Фото: AP
Национальные образовательные проекты всегда преследовали цель добиться конкурентных преимуществ перед другими народами — прежде всего в военной сфере. Сначала с помощью грубого превосходства в физической силе, потом — еще более грубого превосходства в физической науке.
Воспитание силы
В древнем мире программы образования обладали ярко выраженной национальной спецификой. Так, китайская династия Восточная Чжоу, правившая с 770 по 256 год до н. э., уделяла первостепенное внимание обучению поэзии и разбору работ Конфуция и Лао-цзы, однако тогдашняя программа охватывала лишь тех китайцев, которые готовились пополнить ряды бюрократии,— задача обеспечить высокий поэтический уровень подавляющего большинства населения вовсе не ставилась.
Древнегреческие и древнеримские образовательные программы имели большее основание считаться общенациональными (особенно в Спарте), однако имели преимущественно физическую направленность. Предполагалось, что молодые люди (а в Спарте и девушки) должны быть прежде всего атлетически развитыми, чтобы за счет физической силы и личной жестокости обеспечить конкурентоспособность своих государств. Видного теоретика образования философа Сократа, предлагавшего построить обучение на принципах правды, красоты и добродетели, сторонники официального афинского атлетического обучения в 399 году до н. э. приговорили к смерти с формулировкой: "Чтобы своим немощным видом не отвлекал молодежь от физических упражнений". Именно чрезмерное увлечение атлетическим развитием молодежи в Древнем Риме породило крылатое выражение: "Остается надеяться, что в здоровом теле будет еще и здоровый дух", которое до нынешних времен дошло в усеченном виде, искажающем его смысл.
В Средние века образованию уделялось значительное внимание, однако о национальных программах говорить было трудно, так как за образование отвечало духовенство (христианское или мусульманское), которое всячески подчеркивало интернациональный, вселенский характер как их собственной религии, так и религиозного обучения. Значительную роль в системе образования стали играть университеты, сутью которых было совместное проживание и обучение студентов из разных стран. Они не просто не подчинялись национальным правительствам, но в значительной степени им противостояли, подчеркивая универсальный характер научного знания.
В России университетов не было, поэтому Петру I пришло в голову инициировать именно национальный образовательный проект. Предполагалось, что образованные российские подданные императора Петра, как во времена римских императоров, должны были в военном отношении успешно противостоять другим народам. Начал царь с того, что в 1696 году послал за границу для обучения 35 боярских и дворянских детей (в последующие годы учащиеся направлялись за границу чуть ли не ежедневно), а затем лично поехал учиться и в Англии убеждал переехать в Россию Исаака Ньютона, которому с трудом удалось отговориться физической немощью. При этом Петр особо подчеркивал государственный характер финансирования науки. В январе 1724 года он подписал указ о выделении Академии наук 24 912 рублей за счет таможенных платежей с товаров, ввозимых в Нарву, Дерпт, Пернов и Аренсбург. В ходе реализации национального проекта Петр явно отрицал роль монастырей (которые в средневековой Европе были проводниками науки и образования), поэтому в 1702 году запретил монахам иметь в кельях бумагу и чернила, а в 1724 году повелел в мужских монастырях организовать военные госпитали, а в женских — прядильные фабрики, переквалифицировав монахинь в прядильщиц, швей и кружевниц и выписав для них наставниц из Брабанта. Более того, Петр занялся образованием будущих духовных лиц, подписав в январе 1709 года указ об обучении поповских детей в греческих и латинских школах и повелев безграмотных на отцовское место не ставить и никуда, кроме военной службы, не принимать.
Итоги петровского нацпроекта подвел Пушкин в 1826 году в записке на имя Николая I: "Чины сделались страстию русского народа. Того хотел Петр Великий, того требовало тогдашнее состояние России. В других землях молодой человек кончает круг учения около 25 лет; у нас он торопится вступить как можно ранее в службу, ибо ему необходимо 30 лет быть полковником или коллежским советником. Он входит в свет безо всяких основательных познаний, без всяких положительных правил..."
Сгусток мысли
В современном виде, предполагающем всеобщее образование за счет госфинансирования, национальные проекты начали осуществляться в европейских странах с XIX века. Например, в Великобритании особую роль сыграло принятие в 1878 году законов, ограничивающих детский труд на фабриках и дающих детям возможность посещать школу.
Всеобщее образование предполагало, что государство на время забирало детей у родителей, которые (не исключено) надеялись на заработок этих детей, в собственное распоряжение, готовя для реализации неких национальных целей. Первая мировая война показала, что цели эти в основном военные. Участниками национальных военно-образовательных проектов оказались и взрослые ученые. В начале 1920-х годов еще сохранялись остатки университетской системы, при которой ученые всего мира свободно собирались, где хотели, и противостояли устремлениям национальных правительств. Все известные специалисты в области ядерной физики тогда собрались в немецком Геттингене и предавались свободным размышлениям (например, уже тогда предположив, что Солнце не гаснет потому, что там происходит термоядерная реакция). Однако расцвет тоталитарных образовательных нацпроектов в коммунистическом СССР и нацистской Германии быстро положил конец университетской свободе. Из детей вполне откровенно готовили солдат Гитлера или солдат Сталина, а в науке основное внимание уделялось физическим дисциплинам как позволяющим достичь наибольшей военной конкурентоспособности. Физическое превосходство стало едва ли не главным лозунгом нацпроектов всех ведущих стран, прямо как во времена Спарты и Афин.
Промежуточные результаты советской национальной образовательной программы подвел в 1959 году Никита Хрущев, прибывший в США. "В старой России на каждые 100 человек населения в возрасте девяти лет и старше приходилось 76 неграмотных. Почти 80% детей и подростков не имели возможности учиться в школах. А сейчас у нас все дети учатся, и неграмотных в стране практически нет. Специалистов с высшим и средним специальным образованием у нас теперь в 40 раз больше, чем было в дореволюционной России, причем наши высшие школы выпускают почти втрое больше инженеров, чем американские высшие учебные заведения. В прошлом году, например, мы подготовили 94 тысячи инженеров, а вы — 35 тысяч... Как развилась наша техника, наука! Мы открыли секрет использования водородной энергии раньше вас. Раньше вас мы создали баллистическую межконтинентальную ракету, которой у вас фактически нет до сих пор. А ведь баллистическая межконтинентальная ракета — это поистине сгусток человеческой мысли".
США вполне учли такие заявления. Уже после запуска советского спутника в 1957 году (с помощью межконтинентальной баллистической ракеты) американцы начали усиленно беспокоиться о состоянии своего образования. А в 1959 году при президенте была вообще создана комиссия по национальным проектам, которая постановила, что приоритетным проектом должно быть образование, образование нуждается в федеральной финансовой поддержке, для финансирования образования необходимо стимулирование американского экономического роста. Значительную роль сыграли появившиеся в то время сравнительные исследования вроде работы Артура Трейса "Что знает Иван, но не знает Джонни", в которой автор указывал, что советские дети уже в первых классах читают отрывки из произведений Льва Толстого (явно намекалось на то, что в США Толстого читают только немногие интеллектуалы). Президент Дуайт Эйзенхауэр под впечатлением от выводов комиссии по национальным проектам, а также от личного общения с Хрущевым предложил выделить на федеральную поддержку образования $1 млрд. Сменивший его Джон Кеннеди провозгласил образование главным оружием в борьбе свободного мира с тоталитарными государствами, призвал не жалеть для развития образования ни сил, ни денег (в том числе и финансирование образования за счет налогов с граждан имел в виду президент Кеннеди, когда в своем инаугурационном обращении заявил: "Мои американские сограждане, не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас,— спрашивайте, что вы можете сделать для вашей страны") и предложил дополнительно потратить из бюджета на образование $6,1 млрд за пять лет.
Военная гонка образований в значительной степени изменила облик и СССР, и США. Когда в конце 1970-х ученики простой советской школы задавались вопросом, откуда взялась их очередная совершенно безграмотная учительница, они в конце концов выясняли, что она замужем за переведенным на новое место службы офицером — и прямая связь образования с обороноспособностью становилась очевидной даже для детей. Что касается американского общества, то, как заметил британский исследователь Рафаэль Каплинский, "если бы в 1992 году США продолжали готовить новых ученых и инженеров такими же темпами, как в 1957-1962 годах, когда нужно было ответить на запуск советского спутника, на каждого из трех жителей США (мужчина, женщина, собака) двое были бы учеными".