Все произошло очень быстро: в четверг на прошлой неделе одним росчерком пера Борис Ельцин назначил Олега Лобова первым вице-премьером и министром экономики. Ситуация очень похожа на введение в действие стратегического резерва: последние полтора года Олег Лобов работал на должности председателя Экспертного совета при президенте и, что называется, "не светился".
Олег Лобов, 56 лет, по образованию — инженер-строитель. Опытный аппаратчик В начале 80-х годов работал в свердловском обкоме вместе с Ельциным, затем — вторым секретарем ЦК КП Армении. В 1991 году был заместителем председателя Совета Министров при Иване Силаеве; одно время исполнял обязанности председателя того же правительства. Доверенное лицо Ельцина: именно Лобову было поручено во время путча сформировать в Екатеринбурге "правительство в изгнании".
Почему именно Лобов?
По всей вероятности, назначая Лобова, президент преследовал три цели. Первая — введение в оборот на ключевой должности опытного политика-практика. Момент выбран весьма удачно: именно сейчас, в последнюю неделю перед референдумом весьма кстати предъявить электорату нового "крепкого" (крепче не бывает) министра, а министру — что-нибудь энергично и по-деловом рассказать про выход из кризиса и новое видение курса реформ.
Вторая причина — создать противовес кадровой политике Виктора Черномырдина. А политика эта, надо сказать, весьма характерная и целенаправленная. Судя по неофициальной, но вполне достоверной информации из Минэкономики и Совмина, Черномырдин рассматривал две кандидатуры на пост министра. Первая — Леонард Вид, работавший зампредом Госплана СССР в 1986-1990 годах в бытность председателем Юрия Маслюкова. Вид отказался. Вторая кандидатура — сам Юрий Маслюков, которого с порога "отразил" Ельцин.
Отразил, как нам представляется, не случайно. И Вид, и Маслюков — высококлассные чиновники и крепкие производственники с сохранившимися авторитетом и связями. Маслюков, помимо прочего, на всех своих последних перед Госпланом государственных должностях занимался оборонкой. Конечно, ВПК сейчас уже не тот, однако сила в нем осталась, и сила немалая. Спрашивается, нужен ли Ельцину в составе исполнительной властной ветви мощный тандем типа "Черномырдин--Маслюков" — плоть от плоти чиновничьего и директорского корпуса той еще советской экономики?
Может быть, и нужен. А может быть (что вероятнее), и нет. Речь не идет о том, что Ельцин сомневается в приверженности Маслюкова рыночным идеалам — скорее всего, на этот счет сомнений у президента нет. Дело в другом — вероятнее всего, Ельцин не питает иллюзий относительно того, как к нему относятся представители старого, изрядно разогнанного аппарата.
Итак, Маслюков не прошел. Однако доверенный аппаратчик был необходим. Поэтому первым вице-премьером стал Лобов.
Третья причина, как нам представляется — чисто личного свойства. Лобов, по распространенному мнению, — личный друг Ельцина. А почему бы не заиметь друга на ключевой должности? Очень полезно заиметь. Ведь какой интересный триумвират складывается: президент — руководитель государственной инвестиционной корпорации (Юрий Петров, тоже близкий Ельцину человек) — министр экономики. А на другой стороне баланса исполнительной власти? Одинокая фигура Виктора Черномырдина и осколки компании Гайдара. Неубедительно.
Что, собственно, возглавил Лобов?
Точнее, министерство какой экономики ему досталось? — Ответ на этот вопрос отнюдь не так однозначен. В самом деле, есть министерство финансов — оно отвечает за фискальные вопросы. Есть МВЭС — в его ведении экспорт-импорт. Есть и комитет по промышленной политике, есть Минсельхоз, Минтопэнерго. А что тогда остается Минэкономики? Непонятно.
Непонятно уже довольно давно — со времен завершения в 1990 году последней пятилетки, отмены имеющего статус закона государственного народнохозяйственного плана и пришедшего ему на смену госзаказа. С тех пор наследующее Госплану Минэкономики пребывало в состоянии перманентного поиска собственного "я", но так его и не обрело. Да и не могло обрести. Отсутствие каких бы то ни было властных полномочий превратило министерство в бледную тень некогда всесильного Госплана. Единственным подразделением министерства, более или менее сохранившим свои полномочия, осталось управление оборонных отраслей, планирующее заказы на соответствующую продукцию и распределяющее "оборонке" деньги (да только разве это деньги...) Остальные управления тихо выродились в некие расчетно-консультативные образования, занимающиеся преимущественно написанием справок и докладов правительству.
Но даже эта деятельность оказалась сейчас невозможной да и, видимо, ненужной. Министерство благополучно растеряло некогда очень сильную научную базу. Последняя, самая, пожалуй, весомая утрата — переподчинение правительству министерского Центра экономической конъюнктуры и прогнозирования, делавшего для Минэкономики все экономические расчеты. Теперь правительство получает от Центра всю необходимую аналитику напрямую, минуя посредничество министерства.
Сложившееся положение дел оказалось настолько безнадежным, что его не удается поправить даже на бумаге. Отчетливое тому свидетельство — беспомощное Положение о Министерстве экономики, содержащее что угодно, кроме пунктов о том, как все же министерство регулирует экономику. Это обстоятельство, кстати, было моментально подмечено цепким аппаратчиком Лобовым: 24 марта он направил в адрес президента абсолютно разгромное экспертное заключение по поводу Положения о Минэкономики. Направил, ну и что?
К вопросу о роли личности
Можно сколь угодно нелицеприятно критиковать это положение, можно даже топтать его ногами, — ни министерству, ни экономике от этого не прибудет. Вот очевидное тому свидетельство.
22 апреля должно состояться заседание правительства по поводу экономических результатов I квартала и направлений совершенствования экономической реформы. Минэкономики, как принято, подготовил к заседанию аналитический доклад и проект постановления правительства с указаниями по поводу того, как быть дальше. Ну с анализом более или менее понятно: того больше, этого меньше, незамысловатые экстраполяции. Но вот указания, в особенности те, которые Минэкономики от имени правительства адресует самому себе, просто поражают.
Возьмем наиболее предметное указание. Цитируем: "выявить адресно наиболее эффективные конкретные предприятия, регионы, виды производств в рамках установленных приоритетов..., финансирование которых может дать быструю и максимальную отдачу, определить с учетом возможностей финансово-кредитной системы масштабы их необходимого финансирования и организовать упреждающее целевое направление в них финансовых средств до наступления у них ситуации банкротства".
Сразу откажемся от попытки понять мистическую тайну наиболее эффективных предприятий, которым тем не менее грозит банкротство. Допустим, что таковые есть в изобилии, и постараемся понять, к чему же сводится роль Минэкономики.
Предположение первое — выявление конкретных предприятий. Возможно, хотя и не очень целесообразно: соответствующие отраслевые департаменты комитета по промышленной политике и отраслевые министерства осведомлены о делах своих предприятий не хуже, если не лучше Минэкономики.
Предположение второе — определение масштабов их необходимого финансирования. Тоже мимо цели: предприятие само прекрасно знает свои потребности, а чрезмерные запросы способен урезать либо Минфин, либо аудиторская служба.
Предположение третье — Минэкономики обеспечивает упреждающее целевое финансирование. И эта крайне соблазнительная функция отпадает: для подобных целей организована Российская финансовая корпорация (см. Ъ #11). Конечно, не возбраняется и конкуренция, однако, похоже, что Минэкономики ее проиграет. Причина более чем банальна: в министерстве просто не остается специалистов в области финансов. Ушел замминистра Николай Грибов. Илья Китайгородский, который собственно и создавал финансовую корпорацию, судя по информации из министерства, собирается в нее и перейти. Рассматривает предложения заняться бизнесом и Андрей Шаповальянц. Кроме того, нельзя сбрасывать со счета и Государственную инвестиционную корпорацию. И в ее распоряжении есть аналогичная функция, а руководитель корпорации Юрий Петрова также весьма близкий президенту человек.
В очень интересное попадает при этом раскладе Министерство финансов. С одной стороны, его будут рвать на части, и в этом смысле Минфину не позавидуешь. С другой стороны, во главе ведомства стоит хоть и не первый, но все же вице-премьер Борис Федоров, с каждым днем все больше закаляющийся в противоборстве с Виктором Геращенко. Поэтому за Минфин также существует, выражаясь по-шахматному, эффективный ответ, заключающейся в игре на интересах конкурентов. Не понравился, скажем, Федорову Лобов — финансовая стрелка переключается на Нечаева. Или Петрова.
Положение для Минэкономики, надо сказать, прямо-таки патовое. И министерство, похоже, это осознает. Именно поэтому в проект постановления правительства включен пункт о необходимости выпустить закон об индикативном планировании и прогнозировании, который единственно и способен развязать министерству руки. Однако дело это далеко не быстрое.
Что же способен предпринять в создавшейся ситуации новый министр? Да, пожалуй, ничего.
В самом деле, судя по уже упомянутому экспертному заключению Олег Лобов требует для министерства полномочий по:
— совершенствованию хозяйственных связей. Пожалуйста! Сколько угодно!
— координации деятельности органов исполнительной власти. На здоровье!
— взаимодействию с предпринимателями. Но предприниматели склонны взаимодействовать на возмездной основе, а что может им предложить министерство?
Но вот исполнительская дисциплина в министерстве возрастет. Она в общем-то всегда была неплохой, а сейчас станет гораздо лучше.
АНДРЕЙ Ъ-ШМАРОВ