"Мы беремся за проекты, которые не могут потянуть другие"
В январе прошлого года правительствами России и Казахстана было подписано соглашение об учреждении международной финансовой организации — Евразийского банка развития (ЕАБР), задача которого финансирование проектов, способствующих интеграции экономик стран постсоветского пространства. О том, какова стратегия развития банка, BG рассказал председатель правления банка ИГОРЬ ФИНОГЕНОВ.
BUSINESS GUIDE: Евразийский банк развития учрежден двумя странами — Россией и Казахстаном. Уставный капитал банка составляет $1,5 млрд, где две трети средств вносит Россия и треть Казахстан. С чем связан тот факт, что штаб-квартира ЕАБР находится в городе Алма-Ате, а в Москве открыто представительство?
ИГОРЬ ФИНОГЕНОВ: Решение об учреждении ЕАБР принималось правительством двух государств. Подписание соглашения об учреждении банка проходило в присутствии президента России Владимира Путина и президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Решение о нахождении штаб-квартиры в Алма-Ате является договоренностью учредителей. Связано это во многом с тем, что банк территориально фокусируется на Евразию и в этом смысле Алма-Ата ближе к центру Евразии, чем Москва. Страны, которые проявляют к нашему банку интерес и на территории которых располагается большинство наших перспективных проектов — Киргизия, Таджикистан и другие, географически ближе к Казахстану.
BG: Новые участники будут интегрированы в структуру ЕАБР или планируется создавать отдельные финансовые структуры?
И. Ф.: Это очень важный момент, поскольку, открывая банки в каждой из названных стран, мы можем распылить свои ресурсы в то время, когда их необходимо концентрировать. Сейчас мы находимся в продвинутой стадии переговоров с Киргизией, Таджикистаном, Белоруссией и Арменией. Если эти страны станут нашими участниками, то это позволит нам открыть на их территории представительства или филиалы банка, которые и будут реализовывать проекты на месте.
BG: В чем интерес участия в ЕАБР для всех этих стран?
И. Ф.: Евразийский банк развития — международная организация, которая имеет особый статус, дипломатический и налоговый иммунитет, статус преференциального кредитора. Все это снижает политические риски сторон, участвующих в проекте. Участие ЕАБР в инвестировании означает, что проекту обеспечена политическая поддержка, то есть мы проконсультировались с правительствами тех стран, на территории которых находится объект, проект интересен всем сторонам и будет поддержан всеми силами. Это серьезно уменьшает риски инициаторов проекта, которые являются представителями частного бизнеса. Поэтому для таких стран, как, в частности, Киргизия, участие в нашем банке открывает новые возможности по привлечению широкого круга инвесторов.
BG: Можно ли сказать, что ЕАБР как межгосударственная структура будет занимать приоритетный статус среди других банков, которые также участвуют в международных проектах?
И. Ф.: Мы не должны конкурировать с коммерческими банками. То есть мы не должны участвовать в проектах, которые коммерческие банки способны эффективно реализовать самостоятельно. Хотя этот критерий нельзя назвать строгим, но как принцип он очевиден. Для понимания можно сказать так, что мы беремся за проекты, которые не могут потянуть другие. Все проекты подразумевают большой объем экспертиз. Больше того, мы практически берем на себя функцию обучения клиента, когда приходится вместе писать технико-экономическое банковское обоснование, включающее все аспекты проекта, начиная с просчета рынка и заканчивая проверкой сметы строительно-монтажных работ.
С учетом нашего статуса и наших возможностей мы достаточно строго относимся к отбору инвестиционных объектов. В случае, когда проект предусматривает долгосрочные инвестиции, значительный объем финансирования и такую стоимость заимствований, которую не может обеспечить сегодня коммерческий банк в силу отсутствия доступа на международные рынки капитала, высокие риски или невозможность соответствовать требованиям надзорных органов разных стран, то в него вступаем мы. Безусловно, все эти проекты должны быть экономически состоятельными. Наша задача состоит в том, чтобы быть катализатором привлечения финансирования.
Кроме того, надо учитывать, что существуют разные стадии реализации проекта. Когда на старте чистое поле или степь, то обычно коммерческий банк с большим трудом идет на такое финансирование. В случае если проект представляется нам экономически состоятельным, отвечающим нашим требованиям и нашей миссии, то мы за него возьмемся. Когда же появляются заводские корпуса, начинают дымить трубы и идет выпуск продукции, мы готовы передавать участие в финансировании коммерческим банкам, которые уже согласны работать на такой стадии. Ведь тогда уже очевидно, что это состоявшийся проект и его риски значительно меньше, чем были изначально.
BG: Каким критериям должен соответствовать проект, чтобы потенциальный заемщик мог рассчитывать на финансирование ЕАБР?
И. Ф.: В октябре советом ЕАБР утверждена стратегия банка. В ней указаны все те задачи и критерии, которым должен отвечать предлагаемый нам на рассмотрение проект. Прежде всего он должен быть экономически состоятельным, окупаемым. Мы исходим из того, что ресурсы предоставляются заемщику не более чем на 15 лет. Помимо экономического аспекта проект должен соответствовать нашей миссии, то есть способствовать интеграционному процессу, росту взаимных инвестиций и товарооборота. Существуют критерии отбора и для инициаторов проекта. Инициатор должен иметь собственные средства — 20% от бюджета проекта. Он должен обладать опытом, чтобы доказать, что способен реализовать задуманное.
Возвращаясь к проектам, могу сказать, что предприятия с участием капитала из разных стран будут для нас особенно интересны. Или же если речь идет о предприятии, продукция которого будет потребляться разными странами. Это тоже приоритетно. Яркий пример — проект, который мы уже запустили и финансируем,— Экибастузская ГРЭС-2. Это тепловая станция, которая находится в Казахстане и является совместным предприятием российской компании "Интер РАО" и казахстанского правительства. Электричество, которое вырабатывается этой станцией, будет идти и уже идет в казахстанские и российские электрические сети. Еще один проект, в котором мы принимаем участие, это комбинат "Восход" на территории Казахстана по добыче хромитовой руды для металлургии. В этом проекте мы действуем на основе синдикации, то есть являемся банком, на который синдицируются ресурсы, а на все остальные банки-участники проецируются наши особые условия. Имеется в виду налоговый иммунитет и так далее. Сейчас такая правовая возможность у нас есть.
Проект должен соответствовать интересам всех сторон. Он должен способствовать интеграционным процессам на всей территории постсоветского пространства. Кроме того, проект должен учитывать экологические требования, решать социальные вопросы.
Есть и еще один немаловажный критерий отбора проектов. Как для России, так и для многих других стран евразийского региона характерна привязка экономики к сырью. От этого надо уходить и переориентироваться на более глубокую переработку сырья, перестраиваться на выпуск товаров с высокой добавленной стоимостью. То есть нами учитывается, насколько проект способствует позитивным изменениям в структуре экономики. Например, мы сейчас рассматриваем проект строительства фабрики по выпуску хлопковой пряжи в Таджикистане. В этой стране, которая является солидным экспортером хлопка-сырца, существует серьезная проблема с переработкой. Чтобы перерабатывать этот хлопок на месте, не хватает мощностей, качественного оборудования, да и опыта тоже. При этом сейчас на мировых рынках цена на хлопок-сырец очень низкая в отличие от стоимости пряжи. Разница в цене — в два с половиной раза. Возникает вопрос, почему хлопок должны перерабатывать где-то во Франции или Китае, когда это можно делать на месте? При этом стоит учитывать, что налаживание переработки обеспечит занятость населения, поступление налогов и решение других вопросов, которые остро стоят перед Таджикистаном.
BG: Критерий отбора проектов понятен. Но тем не менее из информации, опубликованной на официальном сайте банка, следует, что большинство проектов, в которых ЕАБР уже принимает участие, реализуются в Казахстане. А что с Россией?
И. Ф.: Есть ряд субъективных причин. Они скорее относятся к разряду формальностей, но все же влияют на очередность рассмотрения проектов. Я имею в виду соглашение о пребывании. Оно заключено между ЕАБР и правительством Казахстана, с Россией же такой документ только на стадии подписания.
Однако я бы не стал говорить, что это самое главное препятствие. В проектном портфеле ЕАБР сейчас рассматриваются проекты на сумму $2,5 млрд, где представлены очень разнообразные объекты, естественно, и на территории России. Учредители банка, вкладывая средства в капитал банка, не ставили задачу, чтобы они были реинвестированы обратно в такой же пропорции. Дело в том, что проект должен соответствовать тем критериям, о которых я уже говорил,— интеграция, развитие экономик, решение существующих социальных задач и так далее. Если такой проект реализуется в России, то мы примем в нем участие. В Казахстане есть проблемы — будем решать там, будет такой проект в Армении — значит, банк профинансирует и его тоже.
Скажу так — финансовых возможностей хватит на всех. Был бы проект хорошим. Даже с учетом турбулентности на финансовом рынке мы его на себе не очень сейчас ощущаем, хотя и являемся частью мировой экономической системы и работаем на финансовых рынках. Сейчас рейтинг ЕАБР по S&P — долгосрочный ВВВ+ и краткосрочный А-2. Это даже выше рейтинга России. И сейчас эти рейтинги никак не затрагиваются, S&P никаких сигналов в этом смысле не подает. Так что мы имеем возможности выхода на финансовые рынки в то время, когда у многих банков такая возможность сейчас ограничена. Хотя я думаю, что на нас это отразится подорожанием заимствований. Но тем не менее у нас деньги все равно будут дешевле, чем у других банков.
BG: Вы можете назвать те проекты, которым в таком случае повезло и которые уже сейчас находятся на стадии реализации?
И. Ф.: Проектов много, причем все они относятся к разным отраслям и реализуются в разных странах. В частности, осуществляется проект производства строительных материалов в Томской области, инициаторами которого являются и российские, и казахстанские предприниматели. Это крупный проект, который включает в себя технологически интегрированную структуру, начиная от заготовки леса и заканчивая изготовлением полуфабрикатов для строительства, производством современных строительных материалов на основе древесины. Данный проект реализуется в том числе в рамках реализации программы строительства нового жилья. Кроме того, существуют проекты строительства гидроэлектростанций в Таджикистане и Киргизии, проекты по производству биоэтанола в Киргизии и строительства завода по производству плазмы крови в Казахстане. Мы принимаем участие и в таком сложном инфраструктурном проекте, как Орловский тоннель в Санкт-Петербурге, который реализуется на основе государственно-частного партнерства, а также в финансировании разработки и производства самолетов "Сухого".
Самые ближайшие проекты — это финансирование Сангтудинской ГЭС в Таджикистане, строительство завода MDF-плит в Томске, финансирование авиастроительных проектов "Сухого" и строительство современной прядильной фабрики в Таджикистане. В цифрах это $600 млн.
Помимо этого мы рассматриваем возможность участия в проектах в Татарии. Во-первых, эта республика активно участвует в товарообмене с Казахстаном. Там существуют исторические и экономические связи. ЕАБР планирует здесь принимать участие в ряде крупных проектов в области химии и нефтехимии, направленных на глубокую переработку сырья. Есть проекты в области машиностроения — производство "КамАЗов" совместно с Казахстаном, осуществление их поставки и продажи в этой стране. Это будут проекты и в авиастроении, потому что сейчас определяется судьба самолетов, которые будут производиться на Казанском авиационном производственном объединении имени Горбунова. Есть и ряд других проектов в Татарии, которые опять-таки укладываются в рамки нашей миссии.
BG: В числе отраслей, которые банк назвал приоритетными, на первом месте ЕАБР указана энергетика. В России энергетика — тема номер один на протяжении всего последнего года. Рассматриваете ли вы возможность участия в проектах российской энергетики или в этом секторе и так очередь из стратегических инвесторов?
И. Ф.: Действительно, сейчас в России много желающих поучаствовать в энергетических проектах. Я скажу больше: так много желающих это делать в России, и так мало желающих — в Таджикистане. Кстати, в том числе и в интересах России. Таджикистан — это одна из первых стран в мире по потенциалу гидроэнергетических ресурсов, и если бы там удалось реализовать все проекты в области гидроэнергетики, то это бы во многом решило проблемы всего региона — начиная с Индии, Китая и Пакистана и заканчивая Россией, Казахстаном, Узбекистаном и Таджикистаном. В Таджикистане есть огромные ресурсы, но не так много коммерческих банков, которые готовы заниматься такими сложными проектами, как строительство гидроэлектростанций. Допустим, для горной станции с перепадом высот в 250 метров, объем инвестиций в строительство может составить порядка $1,5-$2,5 млрд. Вы понимаете, что только очень крупная компания с мощной поддержкой со стороны банков, в том числе и таких, как наш, может реализовать такой проект.
BG: За счет каких ресурсов ЕАБР будет увеличивать свой капитал? Насколько банк, как государственная структура, в принципе свободен в принятии решения об изменении капитала?
И. Ф.: На сегодняшний день государствами-участниками было внесено $805 млн в оплату уставного капитала ЕАБР. В течение 2008 года Россия и Казахстан планируют выполнить в полном объеме свои обязательства по оплате принадлежащих им акций и довести сумму оплаченного капитала до предусмотренных уставом $1,5 млрд. При вступлении новых участников в состав банка по решению совета возможно соответствующее увеличение уставного капитала. В таком случае новые участники будут вносить новые доли. Я не ожидаю, что это будут какие-то огромные суммы, так как потенциальные государства-участники не обладают ресурсами, чтобы вносить много средств. Поэтому будем исходить из того, что уставный капитал существенно не изменится по сравнению с установленными в уставе $1,5 млрд. Собственные средства ЕАБР будут формироваться за счет прибыли. Прибыль у нас сегодня есть, и мы будем направлять ее в резервный фонд, что предусмотрено нашим уставом. Таким образом, мы будем страховаться от рисков, связанных с возможными кредитными потерями, и увеличивать наши возможности для работы на финансовых рынках. Мы ожидаем, что финансовый рычаг у нас будет составлять не более одного к трем, что является обычной практикой для банков развития.
По поводу принятия решений я могу сказать, что структура ЕАБР очень похожа на акционерное общество. У нас есть коллегиальный орган управления — правление и единоличный орган управления — председатель правления. В правление входит девять человек, и большая часть вопросов решается ими. Существует совет банка, который представляет интересы акционеров. В этом смысле ЕАБР практически не отличается от коммерческого банка. Это, кстати, не очень обычно для банка развития, поскольку в структурах, которые существовали раньше в Советском Союзе, например в МИБе, практиковалось наличие квотных должностей. Например, начальник кредитного отдела мог быть квотой одной страны, а кто-то еще — квотой другого государства.
BG: Несмотря на то что сегодня такие "квоты" отсутствуют, насколько велика вероятность, что принятие решений об участии банка в том или ином проекте может быть подвержено, скажем так, человеческому фактору? Как в ЕАБР принимается решение об очередности финансирования проектов?
И. Ф.: Во-первых, люди, которые приглашены для работы в ЕАБР, имеют свое реноме, свою профессиональную репутацию. Второе правило, которым мы руководствуемся, это полная прозрачность решений. У нас есть проектный цикл, в котором все ясно и понятно прописано. Формируется проект, проходит первое слушание, потом предварительное одобрение, после проработка вопросов. Затем идет второе одобрение, вынесение на кредитный комитет и на рассмотрение правления. В случае необходимости вопрос выносится на совет банка. То есть условия кредитования — величина ставок и так далее — определяются не одним человеком. Существуют довольно внятные процедуры принятия этих решений.
BG: Какие планы у ЕАБР по работе на открытом рынке и как вы оцениваете текущую ситуацию в финансовой сфере?
И. Ф.: У ЕАБР существует казначейство, которое работает на открытом финансовом рынке со всеми инструментами, кроме акций. На сегодняшний день мы исходим из того, что рынок акций является недопустимо рискованным для нас. В ближайших планах ЕАБР — регистрация программы еврооблигаций на $3 млрд. В соответствии с нашей стратегией мы планируем осуществить этот выпуск в течение ближайших месяцев.
Что же касается финансовых рынков, то я бы сказал, что сейчас во многом происходит война нервов. Нельзя допустить никакого повода для паники, потому что, если что-то случится с любым, даже средним банком, который не выполнит сейчас своих обязательств, закроют лимиты на все банки. И тут начнется. Здесь речь идет даже не об экономике, а скорее о психологическом аспекте, поэтому все должны быть готовы к такому развитию событий, и в этом смысле успокаиваться нельзя. Сейчас мы остаемся на рынке, потому что у ЕАБР в числе прочих функций есть задача поддержания финансового рынка.
Помню, когда я был еще коммерческим банкиром, мы в рамках банковской ассоциации в 2006 году встречались с Игнатьевым и другими представителями финансовых властей. Несмотря на то что все было хорошо, мы даже тогда обсуждали вопрос, что будет если?.. Я пережил шесть банковских кризисов и знаю, что никогда успокаиваться нельзя. В этом плане очень правильно поступили в Казахстане, где было объявлено, что создается фонд в $4 млрд на поддержку коммерческих банков в случае проблем с ликвидностью. Я считаю, что это своевременный проактивный шаг, хороший сигнал рынку. Эти средства могут никогда банкам и не потребоваться, но такое решение само по себе снимает страхи.