Гении места

итоги подводит Татьяна Маркина

От нью-йоркских аукционов русского искусства ждут рекордов — влияет статус места как центра международной торговли искусством. Хотя пока что все абсолютные рекорды на русское ставились в Лондоне — и на традиционную ($5,2 млн за "Русскую пастораль" Контантина Сомова), и на современную живопись ($1 млн за натюрморт Дмитрия Краснопевцева). Однако чаще всего необычно высокие суммы не связаны напрямую с художественными достоинствами произведения или повышением спроса на определенного автора, так что эти рекорды — скорее исключение. Зато общие итоги торгов — особенно при таких объемах продаж (529 лотов у Sotheby`s и 336 лотов у Christie`s) — становятся статистикой, на основании которой можно делать прогнозы.

Гипноз "Родной речи", то есть затверженных с детства зрительных образов — всяких Аленушек на сером волке и взятий снежного городка,— все еще работает. Дороже, чем ожидалось, продан Нестеров — и дешевле, чем прогнозировалось, продан Верещагин. "Явление святому Сергию, отроку" Михаила Нестерова, авторское повторение знаменитого "Видения отроку Варфоломею" из Третьяковки, коммерческая бесчувственная вещь (написана не по зову сердца, как первая версия, а для продажи), ушла за $4,3 млн при эстимейте $2-3 млн. А "Стена Соломона" Василия Верещагина из невиданной в России "Палестинской серии", музейного качества,— за $3,6 млн при эстимейте в $3-5 млн (вроде бы неплохо — но ожидали от нее гораздо большего, вплоть до $7 млн). Отрок Варфоломей на фоне пейзажа с березками опознается на бессознательном уровне; "А!" — произносит всякий, которому показываешь обложку каталога Sotheby`s c этой картинкой. "Стена Соломона" требует дополнительных разъяснений: "Это тот самый Верещагин который написал "Апофеоз войны" с грудой черепов, в Третьяковке висит, помните?" Груду черепов тоже вспоминает всякий, однако ж черепа и "Стена" — не одно и то же.

Однако на дорогого Айвазовского покупатели закончились. Развесистый "Константинополь на рассвете" с эстимейтом $2-3 млн не продан. По оценкам русских антикваров, у нас серьезно покупают искусство от 200 человек (так говорят пессимисты) до 1500 (оптимисты). По-видимому, у каждого из них уже есть приличный Айвазовский (художник был плодовит). Поэтому теперь покупатели выбирают другие солидные образцы салонной и академической живописи — "Юные цветочницы" Алексея Харламова проданы за $3,1 млн, "Счастливая Аркадия" Константина Маковского — за $3,2 млн.

Одновременно набирает силу "неродная речь". Второй по стоимости (после вышеописанного) сегмент рынка — это русские художники-эмигранты, работавшие в традиционной фигуративной манере. Коллекционеры теперь выбирают именно эту, переварившую авангард, фигуративную живопись, впечатляющую, понятную, современную по ощущениям, но антикварную по датировкам. Она так же легко опознается — но не как набор знаковых произведений и знаковых имен, а как включенная в интернациональный модернизм ХХ века.

Все произведения Бориса Григорьева и Александра Яковлева, представляющие "модернизм с человеческим лицом", проданы с превышениями эстимейтов. От живописи до мелкой графики. "Ревизор" Григорьева — за $992 тыс. (можно бы и подороже — но уж больно рожи страшные); 58 его же гуашей — за $1,5 млн против $250-350 эстимейта. В связи с этим топ-лоты следующей русской недели (Лондон, июнь) надо признать чрезвычайно удачными — портрет "Василий Шухаев в своей мастерской" (эстимейт £500-600 тыс. на Christie`s) и "В киргизской юрте" (эстимейт £400-600 тыс. на Sotheby`s), оба кисти Александра Яковлева.

По-прежнему сильно влияние "гения места". На Sotheby`s покупать моднее и проще, чем в России. Картина "Арсенальская гора ночью" Нико Пиросмани продана за $1,8 млн. Эта картина предлагалась на XIX Российском антикварном салоне в ЦДХ за $1 млн. За полтора года, с октября 2005 года, картина не могла вырасти в цене почти в два раза — то ли "Сотбису" больше доверяют, чем внутренним арт-дилерам, то ли сказались сложности со ввозом-вывозом (за вывоз из России произведений, купленных за ее пределами, приходится платить процент).

Рынок на русское искусство II половины ХХ века только складывается. Раздел нонконформистов ушел очень пристойно, (картина Оскара Рабина "Нюхайте одеколон "Москва"" продана за $336 тыс.), но никаких сенсаций не принес. Лондонские рекорды ($500 тыс. за абстракциониста Евгения Чубарова и $1 млн за метафизика Дмитрия Краснопевцева) повторены не были. Однако общий рост цен на произведения русских художников II половины ХХ века очевиден и не надо быть экспертом, чтобы прогнозировать ускорение его темпов в скором времени — первым русским нонконформистам за семьдесят. Бог судья антикварному рынку, но на нем картины умерших художников стоят дороже картин живых.