Затяжной углепад
Как отрасль вошла в кризис и где из него выход
Низкие мировые цены, логистические сложности и эффект санкций ввергли российскую угольную отрасль в кризис. По итогам 2024 года совокупный убыток компаний оценивается более чем в 100 млрд руб., экспорт при небольшом росте добычи сократился почти на 8% год к году. В 2025 году аналитики допускают и сокращение производства угля на 10%.
Фото: Александр Манзюк, Коммерсантъ
Фото: Александр Манзюк, Коммерсантъ
В 2024 году рынок энергетического угля оказался в очередном кризисе. Замедление темпов роста экономики Китая, сохранение тренда на зеленый энергетический переход в развитых экономиках, превышение предложения над спросом — все это сказалось на уровне цен. Даже наиболее «калорийные» угли подешевели практически до минимальных значений, поставив рентабельность добычи под угрозу.
Для российских угольщиков ситуация оказалась еще более непростой. Помимо негативной общемировой конъюнктуры, компании оказались под давлением санкций, лишившись большинства привычных и маржинальных рынков. Для опасающихся вторичных санкций покупателей приходится предоставлять скидки. А глобальный разворот российской экономики на восток добавил к проблемам логистические трудности.
По оценкам NEFT Research, около 60 российских производителей угля, на которых приходится примерно 40% добычи в стране, убыточны.
По данным Росстата, сальдированный убыток угольных компаний в январе—октябре 2024 года составил 84,8 млрд руб. против 403,2 млрд руб. прибыли годом ранее. По оценкам АКРА, за 2024 год совокупный убыток отрасли перевалил за 100 млрд руб.
В Кузбассе — главном угольном регионе страны — добыча в 2024 году сократилась на 7,4%, до 198,4 млн тонн. Производство энергетического угля, в частности, упало на 9,5%, до 132 млн тонн, коксующегося — на 2,8%, до 66,4 млн тонн, сообщили в министерстве угольной промышленности региона. Относительно исторического максимума 2018 года добыча Кузбасса упала на 22,3%.
В региональном министерстве отмечают, что в 2024 году из-за нестабильной ситуации на угольном рынке прекратили деятельность две шахты и шесть разрезов. На этом фоне доходы консолидированного бюджета Кузбасса в 2024 году сократились на 14,5% год к году, до 239,5 млрд руб., дефицит бюджета вырос в 3,4 раза, до 70,6 млрд руб. Министр промышленности и геологии Якутии Максим Терещенко сообщил “Ъ”, что снижение цен привело к падению поступлений в бюджет республики более чем на треть по отрасли. Рядом с Нерюнгри две обогатительные фабрики приостанавливали работу.
Вице-премьер Александр Новак объявил 30 января, что в 2024 году в России было добыто 443,5 млн тонн угля, из которых 196,2 млн тонн экспортировано. Год к году производство выросло на 1%, достигнув уровня 2022 года. Экспорт сократился примерно на 7,8%, до 196,2 млн тонн. В Минэнерго и угольных компаниях не ответили на вопросы “Ъ”.
Ценовое пике
Снижение цен на уголь наблюдается последние два года. Негативный тренд вызван профицитом предложения на рынке как за счет роста собственной добычи в Китае и Индии, так и в связи с восстановлением мирового экспорта. По данным Ассоциации по транспортировке и распределению угля Китая, которые приводит Центр ценовых индексов (ЦЦИ), добыча угля в стране в 2025 году может вырасти на 1,5% год к году, до 4,82 млрд тонн. В Индии, согласно министерству угля страны, добыча в сезоне-2025/26 года увеличится на 9%, до 915 млн тонн. Международное энергетическое агентство (МЭА) сообщало, что объем мировой торговли углем в 2024 году вырос на 6,16%, до 1,55 млрд тонн, что стало рекордом.
По данным ЦЦИ, цены на энергетический уголь калорийностью 6000 ккал на базисе FOB Дальний Восток, сократившись почти на 30% с начала 2023 года, первые десять месяцев 2024 года находились на уровне $100 за тонну. В ноябре—декабре индекс снова начал снижаться, несмотря на зимний период.
К середине января 2025 года цены стабилизировались на $87 за тонну, приводит данные директор ЦЦИ Евгений Грачев.
Для сравнения: в начале 2024 года и 2023 года индекс был на уровне $101 за тонну и $135 за тонну соответственно.
При этом, отмечает господин Грачев, не имея возможности напрямую поставлять свою продукцию на маржинальные рынки Японии, Кореи и Тайваня, экспортеры вынуждены закладывать в цену дополнительные расходы. В их числе импортная пошлина на российский уголь в Китае в 3–6%. Нетбэк (чистая выручка экспортера за вычетом логистики) при поставках в восточном направлении из Кузбасса, который в начале 2023 года был на уровне $60–68 за тонну, к началу 2024 года сократился до $30–35 за тонну, а к началу этого года — до $22 за тонну, приводит данные Евгений Грачев.
По данным NEFT Research, экспорт коксующегося угля глубоко убыточен последние полтора года при поставках через порты северо-запада и юга и убыточен весь 2024 год при отправках через Дальний Восток. На мировой спрос на коксующийся уголь влияют проблемы в секторе недвижимости Китая, сдерживающие спрос на сталь, возвращение Австралии на китайский рынок и рост дисконта на российский уголь, указывают аналитики.
Как считают в ЦЦИ, в первой половине 2025 года давление на угольные цены продолжится в связи с периодом межсезонья, накопленными запасами и продолжением роста собственной добычи в Китае. Директор группы корпоративных рейтингов АКРА Илья Макаров добавляет, что в совокупности с низкими ценами резкий негативный эффект на финансовые показатели угольщиков оказали высокие платежи по процентам вследствие роста ключевой ставки ЦБ.
Руководитель отдела аналитических исследований Альфа-банка Борис Красноженов говорит, что у большинства крупных производителей себестоимость добычи угля находится на уровне 2,5–2,7 тыс. руб. на тонну на открытых месторождениях и 3,2–3,5 тыс. руб. на тонну при подземной добыче. Логистика по железной дороге составляет около 4,8–4,9 тыс. руб. за тонну с учетом индексации тарифов с начала года, перевалка в порту Дальнего Востока — 1,8–1,9 тыс. руб. за тонну, добавляет аналитик.
Таким образом, по словам господина Красноженова, при текущих ценах экспортеры угля без собственного вагонного парка и портовых мощностей работают практически с нулевой рентабельностью на восточном направлении.
На южном и северо-западном, добавляет он, ситуация еще более критическая. При цене $68 за тонну энергетического угля сопоставимой марки экспортеры работают в минус при отсутствии собственных вагонов и терминалов, продолжает эксперт.
Собеседник “Ъ” в крупной угольной компании подтверждает, что большинство российских компаний работает с нулевой рентабельностью, несмотря на низкую себестоимость добычи в стране. «Из-за роста затрат на логистику до портов уголь доезжает уже с запредельной по мировым ценам себестоимостью»,— говорит он.
В России, по оценкам АКРА, сегодня потребляется около 45% добываемых энергетических углей. Но потенциал внутреннего рынка для угольщиков ограничен. Как отмечает директор группы рейтингов финансовых институтов агентства НКР Нариман Тайкетаев, угольные ТЭЦ сегодня обеспечивают около 12–13% производства энергии, и увеличение показателя маловероятно: новые ТЭЦ и производства, использующие уголь в качестве энергетического сырья, не появляются. Скорее всего, угольные компании вынуждены будут понизить объем добычи в 2025 году на 10%, полагает Илья Макаров.
Пути выхода
В Кузбассе считают в первую очередь необходимым снизить расходы на угольную логистику. Так, в министерстве угольной промышленности региона выступают за дополнительные скидки на перевозки во всех направлениях, мораторий на повышение тарифов ОАО РЖД до конца 2025 года, а также государственный контроль ценообразования стивидорных компаний и вагонных операторов. Источник “Ъ” указывает, что в каждой перевезенной тонне угля на 1 руб. затрат по тарифу приходится 3,5 руб. затрат на услуги оператора, 10 руб.— на перевалку в порту, еще 10 руб.— на саму угольную компанию. Чистая прибыль ОАО РЖД, по его словам, и так на минимальном уровне, а средства направляются на развитие железнодорожной инфраструктуры общего пользования.
Как отмечает Борис Красноженов, Россия экспортирует около 75% угля из Кузбасса. Транспортное плечо от главного угольного региона страны до портов и в западном, и восточном направлении — 5–6 тыс. км. Чтобы сделать экспорт такого объема возможным, а желательно еще и рентабельным, необходимы новые локомотивы, вагоны нового поколения с грузоподъемностью 75–77 тонн и модернизация портовой инфраструктуры, считает аналитик. Он напоминает, что сейчас ведется активное и масштабное расширение Восточного полигона и модернизация Байкало-Амурской магистрали. Но, подчеркивает он, это небыстрый и капиталоемкий проект.
Собеседники “Ъ” в угольной отрасли отмечают, что увеличить потенциал экспорта угля на восточные рынки также могли бы межправительственные соглашения и счета для подпавших под санкции компаний в банках дружественных стран, необходимые для приобретения иностранной валюты.
По их оценкам, к 2030–2035 годам экспорт российского угля на восток может вырасти до около 300 млн тонн, а добыча — до 550–600 млн тонн.
Спрос на импортный уголь в Азии сохраняется. По данным World Energy, уголь составляет около 55% и более 70% в энергобалансе Китая и Индии соответственно. Всего на долю Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) пришлось 83% мирового потребления угля в 2023 году. Основным потребителем российского угля полноценно становится АТР и Глобальный Юг, констатирует Борис Красноженов. По его словам, у Китая 85% добычи угля приходится на несколько внутренних провинций, а основные потребители расположены в приморских провинциях. «С точки зрения логистики Китаю выгоднее снабжать приморские районы импортным углем, подвозимым морем. Хотя российский угольный экспорт в Китай при таких пропорциях может быть нестабильным»,— говорит аналитик.
В Индии, продолжает господин Красноженов, исторически наблюдается дефицит собственного угля. По его словам, к 2030 году экспорт из России в Индию может вырасти до 40 млн тонн. Кроме того, считает эксперт, значительным потенциалом роста потребления и развития угольной генерации обладают Малайзия, Вьетнам и Шри-Ланка.
По мнению директора по корпоративным рейтингам «Эксперт РА» Марии Коломиец, одним из приоритетных направлений работы угольных компаний в текущих условиях станет сдерживание роста стоимости добычи. Особенно с учетом того, что внешние рыночные факторы — удорожание оборудования, комплектующих и запасных частей для техники, а также рост оплаты труда — приводят как раз к росту себестоимости, указывает эксперт. Но собеседники “Ъ” в отрасли отмечают, что большинство предприятий в текущих условиях вряд ли смогут вкладываться в новые технологии и разработки, которые позволят снижать себестоимость. «Все инвестиционные проекты заморожены, в том числе и обновление фондов техники»,— говорит источник “Ъ”.
Весомый груз
Уголь — массовый груз для российской транспортной отрасли, и существенные флюктуации его погрузки оказывают на нее заметное влияние. С точки зрения массы уголь занимает 28% в погрузке и 40% в грузообороте ОАО РЖД, однако относительно других грузов уголь низкодоходный. Доходная ставка, по данным ИЭРТ, при экспорте на восток — в 1,6 раза ниже, чем в среднем по всем грузам.
Монополия давно предлагает сократить перевозки угля в восточном направлении, чтобы увеличить долю высокодоходных грузов. В 2025 году это может произойти из-за того, что в приоритетном порядке на Дальний Восток поедет лишь 54,1 млн тонн угля из Кузбасса, а не 99,3 млн тонн из шести регионов, как в 2024 году. Минтранс оценивал потери в перевозках других типов грузов из-за приоритета угля в 2024 году в 10,4 млн тонн. Но эксперты ИПЕМ доказывают, что при падении погрузки угля на северо-западе на 53% и на юге на 14,2% замещения этих объемов другими грузами не произошло.
Замгендиректора ОАО РЖД Михаил Глазков говорит, что груз, замещающий уголь для ОАО РЖД, есть «и январь ярко тому свидетельствует». «На сегодня идет снижение предъявления угольной продукции на порты северо-запада,— рассказывает он.— И мы, работая вместе с портами, грузоотправителями и грузополучателями, замещаем ее другими грузами — удобрениями, металлами, зерновыми, более маржинальными и для ОАО РЖД, и для отправителей, и для экономики РФ с точки зрения ВВП». По словам господина Глазкова, в том числе за счет этого 23 января компания установила абсолютный рекорд по выгрузке на станции Лужская — за сутки выгружено 5,11 тыс. вагонов. «То есть мы начали замещать высвобождающуюся емкость непредъявленного угля»,— подчеркивает он. А специализированные угольные порты, отмечает Михаил Глазков, в 2024 году перенастроили технологию и начали работать с контейнерами.
Тем не менее однозначно сказать, что существенное падение предъявления угля не будет для ОАО РЖД большой проблемой, нельзя.
«Надо понимать — насколько»,— говорит господин Глазков. «Свою инвестпрограмму, в том числе приобретение локомотивов, мы рассчитываем под тот объем, который нам дает Минэкономики и наши клиенты,— рассказывает он.— И если будут какие-то большие изменения, надо понимать, что делать с локомотивами, локомотивными бригадами, инвестпрограммой, программой оздоровления пути, которая в том числе питается из доходов этого объема».
Участники стивидорного рынка предполагают, что уголь нельзя заместить ничем. Один из собеседников “Ъ” указывает, что российская экономика просто не предлагает никакого экспортного груза такого типа, формы и стоимости. «Замещение угля возможно только в случае фундаментального изменения структуры экономики РФ»,— полагают в «Портовом Альянсе» (управляет портом и четырьмя терминалами в различных бассейнах, в том числе специализированным терминалом «Дальтрансуголь» в Ванино). Оператор другого угольного терминала говорит, что нет ни малейшей необходимости в замещении угля другими грузами, поскольку на крупных угольных терминалах более чем достаточно свободных мощностей. «Если бы был замещающий груз, его бы легко взялись отгрузить, не сокращая объемов перевалки угля»,— отмечает он.