В аппарате президента подготовлен проект и еще одного указа, непосредственно касающегося приватизации: "О развитии зернового рынка в России". Акции предприятий по производству и хранению зерна, хлебопродуктов и продуктов переработки зерна и т. п., ранее по указу #826 от 7 августа 1992 года переданные "Росхлебопродукту", в соответствии с новым указом поступят в продажу, причем половина из них — на чековые аукционы. Преобразование всех таких предприятий будет указано завершить в течение двух месяцев, продажу акций — в течение трех месяцев. Эксперты Ъ склонны высоко оценить этот проект указа — и не только в приватизационной, но и в общеэкономической его части, т. к. указ, по сути, полностью открывает эту сферу для рыночных механизмов.
А вскоре следует ожидать и совсем новой серии документов из Госкомимущества. Там полным ходом ведется разработка документов, регламентирующих постприватизационный период деятельности бывших госпредприятий. Настоятельная необходимость ускоренной разработки такого пакета документов подчеркнута в решении проведенного недавно Анатолием Чубайсом совещания председателей региональных комитетов по управлению имуществом. Естественно ожидать, впрочем, что эти документы не будут иметь статуса обязательных к исполнению, а будут носить рекомендательный, методический характер.
Реструктуризация лесной промышленности
На подходе и еще одна новость. На согласовании в Антимонопольном комитете РФ находится проект распоряжения правительства о реорганизации лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности. Проект предусматривает создание 66 холдинговых компаний, в которые войдут по 10-15 предприятий отрасли. Напомним, что в отрасли уже существуют три холдинга: Усть-Илимский, Читинский и Тверской. Судьба практически всех оставшихся в отрасли предприятий, видимо, решится с выходом этого распоряжения.
В лесном комплексе, как, впрочем, и во многих отраслях, тяжелая ситуация: на предприятия "повешена" огромная социальная инфраструктура — таежные поселки и т. д., и развал комплекса прежде всего сказывается на инфраструктуре. Именно такие доводы помогли главе администрации Иркутской области добиться от правительства решения о создании Усть-Илимского холдинга. Все его подразделения еще во времена расцвета арендных отношений приобрели статус юридического лица, в перестроечные времена эти мелкие подразделения (по разным причинам) стали "глохнуть" и не могли финансировать социальную базу. Глава администрации обратился в правительство, и после разбирательств было принято решение "согнать" все бывшие подразделения в холдинг.
Идея нынешней беспрецедентной реорганизации, касающейся практически всех предприятий отрасли, состоит в том, чтобы создать не просто финансовые региональные холдинги, а диверсифицированные структуры с достаточно высоким уровнем обработки выходного продукта. Чтобы в результате можно было экспортировать не сырье, а продукцию более высокого передела: мебель, бумагу. Ведь сегодня леспромхозы торгуют сырым лесом, умудряясь при этом сбивать мировые цены и терять прибыль. Эти доводы и побудили зампреда ГКИ Петра Мостового согласиться с необходимостью создания интегрированных структур (по сведениям Ъ, впервые в жизни).
Итак, схема. Холдинги организуются на основе базовых предприятий отрасли — ЦБК, мебельной фабрики, сплавной конторы и т. д., в которые леспромхозы вносят по 25% плюс одну акцию, соответственно расширяется уставный капитал базового предприятия. В холдинговых компаниях контрольный пакет или золотая акция резервируются в госсобственности на три года.
Например, мебельная фабрика преобразуется в АО и выбирает 2-й вариант льгот. При этом 5% остается для ФАРП, 25% плюс 1 акция резервируются в госсобственности, все остальное идет на чековый аукцион (в данном случае 19%). Эта фабрика владеет 25% акций каких-либо леспромхозов. А затем все акции этих леспромхозов за исключением зарезервированных продаются на чековом аукционе.
При создании холдингов мощности леспромхозов более или менее соотносятся с мощностями переработки базового предприятия. Кроме того, "Рослеспром", который пробивает эту идею, стремится к тому, чтобы в уставном капитале каждого холдинга акции леспромхозов составляли меньше 50%, иначе они превращаются в финансовые холдинги — а по Временному положению о холдинговых компаниях финансовым холдинговым компаниям разрешена только инвестиционная деятельность, другие виды деятельности для них не допускаются. Это соображение не дает возможности сделать холдинг слишком большим: его размеры ограничены размером стартового уставного капитала базового предприятия. Поэтому холдингов получается много — можно даже говорить и о создании конкурентной среды.
Создаваемые холдинги в корне отличны от юрьевских промышленно-финансовых групп. Юрьев полагал, что экспортный потенциал страны можно улучшить, создавая промышленно-финансовые группы, включающие, скажем, лесосеку, железную дорогу и порт. Юрьевские холдинги, как уже отмечалось (см. Ъ #32 от 16 августа), неестественны в своей громоздкости. Видимо, приведенная схема более логична: создаваемые таким образом холдинги естественнее в своей монокультурности, а уже при удаче они и станут своеобразными центрами роста, к ним, скажем, будут тяготеть банки и т. д. По мнению экспертов Ъ, ваучеровладельцам имеет смысл внимательно следить за развитием событий в отрасли.
При реализации описанной схемы пригодится принятое летом (надо отдать должное — с легкой руки Юрьева) постановление ВС, по которому при создании холдингов не требуется согласия трудовых коллективов --распоряжения правительства будет достаточно. Но, как заявили корреспонденту Ъ в ГКИ, в тупиковых ситуациях (если тот или иной леспромхоз напрочь отказывается входить в холдинг), ГКИ настаивать на следовании этой схеме не намеревается.
Не только света, что в окошке
Немногочисленные составляющие приватизационного процесса в России уже настолько хорошо известны, что воспринимаются как неизбежность. Даже экспертам в этой области нередко кажется, что принятая у нас последовательность процедур по разгосударствливанию собственности чуть ли не богоданная: как за весною следует лето, так за закрытой подпиской — чековый аукцион; как вода имеет три агрегатных состояния, так и акционирование может проходить по трем от века установленным вариантам... Но, конечно, это вовсе не так: вариантов приватизации может быть сколь угодно много — и, вероятно, плюсы и минусы варианта, реализуемого у нас, станут рельефнее, если присмотреться к какой-нибудь альтернативе.
Например, к польской.
В Польше принято подразделять приватизацию на две самостоятельные части: приватизация сверху и приватизация снизу. Приватизация сверху — это именно то, что называем приватизацией мы: передача госсобственности в частные руки. А приватизация снизу, которую поляки, кстати говоря, уверенно считают основной, — просто создание частных компаний. За последние три года в Польше было зарегистрировано свыше 1600 тысяч частных компаний, то есть по одной на 23 поляка, считая младенцев и пенсионеров. Когда сегодня вам с гордостью говорят, что частный сектор дал в первом полугодии 1993 года 33% промышленной продукции, 77% объема строительно-монтажных работ и обеспечил 40% объема перевозок, что 60% "городских" рабочих мест также дает частный сектор, то это в огромной степени результаты приватизации снизу, "от корней травы".
Разумеется, следует упомянуть об объективных факторах, облегчивших достижение таких результатов. Это и сельское хозяйство, которое не надо было приватизировать, поскольку оно и так пребывало в частных руках. Это и наличие цивилизованной юридической базы: поляки возобновили действие Торгового кодекса, принятого в 1934 году и содержащего основные общепринятые нормы хозяйственного права. Это и предельно упрощенные процедуры создания частных фирм, в большинстве случаев не требующие никаких разрешений от властей. И все-таки 1 млн 600 тыс. фирм за три года — едва ли не мировой рекорд. Поляки считают, что у них самое экономически активное население в Европе, — и похоже, что они правы.
Приватизация же сверху в Польше идет абсолютно не так, как у нас, поражая российского наблюдателя как разнообразием подходов к разгосударствливанию собственности, так и крайне, по нашим меркам, медленными темпами. Мы уже не будем говорить о том, что приватизация в Польше — лишь одно из четырех направлений преобразования собственности: наряду с ней идет муниципализация, роспуск существовавших прежде насильственных объединений кооперативов и реприватизация. В последнем случае речь идет не о том, чтобы отыграть назад национализацию предприятий, а лишь о том, чтобы отменить решения, уже в момент принятия бывшие незаконными. Так, закон не допускал национализацию предприятий, где было занято менее 50 человек, но многие такие предприятия все-таки под горячую руку подгребли в госсобственность.
Принципиальнейшее отличие польской приватизации от российской заключается в том, что если у нас приватизация госпредприятия — изделие серийное, то в Польше — штучное. Да и способы его изготовления заметно иные.
Государственное предприятие в Польше может быть приватизировано одним из трех способов. Первый из них — так называемая приватизация капитала, нечто очень близкое к нашему акционированию. Более 80 предприятий уже приватизированы этим путем, еще 500 ждут очереди (повторим: работа-то штучная). Несомненным отличием является отсутствие раз и навсегда заданного алгоритма оценки величины уставного капитала. Для каждого предприятия эта задача решается по-своему в зависимости от отрасли, размеров, индивидуальных особенностей. В основном используются два метода: оценка по восстановительной стоимости или путем капитализации получаемой прибыли. Естественно, все делается в текущих ценах — им хорошо, у них инфляция, по нашим меркам, ничтожна.
Зарегистрировано несколько случаев, когда коллектив предприятия сознательно портил, например, оборудование, чтобы добиться более низкой оценки. Разумеется, министр приватизации, лично отвечающий за законность приватизации каждого из предприятий, в подобных случаях приостанавливал процесс акционирования.
До 20% акций могут за полцены приобретать работники предприятия, остальные подлежат публичной продаже с индивидуально (по предприятиям) устанавливаемой курсовой наценкой или скидкой. Аналог наших инвестиционных торгов называется "переговоры". Министерство приватизации публикует предложение о продаже такого-то пакета с такими-то дополнительными условиями — и в ходе переговоров с заинтересовавшимися этим предложением инвесторами вырабатывается итоговая форма продажи.
Второй метод приватизации — приватизация через ликвидацию. Здесь речь не идет о банкротстве: предприятие ликвидируется как юридическое лицо, а его имущество либо продается с аукциона, либо становится базой для нового АО (в 2-3% случаев), либо — чаще всего — сдается в аренду с правом последующего выкупа. Уставный капитал арендатора должен составлять не менее 20% балансовой стоимости предприятия, но товарищество из работников бывшего госпредприятия получает некоторые льготы. К середине нынешнего года 797 польских предприятий были приватизированы через ликвидацию.
Кстати, ликвидация в обыкновенном смысле, то есть банкротство и распродажа имущества, тоже идут своим чередом: так завершили свою историю уже 967 предприятий в стране.
И наконец, последний из способов польской приватизации — самый сложный: "массовая приватизация". Он только начинает разворачиваться, соответствующие документы приняты только 30 апреля. Суть этого способа, напоминающего нашу ваучерную приватизацию, заключается в следующем. Предприятия акционируются, их акции передаются в специально созданные национальные инвестиционные фонды, а уже акции этих фондов бесплатно раздаются гражданам страны. Фондами будут управлять опытные менеджеры; их акции будут свободно продаваться на Варшавской фондовой бирже, совокупный их капитал предварительно оценивается в несколько сот миллионов долларов. Министерство приватизации намерено включить в этот процесс только порядка 600 предприятий, но "отборных": предполагается, что как раз у дареного коня зубы должны быть в полном порядке.
Как раз в эти дни в Польше идет образование нового правительства из представителей победивших на недавних выборах левых партий. Премьер-министром, по-видимому, станет Вольдемар Павляк, лидер Крестьянской партии — единственной, в предвыборную платформу которой входили требования о приостановке приватизации в стране. Тем не менее у наблюдателей нет и тени сомнения в том, что новое правительство все-таки продолжит активную приватизацию: слишком прочен на этот счет консенсус и в обществе, и в деловых кругах.
Закрытая подписка как точная наука
Таким образом, русская приватизация отличается от польской — одновременно и в лучшую и в худшую сторону — тем, что она гораздо проще. Все этапы приватизации предприятия ясны наперед и могут быть достаточно точно обсчитаны. Вот еще один пример этого.
Широкие круги потенциальных акционеров быстро сообразили, что начинать (а при удаче — и завершать) борьбу за контрольный пакет предприятия надо на этапе закрытой подписки, поскольку, во-первых, лучше покупать акции по льготной цене, чем по аукционной, а во-вторых, лучше их покупать раньше, чем позже — и выходить на чековый аукцион уже с некоторым "запасом прочности". Но у закрытой подписки есть и еще один плюс, который, пожалуй, известен еще не всем заинтересованным лицам: ее ход и результаты можно с неплохой точностью прикинуть заранее — и без криминальных способов добычи информации, которые применяются обычно для слежения за ходом чековых аукционов. Для такой оценки оказывается достаточно сведений по алгебре, входящих в курс неполной средней школы.
Приведем пример такого расчета для наименее тривиального случая, а именно: для случая, когда размер заявки на участие в закрытой подписке ограничен. Итак, дано: предприятие, приватизируемое по второму варианту, то есть по закрытой подписке продается 51% акций по цене 1,7 номинала. Уставный капитал — допустим, 20 млн рублей, численность — скажем, 1500 человек, максимальный размер заявки — 5% уставного капитала. Требуется: оценить затраты и объем хлопот внешнего инвестора, желающего приобрести в ходе закрытой подписки определенный процент акций предприятия.
Внешний инвестор может участвовать в закрытой подписке только руками работников предприятия. Следовательно, для ответа на вопрос требуется сосчитать, сколько работников нужно "уговорить" выступить на подписке в интересах инвестора с предельно допустимыми заявками. Задача усложняется тем, что аналогичные действия осуществляет и администрация предприятия: обычно директор тоже формирует команду из доверенных лиц, каждому из которых поручается подписаться на максимальный пакет. Особенно активно это делается как раз в тех случаях, когда дирекция предполагает (или, тем более, знает), что идет вторжение извне. Значит, для решения нашей задачи инвестору все-таки необходимы некоторые разведданные: он должен хотя бы примерно знать, какова численность директорской команды. Впрочем, добыть такую оценку едва ли окажется очень уж сложным делом: все равно ведь придется вербовать работников предприятия — вот завербованные и расскажут.
Напомним, что по Положению о закрытой подписке, если суммарное количество акций, на которое получены заявки, больше общего количества акций (а именно такая ситуация и складывается, если идет борьба за крупные пакеты), то каждый участник подписки получает, во-первых, одну акцию (иногда предприятия самовольно увеличивают минимум до шести акций, чтобы работник мог расплатиться одним ваучером) и, во-вторых, дополнительное количество акций (ДКА), которое тем больше, чем больше заявка, поданная участником подписки. Формула расчета ДКА приводится в процитированном Положении, а необходимые манипуляции с этой формулой могут быть нетрудным домашним заданием для заинтересованного читателя. Ответ для нашего условного примера приведен на графике 1.