Стойкость со звездами

В Белграде завершился очередной, 22-й по счету международный фестиваль танцевального театра. В программе одного из самых больших танцевальных форумов Восточной Европы Эсфирь Штейнбок обратила внимание прежде всего не на признанных звезд, а на интересные независимые труппы.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Весенний фестиваль танца в столице Сербии в этом году длился больше месяца. В его программу бессменный куратор форума Айя Юнг включила почти 20 представлений — достаточный объем, чтобы в афише нашлось место и для признанных мастеров, имена которых сведущей аудитории не нужно повторять дважды, и для менее известных хореографов, равно как и для совершенно разных форм танца. Гала-концерт, собранный и представленный неудержимо приближающимся к уходу на пенсию премьером «Ла Скала» Роберто Болле, или блестящий «Зефир» Мурада Мерзуки (см. “Ъ” от 24 февраля), выпущенный уже даже на киноэкраны, или соло Бориса Шармаца, пока еще представляющего Танцтеатр Вупперталя (см. “Ъ” от 21 марта),— в разделе «звезд». Но не менее интересно на фестивальной афише смотрелись те, кто громадные залы собрать не сможет.

Французский хореограф Лейла Ка была танцовщицей в труппе знаменитой Маги Марен и лишь несколько лет назад начала самостоятельную карьеру. В ее спектакле «Maldonne» участвуют пять танцовщиц, представляющих разные ипостаси «женского начала»: женщины скорбящие, женщины, оставленные или, напротив, выбранные мужчинами, женщины празднующие, женщины, надоедливо болтающие всякий вздор. Всего 50 минут сценического действия — абсолютно и изумительно синхронно или совсем нет, в полной тишине, под громкие звуки собственного дыхания или под музыку, под хрестоматийные песни вроде «Dance Me to the End of Love» или «Je Suis Malade». Это зарисовки, этюды, в сознании одних зрителей так и остающиеся цветными осколками, а для других собирающиеся в композицию про обретение свободы и радости. К счастью, здесь нет никакой угрюмой феминистской настырности, но есть много мастерства и энергии.

Обосновавшийся в Брюсселе итальянец Пьерджорджо Милано тоже работает на стыке жанров — современного танца, физического театра, театра визуального и цирковой акробатики. Его спектакль «White Out» рассказывает о трех скалолазах, отправившихся в очередную экспедицию. Для двух из них, как мы узнаем из пролога, она оказалась последней — в начале спектакля три замерзающих человека из последних сил ползут по снегу навстречу ветру, и мы видим, как третий вынужден оставить окоченевшие тела двух других, чтобы спасти себя. («White out» означает оптическое состояние, когда лед, небо и горизонт неотличимы друг от друга.) Что касается собственно хореографии, то вряд ли Милано ждут какие-то бесспорные лавры, но впечатляющие сцены в спектакле есть: соло лыжника, двигающегося по засыпанной «снегом» сцене и застывающего в скульптурных позах, противоречащих законам гравитации, или эпизод с человеком, непреклонно идущим навстречу ледяному ветру. Наконец, собственно восхождение, когда герой поднимается вверх с помощью хитроумной системы разноцветных тросов и карабинов.

Фестиваль сам неожиданно стал знаком стойкости и верности избранному пути. Так получилось, что на несколько дней он совпал с самыми многочисленными демонстрациями и протестами в Белграде. На их фоне как-то особенно вызывающе смотрелись спектакли, замешанные на юморе, например «Grand Jete» итальянской постановщицы Сильвии Грибауди, отчасти шутливый, интерактивный «открытый урок» танца, на котором аудитория осваивала базовые понятия хореографической лексики. Но некоторые постановки в эти дни, напротив, обретали дополнительный драматизм. На израильский спектакль «Mana», поставленный известным хореографом Ноа Вертхайм и гастролировавший на сцене Национального театра, зрители пробирались буквально через толпы митингующих граждан. Вторая версия спектакля, уже знакомого миру, появилась недавно — Вертхайм «обострила» ее после трагических событий октября 2023 года.

Мотив разрушенных надежд и хрупкости бытия вышел в «Mana», спектакле, изначально посвященном теме родного дома, на первый план. Десять танцоров, пять мужчин и пять женщин, в свободных многослойных черных одеждах, скрадывающих телесные различия, напоминают больше бесплотных духов, призраков, чем реальных обитателей «дома». Спирали и круги, которые они накручивают под оригинальную музыку Рана Багно, похожи то на вдохновенный ритуал, то на изнурительную повинность, то на спиритический сеанс, а то и на коллективное сумасшествие, от которого не открутиться. Мрачноватая лирика, возникающая в спектакле компании «Вертиго», быстро изгоняется из него — даже не самими персонажами, а какой-то высшей силой. Это очень красивый, очень гордый и очень тревожный спектакль. Он говорит о миссии, которую нужно исполнять, что бы ни происходило вокруг. И каждому достается своя миссия: кому-то — охрана дома или спасение жизни, а кому-то — важное дело, даже если это «всего лишь» фестиваль танца.

Эсфирь Штейнбок