«Государство не должно постоянно стимулировать благотворительность компаний»

В текущих условиях развитие корпоративных благотворительности и волонтерства в России на регуляторном уровне требует поддержки государства. Председатель комитета Госдумы по молодежной политике, руководитель ассоциации ДОБРО.РФ Артем Метелев — о том, как формируется система такой поддержки, о перспективах компаний стать равноправными участниками отрасли и новых перспективах социального предпринимательства в России.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Группа депутатов с вашим участием внесла на рассмотрение Госдумы поправку в Трудовой кодекс, чтобы в коллективный договор между работодателями и сотрудниками можно было включать обязательства благотворительности и волонтерства. Чем продиктована такая необходимость?

— Если говорить о корпоративном волонтерстве в целом, то мы понимаем, что оно возможно, только если есть поддержка от работодателя. Во многих странах мира именно работодатели инициируют социальные программы и вовлекают своих сотрудников в волонтерство. У нас в России это тоже развивается, но с другой скоростью. Пока это больше практика крупных международных компаний, работающих здесь, и крупного российского бизнеса.

При этом мы знаем — это известно из исследований, общения с компаниями, что эффективнее всего корпоративных волонтеров стимулирует предоставление дополнительных дней к отпуску. Сотрудник в эти дни не работает, а участвует в социальных проектах, но они оплачиваются.

И мы начали думать, как ввести для поощрения волонтерства норму, аналогичную льготе для доноров крови: по Трудовому кодексу у них есть два дополнительных выходных дня в год. Но правительство посчитало такие дополнительные выходные чрезмерной нагрузкой на российский бизнес, поэтому в ходе дискуссий и поиска появилось такое, на наш взгляд, элегантное решение, которое не обязывает, но сигнализирует каждому работодателю, что в коллективных договорах сегодня было бы неплохо предусмотреть меры поддержки корпоративной благотворительности, волонтерства через коллективные договоры. И уже сама компания может прописать в договоре поощрение в том числе в виде дополнительных дней к отпуску, или грантовых конкурсов для сотрудников и так далее. Мы разработали сборник лучших практик и все методические материалы для бизнеса о возможностях поддержки.

В первом чтении закон уже принят, и мы рассчитываем, что сможем принять его во втором и третьем чтениях до конца 2024 года. А на следующем этапе после принятия этого закона мы проведем общероссийский диалог коллективов сотрудников со своими работодателями. Партнерами выступят Федерация независимых профсоюзов и Национальный союз по корпоративному волонтерству.

— Поправка добровольная. Она гласит, что обязательства поддержки благотворительности и волонтерства «могут быть включены» в коллективный договор. Предусмотрены ли дополнительные стимулы для работодателей включать такие обязательства?

— На мой взгляд, государство не должно постоянно стимулировать корпоративное волонтерство и корпоративную благотворительность. Это ответственность работодателя, и априори работа для общественного блага должна быть нормой для бизнеса.

У работодателя есть свой интерес в отношении вовлечения сотрудников — это влияет на показатели их эффективности, на вовлеченность, лояльность, снижение текучести персонала, на профилактику эмоционального выгорания и на многие другие метрики, которые влияют на производительность труда. Мы принимаем этот закон для того, чтобы дать четкий сигнал: государству это важно, но дальше уже ответственность работодателя.

— В этом смысле не хватает, кажется, пропаганды ESG и пользы социальной ответственности среди коммерческих компаний.

— Согласен, хотя только в этом году президент дал шесть поручений по этой теме. Одно из них — правительству утвердить стандарт социального капитала бизнеса, который разрабатывает Агентство стратегических инициатив совместно с правительством и Центробанком. И, кстати, как раз есть указание проработать стимулы для бизнеса следовать этому стандарту. Кроме того, по нашей инициативе в стандарт нефинансовой отчетности для российских компаний были внесены показатели о корпоративном волонтерстве.

— В продолжение этого: в 2025 году истекает действие Концепции развития благотворительности, принятой в 2019-м. Для развития корпоративной благотворительности в ней была прописана необходимость «расширить перечень организационно-правовых форм благотворительных организаций». Это сделано?

— В декабре 2023 года был принят закон, который легализовал коммерческие компании в качестве организаторов добровольческой деятельности. У нас раньше бизнес был де-факто организатором: реализовывал волонтерские программы, но де-юре он не имел права этим заниматься, а значит, не мог получить какую-то поддержку.

Вот (в законе о новых мерах поддержки волонтерства.— “Ъ”) мы вписали бизнес официально в число субъектов добровольческой деятельности. Теперь компании могут по закону претендовать на меры государственной поддержки, за исключением финансов, участвовать в региональных образовательных программах и других отраслевых событиях, получить административную помощь, как и остальные субъекты добровольчества.

Сейчас разрабатывается и готовится к внесению законодательная инициатива о государственном благотворительном партнерстве. Это новая тема — коммерческие компании смогут участвовать в развитии инфраструктуры России: больниц, детских садов, поликлиник — через благотворительные пожертвования, когда компания в этой форме строит и передает имущество. Сегодня это сделать невозможно: нужно построить, потом передать на баланс и так далее — это долгий процесс. Теперь появится возможность использовать форму пожертвования.

— А концепция развития благотворительности на новый период будет приниматься?

— Она разрабатывается. Мы подали много предложений. Среди тех, что связаны с бизнесом,— расширение до 2035 года льготы на пожертвования, которую нам удалось ввести в 2020 году (речь о налоговом вычете за благотворительные пожертвования, который рассчитывается в пределах 1% от выручки.— “Ъ”). Мы видим, что объем пожертвований бизнеса растет каждый год, и, согласно докладу Минэкономразвития за 2023 год, компании пожертвовали НКО 91 млрд руб. Сохранить этот налоговый вычет точно имеет смысл.

Вторая мера — это поощрение фудшеринга. Законопроект об отмене НДС для компаний, которые жертвуют продукты питания в адрес благотворительных некоммерческих организаций для последующей раздачи населению. Сегодня компании жертвуют порядка 10 тыс. тонн продуктов ежегодно, а могли бы жертвовать около 1 млн тонн, чего хватило бы, чтобы накормить всех нуждающихся в стране.

И третье — это развитие социального предпринимательства. На мой взгляд, важно четче продумать критерии получения статуса социального предпринимателя, чтобы это было возможно в том числе НКО. Сегодня социальным предпринимателем может стать только субъект малого или среднего бизнеса, и у многих НКО появляется такая «биполярка»: если они оказывают коммерческие услуги (и при этом не выводят прибыль, а направляют доход обратно на уставную деятельность НКО), то вынуждены регистрировать социальное предприятие как второе юрлицо. Так они размывают свою идентичность и сами перестают понимать, кто они — предприниматели или все-таки некоммерческая организация.

Абсолютно правильно было бы, я считаю, упростить им работу и поддержать, чтобы они были более экономически устойчивыми и развивали одновременно и социальный бизнес, и благотворительность, а не сидели на грантовой игле.

— В сентябре 2022 года появился закон об обязательной маркировке интернет-рекламы и отчетности за нее по конкретным показателям. Год спустя начали действовать штрафы за отсутствие маркировки и обострилась проблема с упоминанием в медиа брендов компаний, рассказывающих о своих социальных проектах. Часто новости о социальной ответственности бизнеса могут трактоваться как реклама. Планируется ли вывести такие сообщения из-под действия этого закона?

— Об этой проблеме известно. Все даже сложнее, потому что не только компании, но и НКО не могут добиться, чтобы их упоминали, из-за опасений, что упоминание посчитают рекламой бренда. И в СМИ их часто называют просто «благотворительный фонд» или «волонтерская организация». Какая организация, что за фонд? То, что мы должны сделать точно,— это изменить ситуацию в отношении фондов, не связанных с бизнесом.

Бизнес же, на мой взгляд, иногда использует новости собственных корпоративных фондов как инструмент прямой рекламы. Так что уточнять обязательность упоминания фондов компаний не планируется, а вот НКО — да. У нас будет профильная сессия на форуме гражданского участия #МЫВМЕСТЕ в декабре совместно с Форумом доноров, где мы будем обсуждать и эту проблему.