Трудная жизнь нефтерубля
Если хочешь экономического мира, готовься к экономической войне
В последние несколько недель события в мировой экономике развиваются очень быстро. Новая американская администрация генерирует одну глобальную инициативу за другой. Не успевают экономические аналитики прикинуть, к чему может привести реализация очередной идеи Дональда Трампа, как президент США очень громко оглашает следующие крупномасштабные замыслы. Причем идеи американского руководства порой выглядят весьма странно и в целом ряде случаев довольно сильно противоречат друг другу, создавая впечатление какого-то карнавального хаоса. Однако в действительности этот хаос неплохо структурирован, поскольку за фейерверком американских инициатив скрывается намерение решить ключевую для экономики США проблему — проблему крайне высокой задолженности.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
За последние семь лет государственный долг США вырос примерно на 65%, превысив в 2025 году $36 трлн, что равно приблизительно 125% ВВП этой страны. Около четверти этой суммы, свыше $8,5 трлн, составляют долги США перед иностранными государствами.
Эта огромная задолженность сильно портит жизнь американцам: создает большое давление на национальную валюту, провоцирует инфляцию, затрудняет финансирование бюджетных расходов и т. д. Да и вообще это финансовая пирамида, которая в один прекрасный день может обрушиться, похоронив под своими обломками многолетнюю американскую гегемонию в мировой экономике.
Дмитрий Кувалин, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
Дмитрий Кувалин, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
Правда, теоретически можно избежать наиболее острых последствий, если постепенно погасить набранные Америкой займы. Однако отдать столь огромные долги чрезвычайно трудно даже в долгосрочной перспективе. Да и не очень хочется. Поэтому сейчас новая американская администрация активно ищет способы кардинально уменьшить задолженность своей страны.
Можно, конечно, потихоньку обесценивать американский долг через долларовую инфляцию.
Собственно говоря, власти США уже много лет так и делают. Но низкая инфляция обесценивает долг медленнее, чем он прирастает, а высокая инфляция влечет за собой слишком много побочных отрицательных последствий.
Второй вариант — вынудить зарубежных кредиторов согласиться на списание существенной части долга или на софинансирование действий, которые в дальнейшем помогут США снизить свой долг.
Третий вариант — еще более усилить неравноправие в торгово-экономических отношениях между Америкой и ее партнерами, вынудив последних согласиться на менее выгодные для них условия сотрудничества. Этот вариант позволит снизить дефицит американского внешнеторгового баланса и подтолкнуть иностранных производителей к переносу своих мощностей на территорию США.
Создается впечатление, что новая американская администрация, пользуясь доминированием своей страны в глобальной экономике, сейчас пытается воплотить в жизнь своеобразную комбинацию из второго и третьего вариантов.
Но сделать это непросто, потому что зарубежные партнеры, многие из которых также находятся в непростом экономическом положении, всячески упираются, ссылаясь на то, что США много десятилетий внедряли в практику либеральные принципы международной торговли, а теперь сами же эти принципы грубо нарушают.
Разруливать подобные противоречия в рамках стандартных переговоров — очень долго. А с точки зрения США еще и малоэффективно. Поэтому президент Трамп решил разом опрокинуть шахматную доску международных экономических отношений, предполагая в дальнейшем расставить фигуры на ней совершенно по-новому. Отсюда и шквал экстраординарных заявлений и поступков, ломающих старые правила игры и загоняющих всех несогласных в очень неудобную позицию. Такой подход вполне может сработать, ибо многие партнеры уже сейчас морально готовы сдвигать точку компромисса существенно ближе к пожеланиям США и намного дальше от себя. Например, представители Евросоюза на днях заявили о готовности закупать больше американского газа и оружия, если США не будут повышать пошлины на европейскую продукцию.
Россия пока находится на периферии этих процессов, так как наши торгово-экономические связи с США уже давно имеют весьма ограниченные масштабы. В данный момент основные экономические конфликты полыхают совсем в другом месте — там, где США проводят жесткие силовые приемы против своих наиболее значимых торговых партнеров — Европы, Китая, Канады, Мексики и т. п.
Однако, в глобальной экономике все всегда взаимосвязано, и крупные неприятности у нашей страны могут возникнуть даже тогда, когда американские власти никаких специальных антироссийских мер принимать не будут. Мы уже сталкивались с подобной ситуацией во время глобального экономического кризиса 2007–2009 годов. Поначалу этот кризис разворачивался в далеких от нас странах, поджигая рынки ценных бумаг и недвижимости, которые никакого касательства к нашей экономике вроде бы не имели. А Россия в этот момент продолжала показывать рекордные для себя темпы роста. Эти обстоятельства подвигли тогдашнего министра финансов Алексея Кудрина (вообще говоря, довольно осторожного человека) опрометчиво заявить широкой публике, что, мол, Россия во время бушевавшего тогда глобального кризиса останется «островом стабильности» и «тихой гаванью». Однако затем кризисная инфекция добралась и до реального сектора, обрушив мировые цены на энергоресурсы и сырье, которые были основой нашего экспорта, наших бюджетных поступлений и доходов большинства наших крупных корпораций. В результате в 2009 году спад ВВП и промышленного производства в России оказался одним из самых глубоких в мире — почти 8% и почти 11% соответственно.
Конечно, в последующие годы в России постарались учесть уроки этого кризиса и принять целый ряд мер по борьбе с внешними рисками. Были перестроены политика накопления резервов, курсовая политика, политика налогообложения экспорта и импорта. Было разработано и внедрено в практику большое число новых мер и механизмов антикризисной государственной поддержки экспортеров и национальных производителей. Был предпринят целый ряд действий по снижению зависимости российской экономики от внешних шоков, нацеленных на диверсификацию экспорта и внутреннего производства, импортозамещение и преодоление отставания в сфере высоких технологий.
Однако, несмотря на частичные успехи этой политики, пока нельзя сказать, что уязвимость нашей экономики по отношению к внешним шокам принципиально снизилась. Многие сектора российской экономики по-прежнему критически зависимы от поставок зарубежных технологий, машин, оборудования, комплектующих и даже сырья.
Кроме того, нам по-прежнему нужные большие доходы от экспорта, чтобы пользоваться преимуществами международного разделения труда и закупать за рубежом все необходимые нам товары и услуги.
Поэтому и сегодня один из наиболее неблагоприятных для России сценариев — значительное и достаточно долговременное падение мировых цен на нефть. Этот сценарий вполне может реализоваться, если война пошлин между США и их торговыми партнерами затянется и приведет к падению объемов международной торговли и снижению темпов роста в глобальной экономике и прежде всего в основных нефтепотребляющих странах.
Разумеется, этот сценарий нельзя считать неизбежным. Более того, представляется, что его вероятность относительно невелика. Во-первых, в мире есть много влиятельных стран и транснациональных корпораций, которым такой сценарий откровенно невыгоден, и они будут сопротивляться ему. Во-вторых, фундаментальных причин для резкого падения нефтяных цен в глобальной экономике сейчас нет — спрос на энергию в мире в целом продолжает увеличиваться, а рост энергоэффективности в последние годы даже несколько замедлился. В-третьих, сегодня в роли спускового крючка для кризиса выступают не столько острые экономические дисбалансы, сколько относительно умеренные политические разногласия. А разногласия такого рода, как показывает история, можно устранить достаточно быстро.
Тем не менее, надеясь на лучшее, надо на всякий случай готовиться к худшему. В связи с этим необходимо уже сейчас анализировать возможное развитие событий, связанное с потенциальным кризисом нефтяных цен. В рамках такого анализа можно разложить на разные чаши весов ключевые негативные и позитивные обстоятельства, сопровождающие колебательные процессы на мировых нефтяных рынках.
С одной стороны, следует учесть следующее:
- Падение цен на нефть почти всегда влечет за собой падение цен и на другие энергоресурсы, которые экспортирует Россия,— трубопроводный газ, сжиженный природный газ, уголь. Иными словами, в случае кризиса нефтяных цен прямые денежные потери понесут не только российские нефтяники, но и, скорее всего, другие отечественные энергетические компании. Более того, не исключено, что вслед за стоимостью энергоресурсов начнут снижаться мировые цены на такие энергоемкие товары российского экспорта, как черные и цветные металлы, а также минеральные удобрения.
- Уменьшение доходов российских экспортеров вызовет существенное снижение их инвестиционной активности внутри страны и, самое неприятное, заметное падение бюджетных доходов. Зависимость российского федерального бюджета от поступлений из нефтегазового сектора все еще велика и в разные годы составляет от 30% до 40% его доходной части. А с учетом поступлений от других отраслей, ориентированных на энергетический и энергоемкий экспорт, доля доходов федерального бюджета, зависимых от ценовой конъюнктуры на международных нефтяных рынках, приближается к 50%.
- Снижение доходов федерального бюджета и многих компаний-экспортеров через цепочку межотраслевых связей затронет практически все остальные сектора российской экономики. Немалая часть платежеспособного спроса внутри страны исчезнет, что в лучшем случае приведет к снижению темпов экономического роста и благоприятных структурных сдвигов, а в худшем — вызовет общий экономический спад.
- Нехватка экспортной выручки усилит давление на обменный курс рубля. При плавающем курсе это вроде бы не так страшно, однако падение курса рубля вновь может привести к усилению инфляционных процессов, чему будет способствовать быстрое удорожание импорта. А вслед за ускорением инфляции вновь могут последовать повышение ключевой ставки, рост стоимости кредитов, размывание доходов населения и прочие нежелательные экономические процессы.
- Поскольку модернизация российской экономики во многом завязана на импорт высоких технологий и техники, нам нужны высокие экспортные доходы для закупки всего необходимого за рубежом. Таким образом, снижение экспортных доходов замедлит и процессы технологической модернизации.
- Снижение бюджетных доходов серьезно затруднит выполнение социальных обязательств перед гражданами России. Замедлится повышение зарплат бюджетников и пенсий, столь необходимое в условиях повышенной инфляции. Сократятся вложения в развитие здравоохранения, образования, науки, культуры и т. п. Все это не самым лучшим образом повлияет на трудовые мотивации и уровень социальной напряженности в стране.
С другой стороны, надо принимать во внимание и обстоятельства положительного характера. Во-первых, это факторы, препятствующие заметному и длительному снижению мировых цен на нефть и другие энергетические ресурсы. Во-вторых, это позитивные эффекты, возникающие в ходе снижения нефтяных цен.
Серьезное снижение цен на нефть невыгодно всем нефтедобывающим странам, большинство из которых объединено в рамках картеля ОПЕК. В случае угрозы такого снижения ОПЕК всегда пытается мобилизовать механизмы противодействия, прежде всего согласованную политику стран-членов по добровольному снижению нефтедобычи. Довольно часто, хотя и не всегда, эти действия срабатывают, удерживая нефтяные цены на приемлемом для стран-экспортеров уровне.
Есть еще один влиятельный противник серьезного снижения цен на углеводороды. Это сам инициатор сегодняшней кутерьмы в глобальной экономике — Соединенные Штаты Америки. Став за последние десятилетия крупнейшим производителем и значимым экспортером нефти и сжиженного природного газа, США не захотят подрывать свои позиции. Более того, в успехах своих нефтяников и газовиков заинтересован лично президент Трамп, который много лет поддерживал развитие этих отраслей. А главный нюанс этой ситуации состоит в том, что себестоимость добычи американских углеводородов заметно выше среднемировой. И если цена на нефть начнет падать слишком сильно, одними из первых начнут разоряться именно американские добытчики. А это приведет к тому, что они уступят конкурентам не только международный, но и внутренний рынок. Иными словами, если потребуется, то очень прагматичные в таких делах американцы активно включатся в работу по поддержанию нефтяных цен на приемлемом для них уровне.
Государственный бюджет России устроен таким образом, что все прямые нефтегазовые доходы поступают исключительно на федеральный уровень. А региональные и муниципальные бюджеты все свои налоговые доходы получают из других источников. Поэтому консолидированный бюджет России зависит от нефтегазовых поступлений примерно в два раза меньше, чем федеральный. Иными словами, реальная зависимость российской бюджетной системы от нефтегазовых доходов велика, но не запредельна. Совокупный вклад всех остальных секторов экономики в доходы государственного бюджета намного больше, и они во многих ситуациях могут частично компенсировать потери, связанные с падением мировых цен на нефть.
Снижение мировых цен на нефть, как правило, приводит к снижению затрат производителей на энергию и транспорт и, как следствие, к стабилизации или даже снижению цен на продукцию обрабатывающей промышленности. В одних ситуациях это дает обрабатывающим отраслям возможность повышать свою рентабельность и/или производить больше. В других ситуациях это способствует замедлению инфляционных процессов в экономике через удешевление собственного производства и импорта. В любом случае эти последствия помогают получить компенсационные эффекты не только нефтепотребляющим, но и нефтеэкспортирующим странам.
Впрочем, в заключение хочу еще раз повторить: сейчас мы рассмотрели только один из множества возможных вариантов дальнейшего развития событий в мировой и российской экономике. В сегодняшней обстановке глобальные экономические процессы могут развернуться куда угодно. Даже знак будущей мирохозяйственной динамики пока неясен — плюс или минус.
Лично я больше верю в плюс, в том числе для России. Но просчитывать риски и готовить план действий на случай тех или иных экономических кризисов нам тоже надо. Потому что за последние 35–40 лет жизнь уже многократно наказывала нашу страну за неготовность к экономическим шокам и за непродуманную экономическую политику.