Три месяца назад по "Первому каналу" был показан очередной разоблачающий коварные планы Запада фильм "Абубакар. План "Кавказ"", построенный на рассказе турецкого чеченца Беркана Яшара. Корреспондент "Власти" Муса Мурадов встретился с господином Яшаром, который заявил, что не произносил многого из того, что ему приписывается в фильме.
Фильм "Абубакар. План "Кавказ"" корреспондента Антона Верницкого был показан 22 апреля. "Первый канал" рекламировал его как фильм-расследование о планах США и некоторых стран Западной Европы по отделению от России Северного Кавказа. Поводом для создания фильма, как утверждал его автор, стало письмо-исповедь турка чеченского происхождения Беркана Яшара (чеченское имя — Абубакар). Именно ему, как следует из фильма, специально внедренному в окружение Джохара Дудаева, западные спецслужбы отводили ключевую роль в реализации своих коварных замыслов.
В фильме Беркан Яшар говорит на чеченском с наложенным русским переводом. Судя по переводу, Яшар, член правящей в Турции Партии справедливости и развития, занимавший в 90-е видный пост в турецком руководстве, рассказывает о происках западных спецслужб, контрабанде алмазов, которую он сам помогал организовывать через аэропорт Грозного, подготовке захвата самолета Шамилем Басаевым в 1991 году (цитаты из фильма см. на стр. 21). Фильм наделал много шума, особенно в чеченской среде. Бывшие соратники Беркана Яшара по борьбе за независимость Ичкерии потребовали от него объяснений.
Недели две назад знакомые журналисты, работающие на радио "Свобода", передали мне письмо, которое после демонстрации фильма Яшар написал в Лондон Ахмеду Закаеву (см. стр. 22). В письме Яшар униженно оправдывается и помимо всего прочего утверждает, что "фильм снабжен многими материалами, о которых я не упоминал и не говорил". Прочитав это письмо, я поехал в Турцию, чтобы выяснить у Беркана Яшара, что он говорил на самом деле.
Я рассчитывал встретиться с ним в Стамбуле — там он живет, там он и давал интервью, которое легло в основу фильма. Но вызвавшийся организовать мою встречу с Берканом Медет Онлю, тоже турок чеченского происхождения, называющий себя консулом Ичкерии в Анкаре, настоял, чтобы я прилетел в столицу Турции. "Беркан будет здесь в тот час, когда мы захотим, и столько, сколько нам понадобится",— заверил Медет.
Из Стамбула я перелетел в Анкару. В офисе фирмы Медета, куда я на следующий день отправился для встречи с Берканом, назначенной на двенадцать, повсюду атрибутика независимой Ичкерии: флаги, настенные календари с ичкерийской символикой, портреты Джохара Дудаева, Зелимхана Яндарбиева, Аслана Масхадова и Абдул-Халима Сайдуллаева.
Без четверти двенадцать раздался звонок Беркана Яшара. Медет, посмотрев на часы, с нескрываемым удовольствием заметил: "Я тебе сказал, что он в назначенное время будет здесь!"
Медет предупредил, что Беркан не знает, что его ждет журналист и что ему придется давать интервью: "Я ему сказал, что с ним будет встречаться очень важный человек". На вопрос, зачем нужна такая хитрость и как мне теперь следует себя вести, Медет уверенно ответил: "Не переживай, я тебя сам представлю Беркану, он ответит на все твои вопросы".
Беркан Яшар прошел мимо меня и по-восточному тепло поздоровался с Медетом. Узнав, что я журналист и приехал взять интервью по поводу фильма "Абубакар. План "Кавказ"", Беркан стал громко говорить: "Авторы этого фильма приписали мне много того, что я не говорил, я собираюсь подать на них в международный суд!" Он заметно волновался и снова и снова, обращаясь больше к Медету, чем ко мне, повторял, что непременно подаст в суд на перевравших его журналистов и что ничего против свободы чеченцев не имеет.
Русского языка Беркан Яшар, родившийся и выросший в Турции, не знает, поэтому говорили мы по-чеченски и, как принято у нас, на "ты".
"Никакого письма я никому не писал"
— Ты действительно был знаком с Джохаром Дудаевым?
— Конечно. Когда в 1993-м его самолет впервые приземлился в аэропорту Анкары, Джохар посмотрел в иллюминатор и не увидел, чтобы кто-то из турецких чиновников его встречал. Разочарованный таким равнодушием, президент даже не вышел из самолета и дал команду своим пилотам лететь на Кипр. Потом я позвонил Джохару и попросил его совершить новый визит в Турцию, пообещав, что он будет принят как правитель независимого государства.
— И это получилось?
— Я тогда был функционером правящей партии, занимал пост председателя дисциплинарной комиссии, поэтому имел хорошие связи в высшем руководстве страны. Джохар вновь прилетел через несколько месяцев — уже в Стамбул. В аэропорт приехали высшие руководители Турции, был почетный караул, ковровая дорожка и все, что бывает, когда встречают лидера зарубежного государства. Потом у Джохара были встречи и переговоры с президентом Сулейманом Демирелем, премьер-министром Тансу Чиллер.
— Джохар оценил твои услуги?
— Вскоре я стал послом Чечни в Турции.
— Но независимость Чечни не была признана никем в мире, в том числе Турцией. Как ты мог быть послом?
— Это так. Но кроме должности посла я получил пост министра Чечни и спикера чеченского правительства. Ни у одного члена чеченского правительства не было таких широких полномочий, как у меня! Я имел право единоличного подписания от имени Чечни и ее руководства любых документов с представителями зарубежных стран в области политики, экономики и культуры. Передо мной была поставлена очень важная задача — добиться признания в мире независимости чеченского государства, создать атрибуты государственности.
— И что тебе удалось сделать?
— При моем непосредственном участии был решен вопрос открытия международного авиасообщения с Грозным. Самолеты из Чечни летали в Турцию, арабские страны и Азербайджан.
— И на этих самолетах, как ты рассказал в фильме, из России через Чечню контрабандой вывозились алмазы и золото, а ввозилось оружие?
— Я в этом не участвовал и ничего об этом не знаю!
— Но ты написал об этом в своем письме, которое цитируется в фильме.
— Никакого письма я никому не писал!
— Но фильм "План "Кавказ"" разве снят не по твоему письму? В нем очень подробно — с твоих, в частности, слов — рассказывается об алмазном бизнесе Джохара Дудаева и Аслана Масхадова.
— Для этого фильма, о котором идет речь, со мной записали интервью. Причем говорил я в камеру на чеченском языке — я не знаю ни слова по-русски. Я видел этот фильм в записи, мне переводили то, что якобы мною рассказывалось. Там нет и половины правды! Для картинки показывают меня, а корреспондент, ссылаясь на мое письмо, что ему нужно, то и говорит. А с письмом было так: меня попросили сесть за ноутбук и под камеру набрать пару фраз. Я напечатал всего два предложения: "Я Беркан Яшар, мое чеченское имя Абубакар. Я хочу рассказать правду о том, что произошло в Чечне".
— Если ты не писал письмо, как на тебя вышло российское телевидение?
— За месяц до выхода фильма мне позвонил знакомый чеченец, который живет в Москве, и сказал, что со мной хотят встретиться российские тележурналисты, взять интервью о событиях в Чечне. Я согласился. Ко мне в Стамбул приехала съемочная группа. Поговорили, поснимали.
— Ты знал, о чем будет фильм? До демонстрации на телевидении тебе его показали?
— Ничего мне не показывали. В фильме якобы с моих слов наговорили всякой чепухи. Я удивлен.
— То есть тебя обманули?
— Обманули зрителей: им рассказали от моего имени много неправды.
"Со мной работали в том числе и сотрудники ЦРУ"
— Какую именно неправду авторы фильма рассказали от твоего имени?
--Я не утверждал, что Джохар Дудаев и Аслан Масхадов занимались нелегальным алмазным бизнесом. Они были воины и не занимались алмазами, я это знаю точно.
— Ссылаясь на твое письмо, которого, как ты говоришь, не было, корреспондент "Первого канала" говорил в фильме, что в конце 90-х алмазный бизнес контролировался Борисом Березовским. Это так?
— Я этого не говорил.
— Но ты знаком с Березовским?
— Да, но никаких дел с ним у меня не было. В 1998 году Салман Радуев, который тогда гостил у меня, постоянно звонил Березовскому и о чем-то с ним договаривался. Однажды Салман предложил мне отправиться с ним в Баку для встречи с Березовским. И мы поехали.
— Что вы обсуждали на этой встрече?
— На этой встрече еще присутствовал вице-премьер Азербайджана Аббас Аббасов. Обсуждали проект учреждения "Кавказского дома" — организации, через которую Березовский, как мне кажется, намеревался контролировать весь бизнес на Кавказе. Главный офис этой организации был открыт в Стамбуле, филиалы — в Баку и Тбилиси. Но я очень скоро разочаровался в Березовском.
— Почему?
— Я убедился, что Березовский действует во вред чеченскому народу. Он находил чеченцев, которые готовы были любым способом нажиться, давал им деньги, и те совершали преступления, брали заложников. Потом Березовский освобождал их, наживая себе политический капитал.
— В фильме с твоих слов утверждалось, что известные турецкие компании финансировали чеченских боевиков.
— Я этого не говорил. Эти компании выделяли некоторые суммы на гуманитарные цели, помогали жителям Грозного.
— А о том, что ты разочаровался в идее свободы для чеченцев, тоже наврали?
(После этого вопроса сидящий в стороне Медет отложил газету и внимательно посмотрел на Беркана.)
— Почему это я должен быть против свободы чеченцев?! Я, между прочим, для свободы чеченцев сделал много. Я мечтал об этой свободе давно, еще 25 лет назад, когда работал на радиостанции "Свобода" и вел передачи на чеченском языке.
— В фильме говорится, что ты почти год жил в США.
— Да, меня пригласили на стажировку в главную редакцию радио "Свобода". Там я готовил передачи, которые шли на Казахстан, Азербайджан и другие национальные республики Советского Союза.
— Тебя вербовали в ЦРУ?
— Со мной встречались и работали в том числе и сотрудники ЦРУ. Но я бы не назвал это вербовкой. Я ведь работал на радио "Свобода". Разведка, конечно, интересовалась теми, кто работал на радио.
— А сотрудники ЦРУ говорили тебе, что они от тебя хотят, какие у них виды на Кавказ?
— А я и так знал о намерениях США и других западных стран взять Кавказ под свой контроль.
— То есть ты помогал американцам прибрать Кавказ к рукам?
— Я помогал чеченцам обрести свободу, создать свою государственность. Я действительно по поручению Джохара Дудаева еще в 1994 году в Германии напечатал чеченские деньги. А во Франции изготовили паспорта.
— Сколько паспортов изготовили? И сколько заплатили за паспорта и деньги?
— Паспортов изготовили 5 тыс. бланков. Потом должны были сделать 1 млн штук. Денег чеченских напечатали 100 тонн номиналом 1, 3 и 5 нахаров (так предполагалось назвать денежную единицу Ичкерии.— "Власть"). За все это заплатили примерно $4 млн.
— И где теперь эти паспорта и деньги?
— Паспорта остались во Франции, деньги — в Германии. В 1997 году Аслан Масхадов, когда был избран президентом Чечни, попросил меня забрать бланки паспортов и валюту, но это не получилось. Руководство России обратилось к французским и германским властям с просьбой не выдавать чеченцам паспорта и деньги. Но все равно мир узнал о намерениях чеченцев построить правовое государство. Ведь Чечню называли бандитским анклавом. Я же через фильм "План "Кавказ"" всему миру напомнил, что это было не так, что чеченцы стремились построить цивилизованное государство с собственной валютой и паспортами.
"Я передал письмо Джохара в руки президенту Турции"
Еще перед встречей с Берканом Медет рассказал мне о неприятностях, которые возникли у другого героя фильма "План "Кавказ"" — бывшего бригадного генерала армии Джохара Дудаева Султана Кехурсаева, живущего в Турции. В Кехурсаева стреляли, он с серьезными ранениями находится в больнице. Медет предположил, что нападение на Кехурсаева связано с его интервью российскому телеканалу: "Во всяком случае, до выхода этого фильма Кехурсаев жил спокойно, никто его не трогал".
— Сторонники независимости Ичкерии тебя, судя по всему, не поняли. Тебе даже пришлось объясняться перед Ахмедом Закаевым. Ты это сделал под угрозой?
— Мне никто не угрожал, а если бы и кто-то попытался это сделать, то ничего бы от меня не добился. Я никого, кроме Аллаха, не боюсь. А письмо Ахмеду Закаеву я написал затем, чтобы он и другие мои друзья знали: в фильме мои взгляды на Чечню и на события, которые там произошли, искажены. Мои взгляды таковы: я против террора, от кого бы он ни исходил — от чеченцев или от русских войск. Я за свободу для чеченцев, но не хочу, чтобы ее добивались путем террора.
— Тем не менее ты помогал террористам: принимал у себя дома, например, Салмана Радуева.
— 21 марта 1996 года ко мне приехал человек с письмом от Джохара Дудаева. Письмо состояло из трех коротких предложений: "Беркан, я прошу тебя помочь нашему брату в лечении. Пусть мы будем свободными и здоровыми. Аллаху акбар!" Это был Салман Радуев, которому в бою снесли пол-лица. Я принял Салмана, определил его в госпиталь, где ему лучшие врачи Стамбула сделали операцию, имплантировав стеклянный глаз. После госпиталя Салман некоторое время жил у меня дома, моя жена перекрасила его светлые волосы в черный цвет, и он, став похожим на турка, спокойно отдыхал. Я не жалею об этом, я ведь помогал раненому человеку, причем по просьбе президента Чечни.
— С какими еще просьбами к тебе обращался Джохар Дудаев?
— 12 декабря 1994 года, на второй день после ввода российских войск в Чечню, мне передали пакет от чеченского президента. В пакете было два письма: одно мне, другое — президенту Турции Сулейману Демирелю. Джохар просил меня передать президенту Турции письмо, в котором содержалась просьба выступить посредником в мирном урегулировании российско-чеченского конфликта. Из этого письма было видно, что Дудаев был против войны, надеялся на миротворческую миссию турецкого руководства. Я передал письмо Джохара лично в руки президенту Турции. Он прочитал это письмо и сказал, что ничем помочь не может, потому что "события в Чечне — внутреннее дело России".
— В фильме рассказывается и о твоих взаимоотношениях с самым известным чеченским террористом Шамилем Басаевым. Например, утверждается, что он согласовывал с тобой совершенный им в 1991 году угон российского самолета в Турцию. Как это было?
— В ноябре 1991-го в аэропорту Анкары приземлился российский пассажирский самолет, который, как выяснилось, был угнан чеченцами. Когда власти Турции решили начать переговоры, то нашли меня — как наиболее известного и авторитетного среди местных чеченцев человека. Во время этих переговоров я и познакомился с Шамилем Басаевым. А утверждения, что со мной согласовывался угон самолета,— неправда.
"Салам алейкум, Беркан! Это Рамзан Кадыров"
Интервью прервал телефонный звонок. Медет взял трубку и тут же передал ее Беркану: "Это из Праги, чеченская редакция радио "Свобода", расскажи им, как ты относишься к независимой Ичкерии и как ты собираешься опровергнуть лживые утверждения авторов фильма "План "Кавказ""".
— На российский телеканал подам в суд, в международный суд,— повторял Беркан в трубку, глядя в глаза Медету.
— Ты скажи про Ичкерию, что нам нужна независимая Ичкерия, что мы за свободу,— подсказывал Медет.
Беркан повторял:
— Нам нужна Ичкерия, я за свободу для чеченцев, я очень уважаю Медета, считаюсь с его мнением. Медет — очень хороший человек, много сделал для чеченцев.
Медет одобрительно кивал.
Еще раз интервью с Берканом прервал звонок Ахмеда Закаева из Лондона. Сразу после приветствий Беркан прокричал в трубку:
— Ахмед, то, что показали по российскому телеканалу,— неправда, ты прочитаешь, все услышишь...
До отъезда из Турции у меня оставался еще день. Беркан предложил мне оставшееся время провести у него дома, обещав показать чеченские деньги и интересные документы из своего архива. Я согласился, и мы с Берканом в его дорогом джипе Audi Q7 из Анкары отправились в Стамбул. Беркан сам сел за руль, пересадив турка-шофера на заднее сиденье. По пути мы продолжили разговор о Чечне. Оставшись без Медета, Беркан преобразился, его голос зазвучал уверенно.
— Я против такой независимости, за которую надо воевать, кровь проливать. Россия такая большая, Чечня никогда не победила бы Россию. Это было глупо — ввязываться в войну. Вот Рамзан Кадыров молодец, он делает то, что нужно, без войны: отстраивает Грозный, помогает чеченцам. Я за Рамзана, я поддерживал и его отца Ахмата Кадырова...
И в этот момент монолог Беркана прервал звонок мобильного телефона. Он включил громкую связь.
— Салам алейкум, Беркан! Это Рамзан Кадыров,— раздался из динамика голос, очень похожий на голос нынешнего президента Чечни.— Я вот с трудом нашел твой телефон и звоню тебе, чтобы пригласить в гости. Видел твой фильм, молодец, хороший фильм. Приезжай, посмотришь, как мы тут живем.
— Спасибо, Рамзан,— произнес Беркан, низко наклонив голову к микрофону.— Я наслышан о твоих успехах. Я был знаком с твоим отцом Ахматом-хаджи, принимал его здесь. Ахмат-хаджи остановил войну, ты восстанавливаешь республику. Мне рассказывали о хороших изменениях в Чечне, это твои заслуги. Спасибо тебе.
— Приезжай, буду рад тебя видеть,— повторил голос, очень похожий на голос Рамзана Кадырова.
— Приеду, Рамзан, обязательно приеду,— пообещал Беркан.
Когда разговор закончился, Беркан спросил меня:
— Он?
— Голос похож. А ты сомневаешься?
— Странно. Обычно руководители такого уровня связываются через своих помощников.
— Рамзан не обычный руководитель, он может и сам позвонить,— успокоил я Беркана, хотя абсолютной уверенности в том, что я слышал голос Рамзана Кадырова, у меня не было.
К Стамбулу мы подъехали вечером. Беркан высадил шофера прямо на шоссе, потом позвонил жене и заказал на ужин жижиг-галныш — вареную баранину с мучными галушками. Беркан не без гордости сказал, что его жена хоть и турчанка, но чеченские традиции знает и чтит.
Беркан живет в самом престижном районе Стамбула, в коттеджном поселке, расположенном на морском побережье. Я заметил, что поселок очень напоминает московскую Рублевку.
— Да-да, как ваша Рублевка: сюда посторонний не попадет, здесь живут очень важные люди,— сказал Беркан, показывая мне свою утопающую в зелени десятикомнатную двухэтажную виллу с открытым бассейном во дворе.
За ужином мы продолжили разговор о фильме "План "Кавказ"". Беркан был в хорошем настроении, говорил уверенно, назидательным тоном, совсем не так, как в Анкаре.
— Мои соотечественники упрекали меня за то, что я в фильме похвалил президента Владимира Путина. Глупые люди. Почему я должен ругать Путина? Он великий правитель, он сделал свою страну великой.
— А как отнеслись к фильму представители турецких властей? Ведь в фильме с твоих слов утверждалось, что они спонсировали чеченских боевиков.
— Никаких претензий ни от властей, ни от представителей бизнеса я не получал. Турция дружит с Россией. Потому что Россия — большая страна, богатая страна. Чеченцы тоже должны жить в мире с Россией.
Медета, который бы внимательно посмотрел на Беркана, рядом не было.