Последнее "не прости"
Анна Наринская о "Человеке без страны" Курта Воннегута
Большим поклонником Воннегута был Довлатов. Когда он приехал в Штаты, то сразу же познакомился со своим любимым писателем. И спросил его, что нужно делать, чтобы занять какое-то место в американской литературе. На это автор "Бойни номер пять" только пожал плечами: "И это спрашивает писатель, регулярно печатающийся в "Нью-Йоркере", человека, которого ни разу в нем не напечатали!" Воннегута действительно не печатали в важном журнале "Нью-Йоркер". Почему — становится ясно, когда прочитаешь недавно переведенный у нас сборник эссе "Человек без страны". (Отечественные издатели приделали к этому названию подзаголовок "Америка разБУШевалась" — вероятно, для зазывности.)
Так вот, не печатали Воннегута в этом и многих других изданиях потому, что он был левым. Этот простой и как будто даже упрощающий все ответ — все-таки верный. Дело в том, что левизна Воннегута — подлинная. Не такая, которую предполагает этот самый считающийся вполне левым "Нью-Йоркер" или "Нью-Йорк Таймс", включающая в себя крепкий кофе, хрустящий круассан, соответствующее настроение плюс чтение этих изданий,— а настоящая. Та, которая предполагает реальное чувство дискомфорта от того, что бедные слишком бедны, богатые слишком богаты, а в Ираке происходит то, что там происходит.
Это отсутствие вальяжности делало эссе Воннегута неподходящими для американской интеллектуальной прессы, предлагающей комфортный демократизм. А Воннегут раздражал — потому что был раздражен сам. Он ворчал и дразнился, и его детские дразнилки оказывались по-настоящему обидными — потому что он хотел обидеть. "Джордж Буш собрал вокруг себя отличную команду: самые сливки троечников, которые не знают ни истории, ни географии, плюс не скрывающие своих убеждений белые супермасисты, называющие себя христианами, плюс нравственные уроды".
В "Человеке без страны" безапелляционность, которая вообще-то была всегда свойственна Воннегуту, проявилась еще резче по простой причине (с Воннегутом вообще многое просто — и в этом его достоинство) — когда он эти заметки писал, ему было уже очень много лет. Восемьдесят три года. Этот возраст и близость смерти (он этим, кстати сказать, бравирует, то и дело употребляя смешную присказку "когда я умру — упаси Господи") позволили ему совсем уж ни на кого не оглядываться. Делать ну совсем что хочется. В "Человеке без страны" Воннегут мог вдруг разразиться практически рекламным пассажем с указанием адреса интернет-сайта, где продаются сделанные с его рисунков шелкографии. Или назидательно рассуждать о Нагорной проповеди: "Почему-то те, кто громче всех кричит о том, что они христиане, никогда не вспоминают о заповедях блаженства, зато частенько, со слезами на глазах, требуют, чтобы текст всем известных десяти заповедей был развешан во всех общественных зданиях. Как мы помним, принадлежат эти высказывания Моисею, а не Христу. Знаете, я еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь требовал, чтобы заповеди блаженства были хоть где-нибудь развешаны. Например, "Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут" — в судах. А "Блаженны миротворцы, ибо они наречены сынами Божьими" — в Пентагоне". А еще он мог — в восемьдесят три года — выдать ровно то, за что мы его любим: "Когда я пришел домой с войны, мой дядя Дэн, похлопав меня по спине, объявил: "Теперь ты стал мужчиной". И я убил его. То есть, конечно, не убил, но был очень близок". (Тут снова хочется вспомнить воннегутовского поклонника Довлатова: "Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался".)
Так вот, что в "Человеке без страны" замечательно? Замечательно то, что это — произведение совсем свободного человека. И даже если нам не всегда интересны его взгляды на неизбежные политику, экологию и семейные отношения, которые он в этой книге излагает,— эта свобода не оставит читателя равнодушным. Потому что она полная и окончательная. Окончательная во всех смыслах — Курт Воннегут закончил "Человека без страны" в 2005-м и заявил, что это его последнее произведение. Умер он в апреле 2007-го, действительно не написав больше ничего.
Курт Воннегут "Человеке без страны, или Америка разБУШевалась"
Екатеринбург: Ультра.Культура, 2007