Вино, оставаясь продуктом первой необходимости, переходит в разряд инвестиционных инструментов. Существуют даже винные фьючерсы, которые при разумном подходе могут принести сотни процентов годовых. Надо только найти правильный подход к "негоциантам", первичным покупателям вина.
Главное правило любого инвестора — диверсификация рисков. Какими бы ни были доходными сегодня акции РАО ЕЭС или Сбербанка, вкладывать в них все свои деньги опасно — всегда есть риск получить убыток. Помимо стандартного набора инвестиционных инструментов (доверительное управление, ПИФы, недвижимость и т. д.), существует альтернативный, куда входят, к частности, антиквариат и интересующее нас вино.
По ряду причин винные инвестиции пока еще мало популярны в России, однако у этого рынка очень хорошие перспективы. Далеко ходить за примерами не надо. В 2006 году индекс Liv-ex 100, фиксирующий колебания цен на рынке вина, вырос на 49,9%, обогнав фондовые индексы всех развитых стран, и приблизился к доходности фондовых рынков развивающихся. В итоге инвестициями в вино, прежде всего из французского региона Бордо, заинтересовались даже европейские пенсионные фонды.
Наиболее удачной инвестиционной схемой является закупка вина на стадии en primeur, то есть еще до того, как оно разливается по бутылкам. Каждый год в апреле-мае в Бордо проходит первичная продажа фьючерсов на вино, когда шато (замки, а по сути — винодельческие хозяйства) представляют свои вина и цены на них, исходя из оценок независимых экспертов. Так, сейчас бордосцы начинают продажу фьючерсов на вина урожая 2006 года.
Стоимость бутилированного вина всегда выше фьючерсной. При этом сами шато продают свои фьючерсы поэтапно — обычно двумя траншами. Тут действует простой закон: чем раньше купишь, тем больше заработаешь. Второй транш дороже первого на 30-40%. По словам Дмитрия Пинского, главы DP-Trade, одной из крупнейших компаний--импортеров вина, ценовая разница между фьючерсом первого транша и уже бутилированным вином может быть даже шестикратной. Правда, при условии, что это вино выдающегося винтажа. Дмитрий Иванцов, руководитель направления по работе с частными и корпоративными клиентами компании "Юнайтед дистрибьюторс", более сдержан в оценках: "В целом по рынку цена от первого транша до бутилирования, как правило, вырастает на 50-100% в зависимости от сорта вина и года".
Правда, купить вино по ценам, близким к первому траншу, частному лицу практически невозможно. Дело в том, что шато в Бордо, как правило, не работают напрямую ни с частными клиентами, ни даже с импортерами. Все свои вина они продают "негоциантам", а те уже устанавливают не только цены, но и квоты для каждого покупателя. И хорошего вина по низким ценам много в одни руки просто не отпускают.
"Например, Chateau La Mission-Haut-Brion 2005 года нам удалось купить в полтора раза дешевле, чем оно стоило на рынке на тот момент. А сегодня цена на это вино выросла еще вдвое. Но закупить по цене, близкой к первому траншу, нам удалось только 30 ящиков по 12 бутылок. Больше нам не дали. Остальное вино можно было покупать уже только по текущей, более высокой цене. К сожалению, таковы правила этого рынка. Это бизнес, который формировался десятилетиями, и туда посторонних особенно не пускают",— рассказывает Дмитрий Пинский. То есть фактически рынок винных фьючерсов для частного инвестора — это вторичный рынок, где цены диктуют оптовики — "негоцианты".
Как только вино разливается по бутылкам, оно начинает котироваться на так называемой бордоской бирже — Place de Bordeaux. На этой бирже можно оперативно узнать цену любого вина. Торгуют бутилированным вином и на аукционных площадках в других странах. Самые крупные — Christie`s и Sotheby`s. По мере того как количество продаваемого вина уменьшается, цена на него растет.
"Голубые фишки" Бордо
Винные инвестиции хороши тем, что рынок, куда они приходят, однолинейно направлен. В долгосрочной перспективе стоимость вина, как правило, растет. "Даже если вино на какое-то время припадет в цене, а такое бывает, рано или поздно его стоимость, как правило, все равно вырастет в связи с возникновением дефицита этого вина на рынке",— считает Дмитрий Иванцов. При этом спады на рынке касаются только конкретного урожая (так, например, было с винами Bordeaux 1997 года) или конкретного сорта вина, но на стоимости вин предыдущих лет это, скорее всего, не отразится.
Конечно, считая в процентах годовых, на спекулятивных операциях с вином en primeur (за полтора-два года, которые проходят до его бутилирования) можно заработать больше, чем на долгосрочных инвестициях. Однако здесь важно купить фьючерс как можно ближе к цене первого транша.
Российскому инвестору, по мнению Дмитрия Пинского, следует придерживаться и некоторых других правил. Первое — покупать нужно только хорошие вина с высоким рейтингом и только в ажиотажные годы (такими годами для бордоских вин считались 2000-й, 2003-й и 2005-й). Например, практически беспроигрышными вариантами вложения средств являются так называемые бордоские "голубые фишки": Chateau Latour, Chateau Haut Brion, Chateau Lafite Rothschild, Chateau Mouton Rothschild и Chateau Margaux. К винам первого уровня, помимо указанной пятерки, относят Chateau Petrus, Chateau Cheval Blanc, Chateau La Mission-Haut-Brion и др. Вина второй категории уже нужно тщательно изучать и покупать только те, которые в настоящий момент недооценены. "Вина третьей и четвертой категории брать уже не стоит — потенциал их ценового роста слишком мал",— полагает Дмитрий Пинский.
Второе правило — покупать высококлассные вина нужно только у надежных поставщиков. Что касается долгосрочного инвестирования, стоит иметь в виду, что чем лучше вино, тем дольше срок его жизни. В частности, у "голубых фишек" выдающихся винтажей этот срок может составлять полстолетия. У менее дорогих вин — лишь 10-15 лет, да и то при правильном хранении. Соответственно, теоретически, чем дольше срок жизни вина, тем выше его инвестиционная привлекательность.
"У великих вин прекрасный потенциал и долгая жизнь. Например, Bordeaux урожая 2005 года советуют начинать пить через 10 лет, еще более высокого качества оно достигнет через 50 лет. Но оно будет 'жить' и через 100 лет. Это значит, что все это время на него будет сохраняться возрастающий спрос, такое вино всегда будет ликвидно",— говорит директор по маркетингу подразделения Private Banking ФК "Уралсиб" Валерий Чумаченко.
Кроме того, как отмечает руководитель отдела по работе с бутиками и частными клиентами компании "Виником" Илья Вейнберг, на стоимость вина влияет и фактор моды. В частности, в 1990-е годы в моде были "гаражные" вина (ограниченные партии, произведенные без механического оборудования). В итоге цена на них сильно поднялась. Но потом ажиотаж спал, и сегодня заработать на "гаражных" винах становится все труднее, поскольку цены на них по-прежнему высокие, а желающих приобрести все меньше.
Российский рынок вина также подвержен веяниям моды. Например, однажды Владимир Путин посетил в Бордо шато Cheval Blanc. "Потом в Москве наблюдался просто бум на это вино. У нас смели все его запасы буквально в течение недели,— вспоминает глава одной из компаний-импортеров.— Правда, и вино это хорошее".
Родные препоны
Интерес российских инвесторов к вину сдерживает прежде всего наше законодательство. В частности, сегодня в России действуют запретительные пошлины на ввоз высококлассного вина — 20%. "Конечно, если мы вступим в ВТО, то теоретически через какие-то годы пошлина может снизиться",— говорят в DP-Trade. К этому надо прибавить НДС (18%), комиссию импортеру (10-40%) и транспортные расходы. Розница получается слишком дорогой.
Кроме того, по словам одного из крупных игроков рынка, таможня сегодня диктует импортерам и закупочные цены на вино, что нередко приводит к неразрешимым коллизиям: "Например, Chateau Margaux 1995 года во Франции стоит сегодня около €300, а закупочная цена, установленная российской таможней, в разы больше — около €1100".
"Два года назад можно было точно определить, сколько будет стоить вино через год для нашего клиента, когда оно приедет в Россию уже бутилированным. Но сегодня ни одна компания не знает, какие особенности у растаможивания вин будут через год. В этих условиях тяжело что-либо планировать",— жалуются в компании "Юнайтед дистрибьюторс".
Еще один существенный момент: согласно российским законам, частное лицо не может продать кому-либо свою винную коллекцию внутри страны. В том числе обратно, поставщику. У бутилированного вина с акцизными марками в Россию может быть только один владелец. К примеру, в Великобритании объемы ввозимого и перепродаваемого внутри страны вина сопоставимы, и люди неплохо зарабатывают на этом вторичном рынке. У нас же этот сегмент отсутствует полностью. Продать свое вино клиент может только неофициально. Таким образом, единственный законный путь для российских инвесторов — составлять винную коллекцию для дальнейшей перепродажи в Европе; так некоторые россияне и поступают.
А некоторые даже покупают себе шато. Первопроходцем здесь был экс-президент компании "Сибнефть", а ныне глава группы Millhouse Евгений Швидлер, который приобрел в 2002 году поместье Chateau Thenac в Бержераке. Общая площадь имения — более 133 га, под виноградниками — около 33 га. Основные сорта производимого вина — мерло и семильон. В России вина Chateau Thenac продает компания "Виником". Есть такое поместье и у Романа Абрамовича, и у Юрия Шефлера.
Массовой скупки шато россиянами не происходит по банальной причине — даже в России имеются более привлекательные объекты вложения средств. "С инвестиционной точки зрения покупка виноградников не слишком привлекательна для российских бизнесменов. Доходность шато в общем-то невелика. За исключением, конечно, первых бордоских имен. Но они, во-первых, стоят слишком дорого даже для наших бизнесменов, а во-вторых, их никто и не продает",— говорят в DP-Trade. Поэтому россияне покупают малоизвестные шато, имея в виду не столько виноградники, сколько сам замок.
Год на год не приходится
По оценкам экспертов, бордоские вина урожая 2006 года — хорошая классика, но этот "винный" год все-таки не такой выдающийся, как 2005-й. А значит, и не такой дорогой. Инвестиционная привлекательность вина урожая прошлого года во многом будет определяться объявленной ценой. "Если цена вина нового урожая будет ниже процентов на сорок относительно 2005 года, то его, безусловно, надо покупать. Но если вино подешевеет всего на 10-20%, для российского инвестора оно не привлекательно",— считает Дмитрий Пинский.
"В ситуации, когда цены на бордоские вина первого эшелона сами по себе очень высоки, на месте инвесторов я бы обратил внимание на бордоские вина второго или третьего эшелона, а также на бургундские от малых виноделен — доменов уровня premier и особенно grand cru. У этих вин большой потенциал роста в ближайшие десятилетия",— советует Дмитрий Иванцов.
Как бы то ни было, если вы решили заняться винными инвестициями, не стоит горячиться. "Если речь идет о достаточно большом инвестиционном портфеле (от миллиона долларов), не стоит все вкладывать в вино,— говорит Валерий Чумаченко.— Лучше начать с малого. Прелесть винных инвестиций еще и в том, что можно начинать со скромных сумм и небольшого количества вина. Началом вашей коллекции может стать коробка вина — 12 бутылок".
"В любом случае в коллекционировании вин начинать надо с вин для себя, для получения удовольствия от напитка, а уже затем покупать с дальним прицелом, для извлечения инвестиционной прибыли",— считает Илья Вейнберг.
Действительно, вариант: в случае масштабного кризиса на этом рынке активы можно будет просто выпить — с удовольствием.