Главным событием уходящего года должны были стать выборы в Госдуму — как прелюдия будущих президентских выборов. Однако интрига 2008 года умерла уже в конце 2007-го, поскольку "проблема-2008" была решена досрочно.
Досрочный преемник
Главная интрига последних четырех лет — кто будет следующим президентом России и чем займется Владимир Путин по окончании второго президентского срока — разрешилась досрочно. "Проблема-2008" была решена уже в декабре 2007 года после уверенной победы "Единой России" на выборах в Госдуму, выдвижения ею в президенты первого вице-премьера Дмитрия Медведева и сделанного им Путину предложения занять в мае 2008-го пост главы правительства. Последние сомнения по поводу своего будущего развеял сам Путин, который на съезде "Единой России" 17 декабря согласился "продолжить нашу общую работу в качестве председателя правительства РФ", в случае "если граждане России окажут доверие Дмитрию Анатольевичу Медведеву и изберут его новым президентом РФ".
Таким образом, можно констатировать, что вопреки прогнозам отдельных знатоков шпионской психологии Владимир Путин честно выполнил план переквалификации в премьеры, о котором открыто рассказал еще 2 октября на съезде "Единой России". А "операцией прикрытия" оказалось не последовательное возвышение Медведева, а перемещения других потенциальных преемников типа Сергея Иванова, назначенного в феврале первым вице-премьером, и Виктора Зубкова, заменившего в сентябре Михаила Фрадкова на посту премьера.
Кстати, теперь аналитикам не остается ничего иного, как поверить и другому обещанию Путина: что он готов работать премьером "без изменения властных полномочий между институтом президента и самим правительством". Но даже в этом случае комбинацию с пересаживанием отслужившего два срока президента в премьерское кресло можно считать классическим примером адаптации демократии, то есть приспособления западных норм к российским реалиям без изменения Конституции (см. "Власть" N47 от 3 декабря). Ведь в рамках придуманной Кремлем схемы президент и премьер могут меняться местами до бесконечности, обходя тем самым правило двух сроков. А пресечь подобную практику можно разве что внесением в Конституцию пункта о том, что двое одних и тех же лиц не могут занимать два одних и тех же поста более двух сроков подряд.
В том, что путинский преемник, да еще в фактическом тандеме с самим Путиным, победит 2 марта в первом же туре, можно не сомневаться. Об этом говорят и последние социологические опросы, и итоги думских выборов, на которых региональные власти доказали, что готовы обеспечивать нужный результат, даже если для этого приходится выдавать почти советские цифры — 99% явки и 99% голосов за победителя. Поэтому, по сути, процедура избрания президента будет очень похожа на новый порядок наделения полномочиями губернаторов. Глава государства тоже будет утверждаться по представлению действующего президента, но не региональными депутатами, а всеми избирателями России.
Кстати, как показал уходящий год, при всех явных отличиях выборов по-путински от традиций ельцинской эпохи (в 2000 году преемник Путин избирался в условиях куда более серьезной конкуренции, чем преемник Медведев в 2008-м) во взаимоотношениях Бориса Ельцина и Владимира Путина с их премьерами можно обнаружить немало общего. То есть система власти в России уже настолько устоялась, что даже очень разные люди, оказавшись на высшем посту, действуют сходным образом.
Так, свой первый срок оба президента фактически проработали с одним главой правительства — Виктором Черномырдиным (он возглавил кабинет министров на втором году президентства Ельцина) и Михаилом Касьяновым (он был отправлен в отставку за три недели до президентских выборов-2004) соответственно. Но затем у Кремля возникли некоторые сомнения в лояльности премьеров. Черномырдину молва приписывала желание выдвинуться в президенты, а Касьянов не сошелся с Путиным в оценке событий вокруг ЮКОСа. Результатом в обоих случаях стало появление в Белом доме неожиданных политиков — "киндер-сюрприза" Сергея Кириенко и выписанного из Брюсселя "бюргер-сюрприза" Михаила Фрадкова.
Похожими оказались и фигуры третьих премьеров, одни биографии которых навевали воспоминания о советском прошлом. Кириенко сменил бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, экс-глава одной из палат Верховного совета СССР Евгений Примаков, а Фрадкова — классический советский аппаратчик Виктор Зубков, прошедший по партийно-хозяйственной лестнице путь от директора совхоза до первого зампреда облисполкома.
Отличий в этих почти параллельных кадровых загогулинах было всего два. Во-первых, после Примакова премьером у Ельцина успел недолго поработать еще и Сергей Степашин, тогда как Зубков, по-видимому, продержится в Белом доме вплоть до инаугурации президента Медведева. Во-вторых, Путин был объявлен преемником в момент выдвижения в главы правительства, а Медведев приобрел аналогичный статус без смены должности. Но эти расхождения можно считать чисто формальными. В конце концов, нынешнего преемника называли теневым премьером еще при Фрадкове.
Адаптированные выборы
Досрочное решение "проблемы-2008" несколько затмило декабрьские выборы в Госдуму, которые должны были стать главным событием года. Тем не менее по целому ряду причин эту кампанию можно назвать беспрецедентной.
Во-первых, Кремль провел, пожалуй, самую грандиозную "операцию прикрытия" за все время правления Путина, подменив думские выборы референдумом о доверии президенту. Формально все оставалось по-прежнему: партийные списки, партийная агитация в СМИ и названия партий в избирательных бюллетенях. Но в сознании большинства россиян эти выборы были как раз голосованием за Путина. К примеру, по данным ВЦИОМ, с утверждением о том, что думские выборы были референдумом, согласились 65% опрошенных, и только 19% назвали их обычными парламентскими выборами. При этом 46% респондентов, голосовавших за "Единую Россию", объяснили свой выбор именно желанием поддержать Владимира Путина, тогда как о симпатиях к самой партии заявили лишь 32% опрошенных.
Во-вторых, подобное переформатирование кампании в сочетании с проведением выборов исключительно по партспискам привело к беспрецедентно резкому разделению партий на фаворитов и аутсайдеров и фактическому выдавливанию последних из реальной политики. Ведь если раньше у не прошедших в Думу партий была возможность доносить свою позицию до избирателей хотя бы через депутатов-одномандатников, то теперь непопадание в парламент практически лишает партийцев права голоса на федеральном уровне. В то же время повышение заградительного барьера с 5 до 7% никакой роли не сыграло, так как ни одна из не прошедших в Думу партий не набрала даже 3% голосов — в том числе и из-за упомянутого перетекания "путинских" голосов к "Единой России".
Наконец, в-третьих, выборы показали, что россияне все больше привыкают к реалиям управляемой демократии и видят все меньше отличий между демократией настоящей и суверенной. То есть если в 1990-х годах и даже в начале 2000-х явное применение административного ресурса вызывало у большинства избирателей протест и нежелание признавать выборы справедливыми, то теперь эти нарушения, похоже, грубым отклонением от демократических норм уже не считаются.
Так, из недавнего опроса "Левада-центра" следует, что в общей сложности 17% респондентов чувствовали в ходе думской кампании "давление и нажим" со стороны властей, начальников или сослуживцев с целью побудить их к голосованию за определенную партию. После выборов 2003 года об этом заявляли лишь 9% опрошенных. Особенно заметен рост числа тех, кто подвергался давлению начальства,— с 1 до 7%. Кроме того, 13% признались, что к ним домой 2 декабря приходили с выносной урной для голосования, хотя сами они никого об этом не просили. Однако, даже признав наличие таких фактов, являющихся грубейшим нарушением избирательного законодательства, только 3% респондентов пришли к выводу, что это "существенно изменило результаты выборов". Уменьшилось по сравнению с декабрем 2003 года и число тех, кто считает итоги выборов фальсифицированными (с 18 до 9%). Тогда как количество людей, не верящих в фальсификации, наоборот, возросло (с 57 до 69%), невзирая на вроде бы не требующие других доказательств стопроцентные показатели единороссов в ряде регионов.
На этом фоне итоги другого опроса "Левада-центра" выглядят на первый взгляд парадоксально. Отвечая на вопрос "Нужна ли России демократия?", "да" сказали 67% против 56% в 2006 году, а число сторонников западной демократии возросло с 18 до 22% при уменьшении количества приверженцев советской демократии с 13 до 10%. Но этот парадокс легко объяснить: просто россияне считают настоящей демократией именно то, что видят вокруг, точно так же, как большинство советских людей считали нормой два сорта колбасы на прилавках и 99,9% голосов за кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных.
Однопартийные перспективы
Помимо общих итогов думских выборов стоит отдельно упомянуть и о судьбе двух партийных проектов, казавшихся в начале 2007 года весьма перспективными. Речь идет о "Справедливой России", создававшейся как вторая партия власти, и Союзе правых сил, который тогда считался весьма вероятным кандидатом на прохождение в новую Госдуму.
Первый опыт участия в парламентских выборах в качестве самостоятельной силы (партия была учреждена в октябре 2006 года) оказался для справороссов вполне удачным. В ходе весенней региональной кампании вторая партия власти изрядно потрепала первую и даже смогла обыграть ее в Ставропольском крае. Оправдала себя и ставка на часть региональной элиты, не получившую в рядах "Единой России" желанного морального и материального удовлетворения. Да и результат "Справедливой России" в ходе мартовского единого дня голосования (в среднем около 15% голосов) позволял ей всерьез рассчитывать на превращение по итогам думских выборов во "вторую ногу общества", о необходимости которой говорил годом ранее главный кремлевский политтехнолог, замглавы администрации президента Владислав Сурков на встрече с активом Российской партии жизни, позднее ставшей основой "Справедливой России".
Однако эти надежды разрушила вступившая в активную фазу операция "Преемник". Если бы это произошло позже, уже после думских выборов, мироновцы, вероятно, успели бы получить 15-20% голосов за счет перераспределения в их пользу части административного ресурса. Ведь единороссы, по их собственным заверениям, тогда были готовы удовлетвориться результатом 45-50%. Но поскольку Путину во главе "Единой России" требовалось уже не менее двух третей голосов, на его поддержку пришлось мобилизовать весь административный ресурс без остатка — от федеральных телеканалов до глав сельских администраций. А без помощи Кремля и местных элит справороссы еле переползли семипроцентный барьер. В итоге получилась не "вторая нога", а лишь пятое (не по счету, а по смыслу) колесо в думской телеге.
Жертвой операции "Преемник", по сути, пали и правые. На мартовских региональных выборах СПС, поменяв приоритеты и сделав ставку на завоевание части левого электората, получил в среднем более 7% голосов. Кремль, кажется, тоже ничего против этой партии не имел, даже Сурков назвал ее мартовский результат "достаточно убедительным". И если бы единороссам по-прежнему было нужно в Думе лишь простое большинство, свои 8% СПС, не исключено, смог бы набрать. Но при новом раскладе места для пятого лишнего уже не осталось. А отчаянная попытка правых в разгар кампании перейти к жесткой антипутинской риторике привела лишь к тому, что помимо силовиков, повсеместно изымавших агитационную литературу СПС, на партию обрушились еще и федеральные телеканалы, и даже лично Владимир Путин, объявивший либералов, правивших в "проклятые 1990-е", одним из двух врагов России наряду с коммунистами.
Впрочем, перспективы у двух партий, ставших главными неудачниками года, все же разные. Правым остается рассчитывать лишь на чудо и на мифическое объединение демократов. А вот Сергей Миронов еще может надеяться на то, что после того как окончательно развеется дым над полями президентских сражений, к идее двухпартийности и "двуногости" в России еще вернутся.
Правда, пока создается ощущение, что желания что-то менять у Кремля уже не возникнет. Ведь в Госдуме фактически сложилась даже не двухпартийная, а однопартийная система, позволяющая единороссам решать любые вопросы без участия трех других фракций. На президентских выборах тоже ожидается убедительная победа нерушимого блока медвепутинцев и беспартийных, предвестником которой стало показательное соучастие в выдвижении Медведева лидеров "Справедливой России", "Гражданской силы" и Аграрной партии. Наконец, "стародемократы" в лице "Яблока" и СПС в ближайшие несколько месяцев будут заняты кадровыми чистками, организационными перетрясками и поисками денег для расплаты по выборным счетам. И в условиях окончательно восторжествовавшей в стране стабильности сама мысль о том, что малопартийная система лучше однопартийной, вряд ли покажется Кремлю правильной.
Антиельцинские губернаторы
В региональной политике Кремля в 2007 году случились заметные изменения, связанные по большей мере все с теми же федеральными избирательными кампаниями. Причем процесс шел в двух встречных направлениях — снизу вверх и сверху вниз.
С одной стороны, многие главы регионов, озабоченные своими перспективами при следующем президенте, решили на всякий случай переназначиться по новой процедуре, не дожидаясь избрания преемника. В результате начавшийся в 2005 году процесс переутверждения всенародно избранных губернаторов региональными парламентами по представлению президента, несколько притормозившийся в прошлом году (лишь девять назначенцев против 44 в 2005 году), снова ускорился. За 10 месяцев этого года были утверждены 23 губернатора, причем 12 из них прошли эту процедуру досрочно, поставив перед президентом вопрос о доверии. Таким образом, после ожидаемого на этой неделе назначения новых глав Ярославской и Смоленской областей в России останется всего 14 губернаторов, еще не сменивших статус всенародно избранных на наделенных полномочиями.
С другой стороны, в выборный год отношение центра к региональным лидерам заметно ужесточилось. Это вытекает уже из статистики обновления губернаторского корпуса. Если в 2005 году среди назначенных глав регионов было 12 новичков (27%), а в 2006-м — трое (33%), то в уходящем году этот показатель достиг рекордных 44% (11 из 25). Причем вопреки прежней традиции, когда смена кадров чаще происходила по истечении срока полномочий предыдущих лидеров, в 2007 году сразу семь губернаторов (28% от общего числа ушедших) покинули свои посты либо из-за утраты доверия президента, либо в результате добровольных отставок, которые наблюдатели неизменно признавали добровольно-принудительными. К тому же уходящий год ознаменовался первым прецедентом, когда глава региона, досрочно поставивший перед президентом вопрос о доверии, не был переутвержден в должности. Хотя с точки зрения предвыборной логики отставка главы Сахалина Ивана Малахова, не проявившего должного рвения при ликвидации последствий сильного землетрясения на острове, выглядела вполне понятной.
Другой характерной приметой 2007 года стал уход целого ряда губернаторов, руководивших своими регионами более 15 лет. Если за предыдущие два года центр заменил лишь двух "старожилов" (глав Кабардино-Балкарии и Дагестана Валерия Кокова и Магомедали Магомедова), то в 2007-м таковых оказалось сразу пятеро: Шериг-оол Ооржак (Тува), Леонид Потапов (Бурятия), Михаил Прусак (Новгородская область), Константин Титов (Самарская область) и Анатолий Лисицын (Ярославская область). При этом последние трое были назначены главами обладминистраций осенью 1991 года указами Бориса Ельцина и считались губернаторами первого ельцинского призыва.
Конечно, то, что эти отставки случились вскоре после смерти Ельцина, можно посчитать простым совпадением, тем более что все трое покинули посты по собственному желанию, а Титов и Лисицын продолжат карьеру в федеральном парламенте (в Совете федерации и Госдуме). Но тот факт, что в 2005-2006 годах представители ельцинской гвардии (включая тех же Титова и Лисицына) неизменно переутверждались Путиным на новый срок, говорит скорее о том, что реальное обновление губернаторских кадров, которого ждали после отмены выборности глав регионов, началось лишь во второй половине 2007 года.
Правда, некоторые "тяжеловесы", похоже, все-таки оказались Владимиру Путину не по зубам. Скажем, как ни пытался федеральный центр копать под президентов Татарии и Башкирии Минтимера Шаймиева и Муртазу Рахимова, их позиции остались незыблемыми, а после думских выборов (соответственно 81,1 и 83,1% за "Единую Россию") еще более укрепились. Мэр Москвы Юрий Лужков оказался по этому показателю в пятерке худших (54,15%), но тоже может не беспокоиться за свою судьбу как минимум до окончания президентских выборов, на которых Кремлю опять позарез понадобятся голоса москвичей, не очень-то жалующих федеральную власть, но готовых поддержать любимого градоначальника. Хотя другим губернаторам те же грехи центр не простил — отставки Лисицына и главы Смоленской области Виктора Маслова многие эксперты объяснили низкими результатами партии власти в их регионах (соответственно 53,2 и 53,9%).
В то же время в самом процессе подбора новых кандидатов в губернаторы в 2007 году обнаружились явные признаки кризиса жанра: в условиях кадрового голода Кремлю пришлось выбирать будущих региональных лидеров среди лучших из худших. Если в прежние годы губернаторами становились спикеры региональных парламентов, директора крупных местных предприятий или, на худой конец, мэры региональных столиц, то в уходящем году выбор пал, например, на таких стопроцентных "варягов", как директор не самого заметного казанского завода Николай Колесов (Амурская область), замминистра сельского хозяйства Сергей Митин (Новгородская область) или вице-губернатор Томской области Вячеслав Наговицын (Бурятия). А если курс на избавление от ельцинского наследия будет продолжен и следующим президентом, то в 2008-2009 годах очередь в губернаторском листе ожидания, судя по всему, дойдет уже и до руководителей предприятий и организаций среднего регионального звена.
Самые громкие российские события 2007 года (упоминаемость, %)
8,17 Выборы в Госдуму, 2 декабря
2,57 Выдвижение Дмитрия Медведева на пост президента РФ, 10 декабря
1,83 Отставка правительства, 12 сентября
1,57 Получение Россией права на проведение Олимпиады-2014 в Сочи, 4 июля
1,29 Смерть Бориса Ельцина, 23 апреля
1,16 Конфликт России и Белоруссии из-за нефтяных пошлин, 1 января
1,15 Взрыв на шахте "Ульяновская" в Кемеровской области,19 марта
1,14 Выход сборной России по футболу в финал Евро-2008, 22 ноября
1,10 Выступление Владимира Путина в Мюнхене, 10 февраля
1,01 Взрыв в "Невском экспрессе", 13 августа
1,01 Массовое кораблекрушение в Керченском проливе, 10 ноября
0,91 Взрыв автобуса в Тольятти, 31 октября
0,74 Установка российского флага на Северном полюсе на дне Ледовитого океана, 2 августа
0,72 Взрыв на шахте "Юбилейная" в Кемеровской области, 24 мая
0,71 Взрыв автобуса в Невинномысске, 9 декабря
0,64 Задержание банкира Алексея Френкеля, 11 января
0,63 Поражение России Израилю в матче за выход на Евро-2008 со счетом 1:2, 17 ноября
0,58 Разгон "Маршей несогласных" в Москве и Санкт-Петербурге, 14 апреля
0,57 Объединение РПЦ и РПЦЗ, 17 мая
0,55 Задержание замминистра финансов Сергея Сторчака, 15 ноября
События ранжированы по упоминаемости в российских СМИ (выраженному в процентах отношению количества материалов СМИ, освещавших событие, к общему количеству материалов СМИ за выбранный период). В случае неожиданных событий (авария, катастрофа) исследовался двухнедельный период после события, в случае запланированных событий (выборы) — неделя до и неделя после него. Замеры проводились по ресурсам электронной библиотеки информагентства Integrum (более 3200 центральных и региональных газет, информагентств, теле- и радиокомпаний, интернет-изданий).