Безумно дорогие ископаемые, крещенские морозы, горы мусора и дешевого продовольствия — так выглядит рай для российских производителей биотоплива, эдакой "нефти 2.0". Пока же они живут в мире, где нефть не так дорога, как пшеница, где теплые зимы, а к горам мусора не подпускают на пушечный выстрел. В общем, в аду.
Юрий Терентьев — дока в вопросах биотоплива. Четверть века назад он защитил диссертацию о том, как делать горючее из отходов. А вот сделать из диссертации доходный бизнес Терентьев так и не смог: в 1990-е девелопмент оказался актуальнее химии. Им кандидат наук и занялся, основав с партнером компанию "Бенефит инжиниринг". Но наука, видимо, не давала покоя. И в 1998 году, обеспечив материальные потребности, Терентьев создал компанию "Биоэнергетика" и начал готовить проект завода в Краснодарском крае по производству твердого топлива из иловых осадков канализационных сетей (по сути, человеческих фекалий), отходов животноводства (помета, навоза). Завод, спроектированный предпринимателем под чутким руководством его научного руководителя Валентина Лурии, почти готов — осталось вложить последние $200 тыс. и найти потребителей готовой продукции.
С деньгами проблем нет: по словам представителей компании, недостающие средства вложат в течение двух месяцев. А вот с покупателями сложнее. Составляя бизнес-план, в котором нарисована красивая цифра 108-процентной рентабельности инвестиций, Юрий Терентьев не учел, что в России рынка твердого биотоплива почти не существует. Покупать некому.
Пока до 85% твердого биотоплива (проще говоря, любых органических материалов, которые, будучи спрессованными, горят) идет на экспорт. Внутренний рынок ограничивается немногочисленными частными потребителями — в основном сознательными владельцами загородных коттеджей — и небольшим количеством частных котельных. Для частных потребителей биотопливо удобнее, чем дрова, которые нужно рубить и постоянно подкладывать, и дешевле, чем газовая система отопления. Большинству котельных использовать биотопливо выгоднее, чем мазут или уголь низкого качества. Например, котельная в поселке Небылое Юрьев-Польского района Владимирской области при переходе с каменного угля на пеллеты (цилиндрически спрессованные горючие отходы) сэкономила за сезон 910 тыс. руб., или 65% ранее затрачиваемых на каменный уголь средств. В перспективе твердое биотопливо по экономической эффективности (теплоотдача на рубль) должно обставить стремительно дорожающий газ. Но муниципальных котельных, которые перешли на биотопливо, в России единицы.
Сломать косную систему у производителей твердого биотоплива пока не получается, и они видят в этом происки врагов. "По Ленинградской области, например, поставки аккуратно контролируются поставщиками мазута и угля",— жалуется Антон Овсянко, генеральный директор группы компаний Wood-pellets.com. "Эта система существует миллион лет, у всех уже родственные отношения с поставщиками",— утверждает Ярослав Козлов, директор по развитию компании "Биоэнергетика".
За погрязших в "родственных отношениях" покупателей в России соревнуются более сотни продавцов, которые, по данным журнала Bioenergy International, ежегодно производят более 600 тыс. тонн твердого биотоплива. Объем инвестиций в эту отрасль, как полагает Антон Овсянко, определить сложно: "Средняя стоимость завода — из тех, что действуют,— около 1 млн евро. Но эта цифра в масштабах отрасли не очень показательна. Многие заводы строились за пять копеек, потому что используют переделанное старое комбикормовое оборудование, которое досталось буквально за бутылку водки и уже окупилось".
Однако не всем инвесторам так повезло.
Необузданный оптимизм
"Эта тема два-четыре года назад была очень модной, все проекты и прогнозы сводились к тому, что это очень выгодно. Мы советовались с разными экспертами, в том числе с депутатами из международных комиссий. В общем, биотопливо считалось крайне перспективным продуктом",— вздыхает Юрий Матюхин, генеральный директор компании "Вологдабиоэкспорт" и одновременно начальник департамента Международного банка Санкт-Петербурга.
В 2006 году банк вложил в завод на границе Вологодской и Архангельской областей 10 млн евро и рассчитывал окупить вложения за пять лет, но пока об окупаемости речи вообще не идет. "В декабре 2006-го мы подписали контракт и продавали гранулы на экспорт по 122 евро за тонну. А потом в Европе наступила теплая зима, и все сразу изменилось... В июне 2007-го приехал покупатель (крупный скандинавский производитель и дистрибутор биотоплива.— СФ). Мы уже знали, что будет разговор о понижении цены. Они начали мяться, что им гранулы не нужны, что стоит вопрос о приостановке их собственных производств, что есть потребители, но цена такая, что стыдно ее назвать. Ну, я думал, назовут какую-то разумную, ну 10% скинут, а они назвали 88 евро — и это после 122-х! С учетом процентов по кредиту это была убыточная цена",— рассказывает Матюхин. "Вологдабиоэкспорт" отказался работать с жадными скандинавами и начал работать "на склад" в надежде на скорый рост цен. Но склад-то денег не платит, а цены на гранулы так и не поднялись. Зато себестоимость, по словам директора, исправно растет минимум на 30% ежегодно за счет тарифов на газ, электроэнергию, железнодорожные перевозки. Сейчас предприятие сотрудничает с несколькими скандинавскими и одним бельгийским закупщиком, но работает в убыток. Закрыть его инвесторы не могут из-за его высокой социальной значимости для сельского района, где оно расположено.
Ценовые ножницы (рост себестоимости и падение цен на готовый продукт) отрезали солидный кусок прибыли у всех производителей твердого биотоплива. Шансы на выживание российских производителей тают и из-за собственного производства биотоплива в озабоченной экологией европе. Уже сейчас европейцы покупают российское топливо по заниженным ценам. "Тонна стоит в лучшем случае 100 евро",— рассказывает Антон Овсянко. На европейском рынке, по данным журнала Bioenergy International, биотопливо в рознице стоит 200 евро за тонну. "Самостоятельно пробиться невозможно, а торговые агенты предлагают цену в разы ниже рыночной",— констатирует Ярослав Козлов, чьей компании пришлось привлечь консультанта, французскую Intratec, чтобы пытаться выйти на европейский рынок.
В итоге объем инвестиций в эту отрасль, недавно считавшуюся невероятно перспективной, падает. От планов по строительству крупных биотопливных заводов отказались "Росполитехлес", "Волосово пеллетс". Многие инвесторы заморозили свои проекты, дожидаясь осени, когда станет ясно, пойдут ли закупочные цены на российские пеллеты вверх. Надежда — на строительство нескольких крупных европейских ТЭЦ на биотопливе, и на Америку, которая, по расчетам российских "альтернативных нефтяников", увеличит потребление твердого биотоплива и уведет с европейского рынка поставщиков из Бразилии и Канады. Правда, надежда на такое осеннее "обострение" теплилась в россиянах и в прошлом году — напрасно. Неудивительно, что, по данным Антона Овсянко, сейчас средняя мощность российских биотопливников составляет 1000-1200 тонн в месяц, а реальное производство — 500-600 тонн.
Короли помоек
"Бенефит инжиниринг" арендовал площадку для завода по производству твердого топлива неподалеку от одной из гигантских мусорных свалок в Краснодарском крае. Компания рассчитывает "съесть" свалку за семь лет, затем собрать пожитки и перенести завод к следующей свалке. Аналогичные площадки "Бенефит инжиниринг" уже застолбил в Архангельской, Волгоградской и Свердловской областях. Если завод в Краснодарской области стартует удачно, компания его клонирует.
"Бенефит инжинирингу", надо сказать, крупно повезло. Казалось бы, самое привлекательное в производстве топлива из отходов в том, что сырья для него — хоть отбавляй. Но это, как ни странно, иллюзия. "Многие свалки принадлежат властям. В таком случае чиновники получают деньги за каждый кубометр от мусороуборочных компаний, которые в свою очередь зарабатывают на предприятиях, откуда увозят отходы. Короче, все зарабатывают. И даже если мы будем чиновника коррумпировать, это все равно ему невыгодно. Он получает разовый платеж, а если он оставляет все как есть, то ему регулярно платят деньги компании, которые утилизируют мусор. Чтобы это сдвинуть, нужен административный ресурс не ниже губернатора",— жалуется Ярослав Козлов.
"Стружечным" энергетикам тоже нелегко. С 2006 года, когда в России началось активное развитие производства твердого биотоплива, стоимость квадратного кубометра древесных отходов увеличилась, в зависимости от региона и типа отходов, в два-четыре раза. "Не секрет, что лесной сектор в последнее время страдает из-за теплых зим, которые не позволяют тяжелой лесозаготовительной технике проходить в лес",— утверждает Овсянко. Поэтому объем заготовки пиломатериалов и отходов этого производства снизился, а цены выросли.
Проблем с сырьем нет только у производителей топлива, встроенных в сельскохозяйственный или деревоперерабатывающий холдинг. "Строить завод по производству твердого биотоплива, не имея сырьевой базы, низкорентабельно",— считает Андрей Соколов, коммерческий директор ГК "Держава", которая производит биотопливо из отходов входящего в группу "Романовского комбината хлебопродуктов".
Самогонщики
В декабре 2006 года на форуме торговой системы "Зерно он-лайн" крестьянин из Ростовской области с говорящим ником Неофит интересовался, что можно сделать из топинамбура, которым он по совету "доброжелателей" засеял сразу 100 га. Последний пост Неофита датируется мартом 2007-го: продвинутый фермер рассказывал, что нашел применение "земляной груше" и гонит из нее 99-процентный самогон. Но не для питья, конечно, а для использования в качестве добавки к бензину — для повышения октанового числа. Возбужденные фермеры засыпали изобретательного крестьянина вопросами, но Неофит с тех пор как в воду канул.
У крупных инвесторов такого бизнеса пока не получается. С 2005 года объем заявленных инвестиций в производство жидкого биотоплива уже превысил $1 млрд. Но в реальности пока не работает ни один крупный завод. Большинство проектов либо отстают от графика, либо заморожены.
Ситуация с производством жидкого биотоплива похожа на историю твердого, но еще более критична. Внутреннего рынка здесь нет вообще.
С одной стороны, проблема опять-таки в сырье. "По сути мы зарабатываем на разнице в стоимости двух биржевых товаров — нефти и пшеницы,— объясняет Алексей Аблаев, президент Национальной биотопливной ассоциации.— Сейчас "ножницы" сомкнулись". В начале 2006 года биржевая стоимость барреля нефти составляла $69, а биржевая стоимость тонны пшеницы — около $100. Производить биоэтанол было невероятно выгодно — литр готового продукта стоил значительно меньше, чем литр бензина. Сейчас нефть стоит $144, но зерно подорожало быстрее: на начало июля стоимость тонны пшеницы составляла $301. Из-за этого, например, заморозила свой проект нефтедобывающая компания "Випойл", которая собиралась построить в Волгоградской области завод биоэтанола рекордной среди российских проектов производительности — 300 тыс. тонн в год. "В 2005 году предварительные расчеты показали, что проект окупается за шесть-восемь лет даже при стоимости сырья 3,5 тыс. руб. за тонну. Сегодня такие цены на зерно не актуальны",— объясняет представитель компании Евгений Чепрасов.
Биоэтанол невыгодно не только производить, но и продавать. Учитывая акциз на спирт, средняя стоимость импортного биоэтанола для российских НПЗ составляет около 190 руб. за литр. Себестоимость литра АИ-92, произведенного путем смешивания АИ-76 с этанолом, составляет около 33,6 руб. за литр; на заправках "чистый" 92-й стоит, по данным "Ритейл аудита", 24,5 руб. за литр.
Редкие всходы
Единственное действующее предприятие, декларирующее производство биоэтанола,— завод "Миранда", построенный в Северной Осетии в 2007 году. Правда, участники рынка подозревают, что, судя по установленному на заводе оборудованию, на "Миранде" могут производить и медицинский спирт. Завод миновал зависимость от зерновых благодаря использованию нестандартного сырья — отходов сахарного производства, расположенного неподалеку. "Завод сейчас начинает работать на полную мощность, потому что есть контакт с японцами. Вот он передо мной лежит",— уверяет Сувор Багаев, генеральный директор "Миранды". Биоэтанол, поставляемый за рубеж, акцизами не облагается, поэтому иностранным потребителям российское биотопливо более интересно. Жаль, сахарных отходов на всех не напасешься.
Самым успешных из заявленных проектов в нынешних условиях может оказаться проект ГК "Титан", уже вложившей 100 млн евро в завод по производству биоэтанола в Казахстане. Группа компаний занимается нефтехимией и производит МТБЭ, добавку к бензину, которая повышает его октановое число и способствует более эффективному сжиганию топлива. ""Титан" продавал МТБЭ за границу, но в 2004 году в США, крупнейшем потребителе, ее запретили как экологически вредную, и тогда компания переориентировалась на российский рынок. Правда, в "Титане" опасаются, что рано или поздно МТБЭ запретят и в России",— объясняет Алексей Аблаев. И теперь компания решила выпускать ЭТБЭ — продукт обработки биоэтанола, гораздо более экологичный. Кроме казахского завода, его будут производить на новом предприятии, которое в 2009 году построят в Омской области. На этот продукт есть и потенциальные российские потребители — ЭТБЭ не попадает под акцизы, и стоимость 92-го бензина, полученного с использованием этой присадки, сопоставима с обычным 92-м.
Кроме того, проект "Титана" предполагает развитие животноводческой составляющей — комбикормового завода, мясокомбината, комплекса на 100 тыс. свиней и птицефабрики, которые помогут эффективно расходовать части зерновых, не используемые для биоэтанола.
Твердая рука
"Жидкое биотопливо по большому счету большой пузырь. На сегодняшний день рынок жидкого биотоплива без поддержки государственных структур существовать не может. Все заводы по производству биотоплива на Западе функционируют за счет льготного кредитования, более высоких акцизов на бензин и т. д.",— говорит Антон Овсянко.
Если бы правительство отменило акциз на биоэтанол, себестоимость этой продукции в России бы уменьшилась как минимум в десять раз: сейчас акциз составляет 163 руб. за литр спиртосодержащей продукции (а это в том числе и смесь бензина с этанолом), а стоимость производства — около 10 руб. за литр. Принятие закона о необходимости увеличения доли биотоплива в бензине до 10%, как в европе, открыло бы перед производителями непаханое поле рынка размером около 2,7 млн тонн в год.
Свое лобби у биотопливников есть — главным образом в лице Михаила Сутягинского, ныне депутата Госдумы, а в прошлом генерального директора ГК "Титан". Но пока похвастаться ему нечем: проект закона об отмене акцизов на биоэтанол инициировался дважды, но не доходил даже до слушаний в Госдуме — правительство против. Это в Америке можно продвигать биоэтанол под лозунгом Drink the best, drive the rest. Российские граждане философию "Лучшее выпей, остальное — заправь" просто не поймут, ведь биоэтанол — это красивое название обезвоженного самогона. Прикажете заправлять? Кроме того, путем нехитрых химических манипуляций безакцизный топливный этанол водочники легко обратят в питьевой спирт, вполне пригодный для производства горючего "для внутреннего применения". Идея конечно, красивая, рынок сбыта куда более стабильный, но рассчитывать на подобный подарок от властей производителям биоэтанола вряд ли стоит. По крайней мере, не в такой стране, как Россия.
|
20% суммарных продаж топлива в США будет приходиться на биотопливо в 2020 году. Сейчас этот показатель составляет 10% 1,7 млн т биоэтанола в год могли бы закупать производители автомобильного топлива, если бы правительство обнулило акцизы $95,8 млрд составил объем мирового рынка возобновляемой энергии в 2007 году |