Парад ветеранов торговых войн

Китай оказался одним из немногих партнеров США, оперативно отреагировавших на пошлины Дональда Трампа повышением своих. Ответ КНР возможен прежде всего потому, что страна накопила опыт диверсификации поставок в первый президентский срок господина Трампа и зависимость Пекина от американского рынка заметно ниже, чем Вашингтона — от китайского. ЕС действует осторожнее — ему предстоит согласовать разрозненные мнения его членов, влияние тарифов на каждую страну нужно оценить, да и последствия первой торговой войны затронули только отдельные отрасли. Дискуссии же в самих США о будущем денежно-кредитной политики также отсылают к событиям шестилетней давности, но пока оснований полагать, что критика Дональдом Трампом ФРС в этот раз оформится в конкретные действия, нет — в борьбе за независимость регулятор преуспел.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Решение Китая, объявившего 4 апреля о разворачивании 34-процентных тарифов на поставки из США, стало самым заметным в череде заявлений после объявления Дональда Трампа о введении пошлин на импорт из 185 стран. Шаг Пекина равнозначен шагу Вашингтона, а фактический тариф составит 54% (новая пошлина суммируется с 20-процентной, введенной в марте).

Отметим, отвечать США быстро и жестко Пекину позволяет опыт первой торговой войны, начатой Дональдом Трампом в 2018 году.

За годы противостояния КНР удалось диверсифицировать экспорт: доля США в нем сократилась до 17,2% с 23,8% в 2018-м. Процесс продолжится — стране предстоит быстро перенаправить на другие рынки часть товаров, предназначавшихся США, но в основном это потребительские товары: среди ключевых категорий — смартфоны, компьютеры, запчасти для автомобилей, игрушки, одежда и мебель. Как следует из данных китайской таможни, на США приходится около 20% их экспорта. Зависимость же американской стороны существенна, и на американских потребителях эффекты от пошлин в отношении Китая отразятся, по всей видимости, быстро.

Зависимость КНР от поставок из США меньше и сфокусирована только на поставках сои и реактивных двигателей, а основной объем импорта КНР из Америки (за исключением автомобилей) приходится на промежуточные товары для обрабатывающей промышленности (в том числе полупроводники и оборудование для их производства), что отсрочит влияние торговой войны на потребителей.

Евросоюз, также имеющий опыт торгового противостояния с США, как и в прошлый раз, действует медленнее и осторожнее Китая, что отчасти объясняется меньшей централизацией и разной чувствительностью тарифов для государств союза. Ключевые экспортеры в США среди стран ЕС расходятся во мнениях о том, какой должна быть реакция на пошлины: в Германии и Франции настаивают на масштабном пакете встречных мер и ограничении инвестиций в экономику США, Ирландия предлагает взять паузу для «взвешенного» ответа, а Италия — отказаться от ответа вовсе.

Вторая торговая война может сильно задеть Германию — в отличие от Китая, она лишь усилила зависимость от США: в 2024 году Соединенные Штаты впервые с 2016-го стали ее ключевым торговым партнером. По данным статистики, значение США как рынка для Германии сейчас на пике за 20 лет. Также среди задетых может быть Ирландия, треть экспорта которой приходится на США. В феврале поставки страны в Соединенные Штаты составили $15,2 млрд, для сравнения: экспорт Германии оценивался в $14,3 млрд, Италии — в $7,5 млрд, Франции — в $5,3 млрд. При этом в прошлой торговой войне сформировать единую позицию ЕС было проще: ограничения со стороны США затрагивали главным образом поставки стали и алюминия — в основном немецких, и мнение Германии в обсуждениях воспринималось как более весомое.

Пока, впрочем, страны надеются на оперативную подготовку общего ответа — его контуры станут ясны после встречи министров торговли ЕС 7 апреля.

Экономические же дискуссии внутри Соединенных Штатов — главным образом вокруг денежно-кредитной политики (см. “Ъ” от 5 апреля) — также несут отголоски споров первого срока господина Трампа. Тогда после каждого заседания ФРС президент открыто критиковал регулятор и его главу Джерома Пауэлла, требуя быстрого и заметного снижения ставки (см. “Ъ” от 23 августа 2019 года) и регулярно грозил главе регулятора увольнением (фактически снять главу ФРС президент не может, см. “Ъ” от 30 января). Господин Пауэлл же, в дискуссии участвуя, президента не критиковал — и ФРС последовательно проводила «свою» ДКП. 5 апреля Джером Пауэлл заявил, что регулятор рассчитывает сохранять независимость, но не будет участвовать в решении вопросов «вне своей компетенции», в том числе торговых. Пока повтор позиционирования обеих сторон спора позволяет предполагать, что публичными дискуссиями дело ограничится и в этот раз.

Кристина Боровикова