Российский патриотизм соединил в себе все лучшие черты других патриотизмов. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать выступления Владимира Путина.
Короткое знакомство с руководящими цитатами доказывает, что патриотизм бывает разный: оборонительный и наступательный, островной и трансконтинентальный, бедный и богатый, социалистический и буржуазный, империалистический и антиколониальный. И в то же время патриотизм — одинаковый. Именно поэтому нормальному человеку так сложно установить авторство того или иного высказывания. Изречений Владимира Путина потому и нет в нашем цитатнике, что, в сущности, его имя могло стоять под любым (а то и под каждым) отрывком из речей мировых лидеров.
Вслед за Муссолини и Черчиллем Путин убежден в объединяющей роли патриотизма: "Важно, что и вы, как и наши предки, стремитесь добиться не только личных успехов, но и принести пользу отечеству. Это... качество, которое всегда отличало наш национальный характер. ...Такие нравственные начала сплачивали наш многонациональный народ в единую российскую нацию, а в трудные годы испытаний делали его монолитным и непобедимым" (выступление на церемонии вручения государственных наград, 28 октября 2005 года).
Как Гитлер и Неру, Путин считает историческим смыслом патриотизма улучшение жизни соотечественников: "Если говорить о какой-то объединяющей идеологии, то для такой сложной, федеративно устроенной, многонациональной и многоконфессиональной страны, как Россия, одним из самых существенных объединяющих факторов должен быть общероссийский патриотизм. И, конечно, одним из его оснований является наша история. Нам недостаточно вспоминать о том, какие мы были красивые, талантливые и великие. Нам нужно, чтобы мы сегодня были такими" (совещание по проблемам развития малых городов, 17 июля 2003 года).
Подобно Абэ и Кеннеди, Путин считает неотъемлемой частью патриотизма любовь к ближнему своему и готовность этого ближнего холить, защищать и наставлять: "Безусловно и то, что цивилизаторская миссия российской нации на Евразийском континенте должна быть продолжена" (послание Федеральному собранию РФ, 25 апреля 2005 года). И вот почему: "Многим еще есть чему поучиться у нас, на самом деле. Потому что Россия — это такая страна, у которой естественные, веками, более тысячи лет выработанные принципы взаимодействия между различными конфессиями и народами — практически на генетическом уровне... Это толерантность, как сейчас модно говорить. Она, по сути, у нас в крови" (встреча с преподавателями гуманитарных и общественных наук, 21 июня 2007 года).
Как Кастро и Чавес, Путин считает патриотизм фактором даже не развития, а выживания: "Мы должны расти быстрее, чем остальной мир... Это — вопрос нашего экономического выживания, вопрос достойного места России в изменившихся международных условиях" (послание Федеральному собранию РФ, 26 мая 2004 года). И еще: "Мы с вами должны с полной отдачей сил... и эффективно использовать то время, которое нам подарила судьба, чтобы послужить России" (послание Федеральному собранию РФ, 26 апреля 2007 года).
И как Мушарраф и Сталин, Путин подтверждает, что урезонить врагов могут только сила и уверенность в себе: "Россия будет сильной страной — с современными, хорошо оснащенными и мобильными вооруженными силами. С армией, готовой защитить Россию и ее союзников, национальные интересы страны и ее граждан" (послание Федеральному собранию РФ, 16 мая 2003 года). Год спустя президент указал, что отход от такого курса смертелен: "Мы... проявили слабость. А слабых — бьют" (обращение к народу после теракта в Беслане, 4 сентября 2004 года).
Интересно, что Путин вслед за Муссолини и Сталиным ввел (в прошлогоднем послании Федеральному собранию) в систему политических образов товарища волка, который кушает и никого не слушает. Объяснив таким образом знатокам фольклора, какая сила движет российским президентом по международной арене — и возможно, не только по ней. Все просто: с волками жить.