«Свои потребности закрываем, ждем детей из других регионов»
Как в Казани научились пересаживать костный мозг
Врачи не любят, когда трансплантацию костного мозга, или гемопоэтических стволовых клеток (ТГСК), называют операцией. Операция — это если режут и шьют. А ТГСК выглядит как переливание крови. Не операция — вмешательство. Но настолько сложное и тонкое, что на его освоение уходят годы. В Детской республиканской клинической больнице (ДРКБ) Казани отделение ТГСК открылось два года назад. Завотделением Алина Волкова рассказала мне, как отделение идет к самому ответственному из всех видов пересадки.
— Я приезжал в ДРКБ три года назад, в отделении все было готово к работе. Но вы еще долго не открывались. Почему?
— ТГСК всегда долгая история. Чтобы освоить аллогенную трансплантацию, то есть работу с донорскими клетками, нужен опыт аутотрансплантации, пересадки пациенту его собственных клеток. Она позволяет проводить высокодозную химиотерапию. Химия воздействует на все быстро делящиеся клетки, в том числе и на кроветворные. Поэтому перед химией мы забираем их часть, замораживаем, а после лечения вводим пациенту обратно.
— Что нужно для аутотрансплантации, как вы готовились?
— Прежде всего нужна мультидисциплинарная команда — трансфузиологи, онкологи, гематологи, биологи — и сотрудничество разных центров. Мы кооперируемся с Казанским (Приволжским) федеральным университетом: там есть возможность криоконсервации. Первый пациент, ребенок с нейробластомой, появился осенью 2022 года, еще до открытия отделения. Мы забрали у него клетки, и потом он получал терапию, а мы готовились к трансплантации. Провели ее в марте 2023 года. На этапе трансплантации все было хорошо. Но через несколько месяцев произошел рецидив заболевания, ребенок погиб. Аутотрансплантация только повышает шансы вылечиться, гарантии, увы, нет.
— Что вы успели за два года?
— Сделали более 20 ТГСК, большинство пациентов живы. Кроме того, одному пациенту мы выполнили инфузию донорских лимфоцитов — это шаг на пути к аллогенной трансплантации.
— В чем ее сложность?
— В иммунных реакциях на чужие кроветворные клетки. Они могут просто не прижиться, и это очень печальная ситуация. Еще возможна реакция «трансплантат против хозяина», когда клетки донора воспринимают нового хозяина как инородное тело. Велик риск инфекционных осложнений.
Мы уже берем детей на терапию перед аллогенной трансплантацией в федеральном центре или после нее. В принципе и сами к ней готовы. Надо только подобрать подходящего пациента, чтобы на первых порах риск был минимален. Скорее всего, не с лейкозом, а с апластической анемией — с ней легче работать. Несколько кандидатов уже есть, только у них родственники в качестве потенциальных доноров еще не обследованы.
— 20 пересадок за два года — это много?
— Свои потребности в аутологичных трансплантациях мы полностью закрываем. Ждем детей из других регионов. У нас семь коек, можно делать 50–80 трансплантаций в год.
весь сюжет