Финансовый сектор России активно делится сейчас в пользу отечественных банков, прямо или косвенно контролируемых государством, и «дочек» ведущих иностранных банков. Останется ли на нем место банкам мелким и средним, и если останется, то какое? Пять руководителей таких банков дали пять совершенно разных ответов на этот вопрос.
Семь банков, прекративших существование, не считая Гута-банка, отошедшего Внешторгбанку. 80 млрд рублей (без учета валюты), изъятых из банков за июнь и первую половину июля,– включая почти 17 млрд рублей, ушедших из одного только Альфа-банка всего за две недели. 98% населения, которые, по данным ВЦИОМ и исследовательской группы ЦИРКОН, не готовы отдавать банкам сбережения. Вот предварительные итоги летнего кризиса доверия на российском банковском рынке.
Теория (да и практика) менеджмента свидетельствует, что кризисы тем полезнее, чем болезненнее. Во-первых, они хорошо отрезвляют, заставляют здраво оценить предшествующие действия и решения, вынести важные уроки. Во-вторых, кризисы, как правило, открывают бизнесу новые возможности – не только потому, что расчищают пространство, освобождая его от нежизнеспособных конкурентов, но и потому, что вынуждают жизнеспособных активнее думать и искать новые пути развития. Какие же уроки можно вынести из нынешнего кризиса? И какие возможности он открывает российским коммерческим банкам?
Главных уроков, на наш взгляд, три. Первый: теперь бизнес знает, по крайней мере, один способ устроения кризиса буквально на ровном месте. В макроэкономике ничего похожего на август 1998 года сейчас нет, других объективных условий, которые с неизбежностью приводили бы к развитию ситуации по реализовавшемуся сценарию,– тоже; кризис был спровоцирован почти исключительно действиями, бездействием и неаккуратными заявлениями представителей государства. Если не думать, что так они вели себя сознательно и намеренно, преследуя какие-то специальные цели, значит «в консерватории что-то не так».
Второй урок: за шесть лет, прошедших с августа 1998-го, система рефинансирования банков именно как система так и не заработала. ЦБ пришлось принимать специальные меры, чтобы нейтрализовать кризис. Опять что-то не так в консерватории.
Третий урок: если объективных предпосылок для кризиса нет, значит, что-то не так и в самих банках. Значит, модель формирования долгосрочных рискованных активов (например, на рынке недвижимости) с постоянным перекредитованием на рынке МБК – плохая модель. Значит, во многих банках оставляет желать лучшего управление рисками, управление ликвидностью – и вообще управление. Этим, очевидно, им и придется заняться.
Что же касается возможностей для банков, то здесь все совсем неоднозначно. Ясно, что максимальную выгоду из ситуации извлекут (или уже извлекли) окологосударственные банки и дочерние структуры иностранных банков. И ведущим российским частным банкам придется выдерживать острейшую конкуренцию с ними за наиболее крупных клиентов. Но тяжелее всего придется мелким и средним банкам. На их долю останется малый и средний бизнес. Работа с этими клиентами, наиболее рискованными по определению, потребует от банков высочайшего профессионализма; проблема в том, что лучшие профессионалы могут оказаться не по карману этим банкам. Для них это настоящий вызов. Кто-то справится – большинство погибнет.
ПЗИДЕНТ ПРОБИЗНЕСБАНКА СЕРГЕЙ ЛЕОНТЬЕВ: «ЕСЛИ ПРОИЗОЙДЕТ ЧЕБОЛИЗАЦИЯ, НАШЕМУ ПРОЕКТУ НЕ БУДЕТ МЕСТА»