Премьер Владимир Путин вчера на президиуме правительства вернулся к полюбившейся ему теме, связанной с компанией "Мечел". Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, как и подавляющее число журналистов и чиновников, не ожидал, что продолжение будет таким бурным. Спецкор "Ъ" считает, что возвращение к теме было вызвано заочными претензиями в том, что государство должно думать, прежде чем атаковать публичные компании.
Премьер Владимир Путин вчера неожиданно быстро вернулся с завода, который посетил перед заседанием правительства. Перед каждым заседанием президиума премьер теперь заезжает на какое-нибудь предприятие, потому что это сразу как-то автоматически дает ему моральное право разбирать предмет разговора по существу: никто ведь не сможет упрекнуть его в том, что он не понимает, о чем говорит.
Так и вчера премьер побывал на предприятии "Авангард", которое делает зенитные установки. Визит был скорострельным, и журналисты, которые ждали Владимира Путина в Белом доме, были поражены, когда в половине второго дня стало известно, что Владимир Путин уже идет по коридору.
Между тем премьер успел сделать на заводе все, что хотел. Он заглянул в жерло пушки, лишний раз представив себя, возможно, боеголовкой с ужасающе поражающим радиусом действия (это блестяще подтвердилось через пару часов, когда он снова, как и три дня назад в Нижнем Новгороде, заговорил о проблемах компании "Мечел"), и побеседовал с руководством завода и рабочими.
— Ну вы как тут? — спросил он у одного из них, наиболее, по всем признакам, подготовленного.
— Да отлично уже, это же ваша заслуга! — восторженно отозвался тот.
— Ну и хорошо! — пожал ему руку премьер.
Как только премьер уехал, рабочие окружили того, кто Путина видел:
— Что ты сказал ему?!
— Да сказал, что нормально все,— снисходительно произнес тот.
— Ну с тебя два стакана,— мгновенно решили его товарищи.
Поразительно, как они высчитали, во-первых, что не они ему должны за его исчерпывающие ответы, а он им, и, во-вторых, сколько именно. Видимо, он оказался им должен за себя и за того парня (который уехал в Белый дом).
Здесь, в Белом доме, все было как-то скучно, до тех пор пока в зал не зашел министр науки и образования Андрей Фурсенко. Он вошел необычайно весел, и через несколько минут половина министров смеялись над чем-то вместе с ним. Когда я поделился с господином Фурсенко этим наблюдением за ним, он сразу помрачнел:
— А они сидели до меня какие-то невеселые, говорите? Может, они просто что-то знают, а я этого не знаю, а? А я такой веселый хожу. А они про себя думают: "Да, Фурсенко, смейся, смейся..." В этом, может, дело-то?
Впрочем, вряд ли дело было в этом. Общее уныние было связано, скорее всего, с тем, о чем исчерпывающе высказался, войдя в зал, министр финансов Алексей Кудрин.
— А чего это вы не в отпуске? — спросил он.
— А вы? — спросил я его.
— А я — бюджет,— исчерпывающе ответил Алексей Кудрин.
Не уточнил только, в каком он чтении бюджет.
Журналисты обменивались исключительно впечатлениями об уже бессмертном высказывании Владимира Путина насчет группы "Мечел" "А маржа где?" и о судьбе самой группы "Мечел". Маржа при этом интересовала меньше судьбы. Одно было уже как-то совсем не связано, казалось, друг с другом.
Кто-то из журналистов с утра успел побывать на брифинге помощника президента России Аркадия Дворковича в Кремле и делился впечатлениями. Впечатления были сильными. Аркадий Дворкович, казалось, сделал все не только для того, чтобы успокоить всех вокруг, но и больше.
— Нет никакой спешки и срочности в работе ФАС в отношении "Мечела". В положенные сроки антимонопольная служба вынесет свое решение... Позитивным сигналом является то, что компания активно сотрудничает с антимонопольной службой...— говорил господин Дворкович.— Мы надеемся, что те события, которые произошли, будут для всех уроком, не только для компании "Мечел", но и для всего российского рынка, для всех крупных, средних и любых компаний, и мы все будем действовать максимально цивилизованно на рынке... Капитализация рынка должна вырасти в ближайшие недели и тем более месяцы...
Так вот этими замечаниями Аркадий Дворкович не ограничился. Он вступил словно в заочную полемику с премьером, и так с ним, по-моему, не полемизировал никто:
— Мы должны все максимально аккуратно относиться к состоянию рынка, который уже значим для рядовых граждан, которые держат свои сбережения в том числе и в акциях, и в облигациях (этот рынок после заявления Владимира Путина насчет "Мечела", как известно, рухнул, правда, вчера утром привстал, показав волю к победе.— А. К.). И любые действия и компаний, и органов госвласти влияют на курс акций. Мы должны максимально аккуратно относиться к публичным компаниям, которые работают на рынке...
После такого утреннего заявления Аркадия Дворковича появилось ощущение, что государство решило отыграть назад, чтобы действия органов госвласти не влияли больше на значимое для граждан состояние рынка, где они с некоторых пор держат свои сбережения.
Между тем, хотя Владимир Путин уже был в Белом доме, заседание не начиналось. Уже даже и Андрей Фурсенко сник, поддавшись общему настроению, и углубился в чтение материалов к заседанию президиума.
Впрочем, вот вошел бодрый вице-премьер Игорь Сечин, который в ответ на вопрос, едет ли он завтра на "Северсталь", искренне удивился. Нет, на "Северсталь" он не собирался. С учетом того что именно Игорь Сечин готовил заседание в Нижнем Новгороде по металлургии и "Мечелу", вопрос, едет ли Игорь Сечин на "Северсталь", мог задать, казалось, только человек, которому давно чем-то не нравится "Северсталь". Но журналист имел в виду, знаете ли, не компанию "Северсталь", а город Электросталь, куда сегодня едет Владимир Путин. Игорь Сечин поправил его и добавил, что едет. Остается добавить, что совещание в Электростали посвящено проблемам атомной отрасли.
С вопросов к Игорю Сечину Владимир Путин и начал президиум. Вице-премьер рассказал, что "совершил рабочую поездку в Китай" и теперь "китайские партнеры ждут встречи с вами, Владимир Владимирович". Конечно, ведь встречи с Игорем Ивановичем они уже дождались.
Затем Владимир Путин предложил присутствующим аплодисментами отметить сообщение о том, что болгарский парламент ратифицировал соглашение о строительстве газопровода "Южный поток". Он мог предложить им что угодно. Встать, например, и выслушать болгарский гимн (хорошо представляю себе эту картину). Но он предложил отметить это событие аплодисментами.
Удержались только журналисты (да и то, по-моему, не все). Ну а потом первый вице-премьер Игорь Шувалов доложил о своих встречах с товаропроизводителями, переработчиками сырья и ритейлерами в Краснодарском крае. Он заявил, что они сядут за стол переговоров и выработают хартию поведения на рынке услуг.
И вот на эту реплику и решил откликнуться Владимир Путин, чтобы неожиданно почти для всех (но уж не для Игоря Сечина) еще раз вернуться к теме "Мечела".
На самом-то деле, было полное впечатление, премьер решил откликнуться не на эту реплику, а на утренние реплики Аркадия Дворковича.
— Мы прекрасно понимаем,— сказал премьер,— что монополизм на рынке, а также некоторые другие факторы и есть причина роста цен. Вы знаете, я совсем недавно проводил совещание по развитию металлургической промышленности, и там тоже есть свои проблемы. Одна компания, я упомянул ее прямо на совещании ("Мечел".— А. К.), продает свой продукт на внешний рынок в несколько раз дешевле, чем внутренние цены. Вот мне принесли справки, так... "В несколько раз" — это мягко сказано! При внутренней цене 4100 рублей (за тонну коксующегося угля.— А. К.) продается за границу... себе же самим... своим собственным же компаниям офшорным... в данном случае в Швейцарию... по цене 1100, то есть в четыре раза дешевле! — а потом тут же продают по мировым ценам $323 (за тонну коксующегося угля.— А. К.). Это куда годится?! Это что такое?! Это снижение налогооблагаемой базы внутри страны и уход от налогов. Бюджет недополучает, это создание дефицита на внутреннем рынке, а значит, рост цен на металлургическую промышленность, который отражается в цене по всему спектру, и не только там, где есть металл.
Казалось, премьер зачитывает обвинительный приговор. И он тяжелел от слова к слову, как тот металл, что в офшорных компаниях Швейцарии, что на внутреннем рынке, что в голосе премьера.
При этом, скорее всего, еще вчера утром Владимир Путин не собирался ничего уточнять на эту тему. Но потом он решил доказать, что его комментарий в Нижнем Новгороде был вызван не желанием обрушить российский фондовый рынок и подвергнуть опасности средства рядовых и ни в чем не повинных (пока) российских граждан, а только тем, что компания "Мечел" нарушает закон так, что это невозможно игнорировать, и что все остальное тут уже становится не важно.
То есть он решил доказать, что он был прав. И тут уж было не до спасения публичной компании.