на счетах типа С в России, как одно из обязательных условий переговоров США и России. Это может спровоцировать масштабную распродажу активов с обвалом рынка до многолетних минимумов. «Навес на продажу является существенным, несколько триллионов рублей сохраняются на счетах С и ждут своего часа на выход. В результате смягчения контроля капитала курс рубля может значительно ослабеть, до как минимум 110 руб./$»,— считает аналитик инвестбанка «Синара».
Другие риски
По мнению Елены Кожуховой, «черными лебедями» нефинансового характера, безусловно, могут стать и такие факторы, как возможность новой пандемии, неблагоприятные климатические условия и другие, влияние которых на рынки будет определяться экономическими последствиями тех или иных событий. COVID-19 показал, насколько глобальная экономика беспомощна перед вирусами. «Если появится новый штамм, устойчивый к вакцинам, это вернет мир к локдаунам. Для России это означает падение ВВП на 1–1,5%, инфляцию до 10–12% и рост безработицы в секторах, зависящих от внешней торговли»,— считает Илья Сушков.
Немногие аналитики опасаются бунта искусственного интеллекта, роста киберрисков, новых вирусов, а также техногенных и климатических катастроф. Значительно поменять конъюнктуру рынка могут и рукотворные технологические катастрофы на стратегической инфраструктуре — по примеру «Северного потока», телекоммуникационного кабеля и т. д. «То, как были приняты происшедшие диверсии, отсутствие найденных виновных может привести к повышению вероятности их повторения. Помимо политических последствий будут и экономические. В частности, острым станет инфраструктурный риск, а это еще одна проблема глобализации»,— отмечает Сергей Заверский. В итоге, на его взгляд, может начаться движение в сторону упрощения или скорее укорачивания производственных цепочек в целях безопасности, большей регионализации связей в противовес развивавшейся ранее глобализации. Результат — рост издержек при возможном ухудшении качества или замедлении технического прогресса.
