«Надеюсь, мы добьемся этого при моей жизни»

«Ъ-Наука» поговорил с Кириллом Киргизовым, завотделением детской трансплантации костного мозга и гемопоэтических стволовых клеток РИАМО, замдиректора по научной работе НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина. Год назад Киргизов стал главой направления «Евро» (включает десять стран Евразии, в том числе Израиль) Международного общества детских онкологов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Задача нового руководителя — внедрить в этих странах опыт оказания медицинской помощи детям с онкологическими заболеваниями, благодаря которому за последние пять лет общая выживаемость онкопациентов до 18 лет выросла в России с 80% до 84%.

— За счет чего увеличилась выживаемость детей с онкологическими диагнозами на 4%?

— Выживаемость детей с онкологическими заболеваниями растет в нашей стране год от года. Это стало возможным благодаря комплексу мер. Ключевым фактором является системный государственный подход к решению проблемы детского рака, а именно федеральные проекты. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) называет их «планом по борьбе с онкологическими заболеваниями у детей». В этот план входит не только увеличение финансирования отрасли, а значит, улучшение обеспеченности препаратами и оборудованием, но и подготовка специалистов, строительство новых объектов, обмен опытом и многое другое. Несомненно, важен и научный прогресс. За последние пять лет в НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава России были разработаны уникальные клеточные продукты, например NK-клетки, «натуральные киллеры», помогающие организму ребенка самостоятельно атаковать опухоль. Организованы специальные исследования — протоколы. Например, новый протокол лечения лимфом позволил нам добиться того, что 98% пациентов с этим диагнозом излечиваются. У нас в стране мы расширили применение иммунотерапии у онкобольных детей, внедрили геномное секвенирование опухолей маленьких пациентов, позволяющее сделать противоопухолевую терапию максимально персонализированной, а следовательно, и более эффективной. Вообще, мы, как общество, стали ответственнее относиться к проблеме детского рака. Отечественный регистр доноров костного мозга растет, а это значит, что все больше наших сограждан понимают: не бывает чужих детей, стать донором костного мозга несложно, но это, возможно, спасет чью-то жизнь.

— Я знаю, что в конце года вы возглавили направление EURO в крупнейшей международной организации детских онкологов SIOP. В непростой международной обстановке именно российский врач был выбран на эту должность. О чем это говорит? Значит ли это, что у нас достойные показатели? Или, может быть, открытия?

— Международное сообщество детских онкологов и гематологов, по нашему мнению, наиболее сплоченное. Ведь в области детской онкологии функционирует специальный проект Всемирной организации здравоохранения по развитию помощи детям с онкологическими заболеваниями во всем мире. И вот по данному проекту ВОЗ признала опыт нашей страны приоритетным, то есть значимым по скорости улучшения результатов, доступности помощи и другим показателям. Это признание заслуг России. Теперь наш опыт транслируется в соседние страны. Например, благодаря работе государственного фонда «Круг добра» инновационную терапию целого ряда заболеваний, в том числе онкологических, все нуждающиеся в ней дети получают в полном объеме. В этом мы превосходим даже лидеров детской онкологии. И мы видим, что подобные фонды начали организовывать в Узбекистане, Казахстане и других странах. И, конечно же, были признаны наши достижения в лечении и активное внедрение инноваций в терапию детского рака.

— Сколько детей сегодня заболевает онкологией, как часто встречаются у детей опухоли?

— Ежегодно в России заболевает до 4 тыс. детей. Это означает, что из 100 тыс. деток 13–14 заболеют раком. Кажется, что цифра небольшая, но наша задача — помочь каждому ребенку, каким бы редким ни был его недуг. Среди заболевших чаще всего встречаются острые лейкозы. Вообще, онкогематологические заболевания лидируют. На втором месте — опухоли центральной нервной системы, затем идут костные саркомы и опухоли внутренних органов.

— Чем детские онкозаболевания отличаются от рака у взрослых? И чего удалось за последние годы добиться российским врачам?

— Детские опухоли драматически отличаются от опухолей взрослых. Начнем с того, что онкологические заболевания у детей не являются следствием вредных привычек или хронических заболеваний, как это часто бывает у взрослых. Сегодня мы пришли к выводу о том, что детский рак возникает из-за дефицита иммунной защиты организма ребенка. И в большинстве случаев это происходит из-за врожденных состояний. Формат питания, «плохая экология», травмы или вакцинация к детским онкологическим заболеваниям не приводят.

Наше главное достижение — ранняя диагностика и раннее начало лечения ребенка. В ряде случаев благодаря возможностям секвенирования генома мы можем начать лечить пациента еще до развития онкологического заболевания, например, профилактически выполнив трансплантацию костного мозга. Это актуально, например, при ряде генетических синдромов. Еще в прошлом году такое невозможно было даже представить, а сегодня у нас уже есть излеченный таким образом ребенок.

— Злокачественные новообразования у детей — уникальная группа заболеваний, где частота зависит от возраста ребенка. Чего удалось добиться российским врачам и ученым в лечении этих заболеваний в разных возрастах у детей?

— Команда детских онкологов НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина во главе с директором НИИ профессором Светланой Варфоломеевой фактически впервые в мире четко сформулировала понятие неонатальной онкологии и на практике организовала работу по данному направлению. В Центре Блохина функционирует уникальное отделение, где лечение проходят дети первых дней жизни. И даже в такой тяжелой ситуации мы сегодня можем помочь.

— Есть ли какие-то новые исследования, говорящие о том, за счет чего онкологические заболевания появляются у детей?

— Да, мы все больше понимаем связь развития онкологических заболеваний у детей с наследственными факторами и врожденными нарушениями иммунной системы. Как мы сказали выше, опухоль у ребенка — это дефект иммунной защиты. И оказалось, что риск заболеть онкологическим заболеванием у ребенка с врожденным иммунодефицитом колоссальный.

— Расскажите о результатах в лечении лимфомы Ходжкина (это онкогематологическое заболевание, поражающее одну или несколько групп лимфатических узлов, нередко с вовлечением лимфоузлов средостения, брюшной полости и забрюшинного пространства.— “Ъ-Наука”). Вы сказали, что добились выживаемости в 98% при этом заболевании? Как это стало возможно и над чем сейчас работают ученые?

— Наша цель — стопроцентная выживаемость среди этих пациентов. Надеюсь, мы добьемся этого при моей жизни. Суть успеха заключается во внедрении точной диагностики и инновационного подхода к терапии. Он заключается в адаптации ее под особенности течения заболевания у каждого пациента: если диагностика показывает «живую» опухоль, мы усиливаем терапевтическое воздействие, если нет — снижаем интенсивность. А вообще, работа ведется по всем направлениям, в той или иной мере прогресс есть в лечении всех онкологических заболеваний у детей.

— Что изменилось в трансплантации костного мозга?

— За последние 15 лет в трансплантации костного мозга произошла революция. Число трансплантаций у детей в России выросло в пять раз, появились новые уникальные технологии, и сегодня для ряда пациентов мы добиваемся выздоровления в 90% случаев. Когда я начинал работу, для подобной группы детей это было 20%. Такой успех стал возможен благодаря новым технологиям «адаптации» донорских клеток для организма ребенка, новым препаратам и, конечно, научной работе. Сегодня врачи из нашей страны возглавляют направления в Европейском обществе по трансплантации костного мозга.

— Доступны ли детям современные противоопухолевые препараты?

— Да, причем самые современные. По ряду новинок мы в мировых лидерах. У нас одно из лучших в мире обеспечение детей лекарственными препаратами, которое идет через фонд «Круг добра» и через систему ВМП/ОМС. В арсенале российских детских онкологов есть все современные инструменты, и мы продолжаем борьбу за каждую детскую жизнь.

Оксана Никитина