История тела в Средние века

История тела в Средние века

Французский историк Жак Ле Гофф вряд ли нуждается в представлении. Глава школы "Анналов", крупнейший специалист по Средним векам, он считает их особой цивилизацией, отличной и от старой римской, и от новой европейской. Ле Гофф — автор множества монографий, главная из которых "Цивилизация средневекового Запада" была переведена и многосторонне изучена у нас еще в 1970-х годах. Предмет его интереса — средневековая ментальность, и проблемы он всегда выбирал высокодуховные: интеллектуалы, воображение, память. А в 2003 году заинтересовался физическим и написал "Историю тела в Средние века" в соавторстве с литературным критиком газеты Le Monde Николя Трюоном.

Суть задачи, которую они себе поставили,— свести воедино средневековые представления о теле. Это, как гласит подзаголовок, краткий курс, то есть даже не монография, а небольшой учебник, источником для которого стали уже существующие исследования, и прежде всего теория Михаила Бахтина о карнавале. В трактовке Ле Гоффа эта теория вытекает в постоянное противоречие между "низостью" тела и его религиозной сущностью: "С одной стороны, идеология христианства, превратившегося в государственную религию, навязывала подавление тела. С другой, согласно ей, Бог воплотился в тело Христа, и человеческое тело обернулось "храмом Святого духа". Духовенство порицало телесные практики, но оно же их и восхваляло. Средневековому человеку в повседневной жизни приходилось обуздывать себя постом. И в то же время устраивались карнавалы, являвшие собой невероятный разгул, выходящий за рамки правил".

На основе этого противоречия изучаются сексуальность, труд, сон, одежда, война, жест, слезы и смех. Так, представления о работе раскладывались на идею opus (высокого духовного труда) и labor (повседневной работы). Современных представлений о любви средневековый человек не знал, вместо нее у него были caritas (лишенное сексуальности сочувствие ближнему, давшее начало куртуазной любви) и amor (дикая пожирающая страсть). Смех тоже делился на греховный, "из живота" (именно этим, еще средневековым, смехом, по мнению авторов, смеется Рабле) и святой — улыбку. И так далее.

Так что, хоть полная история тела в Средние века еще не написана, начало в любом случае положено.

Я хочу рассказать вам о...

На писателе-психотерапевте из Аргентины Хорхе Букае Издательский дом Мещерякова практически специализируется — вот уже несколько лет издает его оздоровительные книжки: "Письма Клаудии", "Любить с открытыми глазами", "Истории для размышления". Книжки одна от другой практически не отличаются, это сборники сказок-притч, которые Букай в лечебных целях рассказывает своим пациентам. Между тем в Аргентине эти сказки пользуются бешеной популярностью, привлекая к гештальт-терапии даже людей, не испытывающих большой любви к психоанализу. Метод Букая — массовая литературная терапия, лечение словом, и надо сказать, что этот метод он использует весьма успешно.

В книгах Букая герой-рассказчик не врач, а пациент на приеме у врача. В "Я хочу рассказать вам о..." пациентом становится студент Демиан, ходящий на сеансы к толстяку Хорхе. Демиан постоянно сомневается в себе, пытается оградить свою личную жизнь, завидует коллегам по работе и находится в достаточно тяжелых отношениях с родителями. На каждую его проблему толстяк Хорхе находит для него по притче. Например, историю про слона, которого, когда он был маленький, привязывали к колышку, чтобы не убежал, и теперь уже взрослым большим слоном он даже не пытается сбежать, поскольку помнит, как колышек не давал ему это сделать. Это про то, как мы боимся принимать решения, хотя осуществить их было бы проще, чем мы думаем. Или про слугу одного короля, который был счастлив, пока король не подарил ему кошелек с 99 золотыми монетами, и слуга положил всю свою жизнь, чтобы к ним прибавилась сотая. Это про "Клуб девяносто девяти" — сколько бы мы ни имели, мы всегда хотим большего, и это желание делает нас несчастными. Истории необязательно сводятся к сказкам, иногда толстяк отвлекается и на Макса Вебера, и на пирамиду потребностей Маслоу, и в итоге к концу увесистого тома пациент становится если не здоровее, то спокойнее и счастливее, чем в начале сеансов.

Тут интересен сам выбор пациента — городского юноши-невротика. Это тот самый тип, который набрасывается на книги Паоло Коэльо, Ричарда Баха и Харуки Мураками, хотя, возможно, полезнее было бы пройти курс психотерапии.