Меркантилизм, абсолютизм и танатология глобализации
Трамп открыл чемпионат мира по торговым тарифам
2 апреля 2025 года в Розовом саду Белого дома президент США Дональд Трамп официально открыл «чемпионат мира» по торговым тарифам. Трамп заявил, что действия торговых партнеров несправедливы, а американские компании, работники и безопасность страдают, потому что иностранные государства нарушают международные правила или пользуются нестрогими правилами, согласованными его предшественниками. Результатом является то, что предприятия и рабочие не могут конкурировать, а отрасли, важные для безопасности США, находятся под угрозой. Поэтому его администрация вводит торговые тарифы, призванные приносить в бюджет США свыше $600 млрд ежегодно.
Фото: Manuel Balce Ceneta / AP
Фото: Manuel Balce Ceneta / AP
«Citius, altius, fortius» («Быстрее, выше, сильнее»). Олимпийский девиз, утвержденный первым олимпийским конгрессом в 1894 году
По словам Bloomberg, «у Америки других вариантов не осталось: $36,6 трлн госдолга, $103 трлн — совокупного по всем заемщикам США. Штаты, долгие годы скупавшие у остальных стран товары и услуги на астрономические суммы и тем самым питавшие рост их экономик, меняют правила игры. Первопричина происходящего — смещение глобального экономического центра в Азию, в частности в Китай».
Александр Лосев, финансист
Александр Лосев, финансист
Тарифное соревнование начало развиваться по радикальному сценарию. Резкий взлет экономической эскалации между США, Китаем и другими странами. Максимальная рыночная волатильность, ослабление валют, рост доходности облигаций. Мировые фондовые площадки пережили обвал, сравнимый с кризисным 2008 годом. Триллионы долларов капитализации исчезают, компании по всему миру готовятся к шокам и к разрыву производственных и торговых цепочек. Инвесторы в ужасе. Отсрочка введения тарифов на товары тех или иных стран лишь усиливает неопределенность и негативно сказывается на потребительских настроениях. «Вполне возможно, что снижение доверия может оказать большее влияние, чем сами тарифы»,— заявил Нил Кашкари, президент ФРБ Миннеаполиса.
Меркантилизм
«Нет того нового обычая, который не был бы старым». Джефри Чосер (1340–1400), английский поэт
Сжатие международной торговли обостряет конкуренцию среди стран—производителей товаров и подталкивает их к протекционизму. Тарифные инициативы администрации Трампа возвращают в международную торговлю позабытый меркантилизм — торговую практику эпохи барокко и «войн в кружевах».
Меркантилизм — это протекционистская экономическая политика, характерная для крупных европейских держав XVII-XVIII веков и сконцентрированная на накоплении богатств и ресурсов внутри государства и использовании этих ресурсов для односторонней торговли с максимизацией экспорта и минимизацией импорта. Концепция меркантилизма предусматривает достижение и поддержание профицита текущего счета и включает меры, направленные на накопление денежных резервов за счет положительного торгового баланса.
Протекционизм помогал увеличивать экспортные доходы и создавать финансовое благополучие элит и государственной власти. Фраза Мефистофеля в «Фаусте» Гёте о том, что «война, торговля и пиратство — три вида сущности одной», отражала суть меркантилизма как экономического формата войны. А сами войны, в том числе колониальные, наносили урон экономикам противников и укрепляли позиции сторонников меркантилизма.
Главной задачей стало получение или сохранение национального конкурентного преимущества в совокупном богатстве и доминирование над другими странами. Необходимо было побеждать в войнах, если они неизбежны, или сдерживать потенциальных врагов своим очевидным богатством, которое можно использовать для ведения войн. Золото служило идеальным средством для достижения целей, но до эпохи кредитных фиатных денег запасы денежного золота не были бесконечны, поэтому считалось, что одна страна может получить выгоду от международной торговли только в ущерб другой стране и за ее счет. Меркантилизм был «игрой с нулевой суммой».
Промышленная революция, развитие торговли и мировая конкуренция изменили правила мировой игры, и меркантилизм как концепция проиграл. Но несмотря на то что в начале ХХ века на смену меркантилизму пришли классический капитализм и практика свободной торговли, а еще через 100 лет «победила» глобализация, меркантилизм нет-нет да проявлялся в тарифах, вводимых правительствами различных государств для управления торговыми балансами с другими странами. И вот он снова «на столе».
Но меркантилизм — это порождение эпохи абсолютизма, поэтому не стоит удивляться возрождению и этой практики. «Меркантилизм функционировал как экономический аналог старой версии политической власти — божественного права королей и абсолютной монархии»,— указывает энциклопедия Britannica.
Меркантилизм без абсолютизма как риск без шампанского.
Абсолютизм
«L’Etat, c’est moi» («Государство — это я» — фр.). Апокрифическая фраза, приписываемая «королю-солнце» Людовику XIV, королю Франции и Наварры
«Дональд Трамп никогда не хотел быть президентом в традиционном смысле, с учетом утомительных ограничений, налагаемых Конституцией США. На самом деле он пытался это сделать, и ему это не понравилось. Сегодня вместо этого он играет в короля»,— написал 23 февраля 2025 года Макс Гастингс, обозреватель Bloomberg Opinion. «Он демонстрирует тщеславие, перепады настроения, мелочность, злобу по отношению к предполагаемым врагам и — превыше всего — решимость продемонстрировать свою власть, что на протяжении тысячелетий было характерно для абсолютных монархов. Король Америки и принц Дж. Д. Вэнс предупредили союзников США, что отныне они должны приближаться к его трону как вассалы и просители или вообще не приближаться»,— красноречив Bloomberg.
Поддержание геополитического влияния покупкой лояльности союзников становится недопустимо дорогим, как и поддержание уровня потребления за счет бюджетного дефицита и дефицита торгового баланса с остальным.
Теперь у США на глобальном рынке не партнеры, с которыми нужно сотрудничать, а соперники, с которыми придется конкурировать, отстаивая американские интересы.
Обожествляемый трампистами тетраграмматон MAGA требует решительных, быстрых и амбициозных действий, иначе величия Америки не достичь. Президент Трамп в «День освобождения» 2 апреля 2025 года, по сути, провозгласил переход к протекционизму и отказ США от сложившегося мирового торгового порядка. Восстановление гегемонии затрагивает интересы транснациональных корпораций, финансового бизнеса, союзников, торговых партнеров и противников Америки. Для реализации этой задачи нужна абсолютистская власть, не связанная ограничениями, правилами и процедурами длительного согласования решений в Конгрессе. Нужна свобода действий, доступная ранее лишь монархам. «Король не может ошибаться»,— восклицал Карл I Стюарт, король Англии, Шотландии и Ирландии (впоследствии казненный).
Авторитаризм, годами порицаемый на Западе, становится популярным повсеместно. «Небесный мандат императора» — основополагающая концепция традиционной китайской политической культуры. Монархами и «вождями» возомнили себя и главы европейских стран, и примеряющий султанский тюрбан западно-азиатский лидер, и даже никем не избираемая глава Еврокомиссии. Абсолютная безответственность европейских политиков перед своими избирателями, которая выглядит как пародия на абсолютизм, означает лишь то, что они получили мандат от элитных групп на определенные очень непопулярные и даже волюнтаристские действия, которые придется предпринимать в ходе смены текущего миропорядка.
Предвестник слома мировой экономической системы
«Через катастрофы и горе мы одолеем наших врагов». Финал речи Уинстона Черчилля о капитуляции Бельгии, 28 мая 1940 года
Рыночно ориентированная смешанная экономика пока еще остается доминирующей формой экономической организации на мировом уровне, но перемены уже начались. Вместо неолиберальной доктрины, открытых рынков и свободы торговли возрождается традиционный неоконсерватизм — политика использования военно-экономического превосходства США над остальными государствами ради восстановления глобальной гегемонии и утверждения своих правил в распределении экономических благ. Полузабытый протекционизм, принимающий местами форму меркантилизма Нового времени, врывается в геоэкономику. На смену глобализации и постиндустриальному укладу «золотого миллиарда» может прийти неомодернизм, напоминающий ранние стадии развития капитализма с элементами национального эгоизма и догоняющей реиндустриализации.
Старые правила перестают действовать. Безопасных гаваней нет. «Непомерная привилегия» доллара заканчивается. У США как эмитента резервной валюты больше нет иммунитета от кризиса платежного баланса и больше нет возможности выпускать деньги в неограниченном объеме. Доллар теряет свои позиции. The Economist пишет: «Бегство от доллара может подорвать финансы Америки. Доминирование этой валюты приводит к очень высоким долгам и дефициту бюджета, а это означает, что падение доллара может обернуться катастрофой». И где-то уже звучат слова сказочного раджи: «Глупое животное! Золота не может быть слишком много!»
Китай стал бенефициаром глобализации и самым мощным конкурентом США, поэтому холодная война и конфликты во всех сферах между Штатами и Китаем неизбежны. Перенос производства в Китай лишает Америку не только промышленной базы, но и налогов. К тому же торговля с Китаем напрямую или через страны-посредники, такие как Вьетнам, Канада и Мексика, является главной причиной торгового дефицита США, а нежелание Китая возвращать полученные от этой торговли доллары в казначейские облигации США только усугубляет проблему американского долга и дефицита бюджета.
По мере обретения Китаем технологического лидерства в ряде сфер США становятся более уязвимыми и рискуют никогда не вернуть себе гегемонию. Поэтому все усилия сейчас будут направлены на ослабление Китая. Тарифная война им кажется наиболее логичной. Тарифы бьют по производственным секторам, а промпроизводство составляет 80% всей международной торговли, притом что в самих США производство сейчас всего 12% от ВВП и в этом отношении Штаты находятся в более выигрышной асимметрии по сравнению с Китаем и Евросоюзом.
США и Китай сейчас — это суммарно 43% мировой экономики. И «ловушка Фукидида» для них захлопнулась. Золотой век Перикла оборачивается злополучными метаниями Алкивиада. Китай, как заявил официальный представитель Министерства коммерции КНР Хэ Юнцянь, «будет сражаться до конца, никогда не смирится с сильнейшим давлением и запугиванием со стороны США и непременно примет решительные и сильные меры для защиты своих законных прав и интересов». Это напоминает речь Уинстона Черчилля «Мы будем сражаться на пляжах», произнесенную им перед Палатой общин 4 июня 1940 года. Но пока никто из мировых политиков не готов произнести что-то похожее на речь Черчилля от 13 мая 1940 года «Кровь, тяжелый труд, слезы и пот».
Вместо поддержания потребительского капитализма мировым державам придется укреплять свою мощь, но не у всех есть для этого ресурсы и технологии, а главное — время! Придется осмыслить слова из китайского трактата «Искусство войны» Сунь-цзы: «Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок — это число; храбрость и трусость — это мощь; сила и слабость — это форма».
Китаю, чтобы остаться бенефициаром мировой экономической системы и будущим гегемоном, необходимо перехватить лидерство в глобальном управлении, самому начать писать правила и завоевать право на глобальное распределение власти. Но шансов победить Америку у Китая очень мало, особенно если будет введен режим «финансового террора» и экономической блокады. В отличие от США, Китай не имеет подконтрольных глобальных институтов, таких как МВФ, Всемирный банк, ООН, ВТО, Международный арбитражный суд и пр. Юань так и не стал полноценной валютой мировых расчетов и не может потеснить доллар или иные формы денег. Разрыв торговых и производственных цепочек, гигантские долги, грядущий кризис перепроизводства и старение населения не позволят КНР сохранить существующую экономическую модель. БРИКС+ мало чем сможет помочь Китаю, потому что инициативы России по созданию системы трансграничных расчетов, альтернативной долларовой, остались без широкой поддержки, в обсуждениях потеряны годы и очень мало реально сделано, в том числе и из-за различий в национальных экономиках и интересах стран—членов БРИКС.
Из крупных держав только Россия сейчас немного подготовлена к геоэкономическим переменам, остальные не готовы совсем. Но России необходимо продолжить развитие внутреннего производства и собственного рынка даже в ущерб торговым «партнерам», усилить военную и технологичную мощь, несмотря на бюджетные ограничения, оптимизировать баланс государственного и частного бизнеса, поддерживать стимулы для роста экономики.
Европа в мире неомеркантилизма будет в самом слабом и уязвимом положении среди остальных главных соперников. Производство выведено, энергетика под зеленой патиной, экономики многих стран ЕС в рецессии, ресурсов недостаточно, население стареет, риски из-за геополитических авантюр европейских политиков на многолетних максимумах. Для Японии прошедшие десятилетия застоя экономики покажутся золотым веком в сравнении с грядущими проблемами. Развивающиеся страны также будут в числе основных проигравших в мировой тарифной войне, так как от замедления международной торговли сильно пострадает их промышленное производство различных компонентов для глобальных компаний, упадет экспорт и сократятся возможности рефинансировать долги и привлекать капитал.
Если США не сделают ошибок и не спровоцируют неконтролируемый мировой кризис, обнуляющий их усилия, Китаю останется либо подчиниться и вернуться к роли младшего партнера Америки, либо начать совместно с другими крупными игроками выстраивать новый баланс сил.
Баланс сил
«Баланс сил может ограничивать масштабы и частоту фундаментальных противостояний и не допустить их превращения в глобальную катастрофу». Генри Киссинджер, «Мировой порядок», 2014
Теория баланса сил в международных отношениях предполагает, что государства могут обеспечить свое выживание, никому не позволяя получить достаточно военно-экономической мощи, чтобы доминировать над всеми остальными. Если одно государство становится намного сильнее и начинает угрожать более слабым соседним странам, то они будут вынуждены объединиться в оборонительную коалицию. Анализ исторических процессов показывает, что система баланса сил более стабильна, чем система с доминирующим государством, поскольку агрессия невыгодна, когда существует равновесие сил между соперничающими альянсами стран. Характерный пример — прогресс мировой экономики и науки в эпоху противостояния социалистического и капиталистического блоков во второй половине ХХ века.
Процесс формирования баланса сил в наступающую эпоху будет идти намного сложнее, чем 80 лет назад. Сильные альянсы вокруг одного из крупных государств могут превратить проигравшую сторону в победившую («Если в партию сгрудились малые — сдайся, враг, замри и ляг!»), поэтому их будут раскалывать на этапах формирования. Не исключены опасные методы противодействия, такие как стратегия «приманки и кровопускания» (Bait and bleed), направленная на то, чтобы затянуть как можно больше стран в длительную войну на истощение.
Бывшие противники могут стать союзниками, например, в теоретических коалициях Китай—Япония—Южная Корея или Россия—Европа. Все будет зависеть от того, с какими потенциальными угрозами то или иное государство будет бороться и что посчитает для себя меньшим злом. Слабые государства, чтобы выжить, могут присоединяться к коалиции с более сильными конкурентами. Как говорил Фукидид: «Сильные делают то, что могут, а слабые терпят то, что должны». Но если коалиции не сложатся, то надвигающийся хаос будет не остановить, впрочем, как и будущий прогресс выживших. Но уже в иную эпоху.