Удержав свои позиции в споре с ГКИ по этому вопросу, пленум суда в остальных спорных пунктах постановления уступил Госкомимуществу. Так, суд "разрешил" комитету продавать на торгах объекты незавершенного строительства, находящиеся на балансе предприятий и являющиеся их активами. В первоначальном варианте документа содержался запрет на изъятие у предприятий их незавершенки, так как активы предприятия по Закону о приватизации не могут быть проданы отдельно от остального его имущества. Теперь же суд установил, что если такие объекты финансировались не за счет средств предприятий, на балансе которых они находятся, то они "могут быть изъяты с баланса и проданы с открытых торгов комитетами по управлению имуществом в порядке, предусмотренном постановлением правительства России от 3 февраля 1992 года #59". Иными словами, если по закону нельзя, а по постановлению правительства можно, то можно.
Настоял г-н Мостовой и на праве товарищества (или акционерного общества), в которое помимо коллектива предприятия входят посторонние лица, на льготы при выкупе этого предприятия. Согласно статье 24 Закона о приватизации такие льготы (скидка с продажной цены и рассрочка платежа на срок до трех лет) предоставляются товариществу или АО, которое "объединяет не менее трети списочного состава работников приватизируемого предприятия или его подразделения". Пленум суда счел, что если законодатель употребил слово объединяет, а не включает, то значит, при вхождении в состав товарищества посторонних юридических и физических лиц льготы ему предоставляться не должны. При обсуждении проекта постановления председатели арбитражных судов республик рассказывали, как посторонние фирмы, пользуясь этими льготами, скупают предприятия за бесценок и сразу же меняют их профиль, вынуждая увольняться членов коллектива.
Однако Госкомимущество добилось более мягкой формулировки этого пункта. Позиция ГКИ вполне понятна: товарищество, созданное действительно из одних работников предприятия, в природе встречается редко — ну нету у них денег. Поэтому Госкомимущество резонно рассудило, что хоть какую-то часть закулисной механики создания таких товариществ полезно было бы легализовать. В окончательной редакции постановления пленума определено, что вхождение в товарищество посторонних лиц "само по себе" не должно лишать его права на льготы. Но при рассмотрении споров, связанных с их предоставлением, суд должен будет оценить долю вклада членов коллектива приватизируемого предприятия в уставной фонд товарищества и принять решение в интересах именно коллектива. При этом суд не определил, какую же долю в уставном фонде должны иметь посторонние лица, чтобы лишить подобное товарищество льгот.
В принятом документе пленум суда определил также, какие приватизационные споры он не будет принимать к производству. Так, предприятия и коллективы не смогут обжаловать в арбитражный суд уклонение комитетов по управлению имуществом от рассмотрения заявки на приватизацию (в этом случае виновные лица могут понести лишь административную ответственность). Не подведомственны арбитражу и споры между предприятиями и их подразделениями, желающими приватизироваться самостоятельно — такие конфликты обязаны рассматривать упомянутые выше постоянно действующие комиссии ГКИ и ГКАП России. Не будет рассматриваться в арбитражном суде и обжалование решений этих комиссий.
Зато иски о незаконности актов комитетов по управлению имуществом, связанных с приватизацией, могут теперь подавать не только юридические лица, но их коллективы. И те и другие вправе будут обратиться в арбитражный суд с исками о признании недействительными итогов конкурса (аукциона), даже если они в нем не участвовали, но его результаты ущемили их интересы. Факт необоснованного отказа истцу в участии в конкурсе станет достаточным основанием для аннулирования его результатов. Кроме того, суды будут принимать к рассмотрению иски покупателей госпредприятий об обязании фонда имущества заключить с ними договор купли-продажи.
"Этапный момент" в сотрудничестве суда и ГКИ легче всего объяснить политическими причинами — дисбалансом власти и естественным для Высшего арбитражного суда желанием в этой переходной ситуации сохраниться в качестве автономной системы (а не быть включенным в состав Верховного суда, как предлагалось в одной из поправок к проекту Конституции). Однако, по мнению экспертов Ъ, не стоит делать из принятого компромиссного документа слишком далеко идущие выводы. Уже после пленума суд рассмотрел несколько исков к ГКИ и подчиненным ему комитетам, в том числе и по приватизации, и вынес решения отнюдь не в их пользу. Так, 8 декабря надзорная коллегия суда признала недействительной сделку продажи трехэтажного здания в Коломне всего за 6 млн руб. производственному объединению "Тонус": суд счел, что комитет по управлению имуществом Московской области, продав этот особняк, превысил свои полномочия, так как по Закону о приватизации продавцами госсобственности могут выступать лишь фонды имущества. Так что нынешняя победа Госкомимущества вряд ли застрахует его от возможных поражений в будущих судебных спорах.
Финансово-промышленные группы: если не можешь противостоять процессу — возглавь его
Но наиболее важное нововведение в рассматриваемой сфере — это, бесспорно, указ президента о создании финансово-промышленных групп. По просьбе Ъ этот указ прокомментировал Анатолий Чубайс:
"Я доволен вышедшим указом. У этого документа трудная история. Первоначально в нем пытались провести концепцию всеобщей холдингизации всей промышленности России. В случае победы этой концепции вся промышленность оказалась бы разбита на 70-80 крупномасштабных финансово-промышленных групп. Формировать их предполагалось сверху вниз, не спрашивая мнения предприятий (администрации, директоров), назначать руководителей этих групп — также сверху, по распоряжению правительства. Таким образом предполагалось создать структуру управления российской экономикой, а в действительности — структуру управления Россией вообще. Победа подобной концепции означала бы следующее: реальная власть в России принадлежала бы не правительству, не государственным органам, не президенту, а руководителям финансово-промышленных групп.
Я с самого начала утверждал — и коллеги в правительстве меня поддержали, — что это абсолютно исключено. И вот вышел указ, который, не допуская крупномасштабного развития этого процесса, дает возможность создавать такие группы. Я не являюсь противником групп вообще, я являюсь противником всеобщей группиризации (простите за термин) российской экономики.
В этой схеме изначально заложена возможность для усиленного лоббирования, но есть и положительная сторона вопроса. На самом деле существует стремление промышленных предприятий, связанных технологической цепочкой или развивающих общий сегмент, к объединению капитала, к интеграции. Они готовы помочь тем, кто в технологической цепочке оказывается слабым звеном, и готовы вложить туда свои средства. Если такая естественная среда, естественные предпосылки существуют, было бы совершенно неправильно препятствовать этому. Другое дело, что должны выполняться жесткие антимонопольные ограничения, и это — обязательное условие создания групп.
Второе, что принципиально важно — масштабы процесса. Указ исключает возможность преобразования всей России в 100 крупных холдингов — совершенно исключено попадание в группы предприятий, которые стремятся акционироваться и приватизироваться. Финансово-промышленные группы будут создаваться в экспериментальном порядке, их документы пройдут длительную процедуру согласований. Группы — это штучная работа".
Зампред Петербургского комитета по управлению имуществом Григорий Томчин в беседе с корреспондентом Ъ дополнил г-на Чубайса:
"Необходимо было упорядочить действия по созданию групп, иначе они возникали бы беспорядочно, без всякой регламентации — по решениям Совмина и указам президента. Подобные группы уже существуют в топливно-энергетическом комплексе ('Газпром', 'ЛУКойл', 'Юганскнефтегаз', РАО 'ЕЭС России'). Эти группы возникали беспорядочно, и теперь они держат за горло всю промышленность и могут ее погубить (речь прежде всего идет о монопольном взвинчивании тарифов за пользование энергоресурсами — это общий стон всех директоров промышленных предприятий. — Ъ). Именно поэтому нужно было действовать по старой поговорке: если не можешь противостоять процессу — возглавь его. Теперь очень важно, какими именно сделают введенные указом процедуры ГКИ и антимонопольный комитет".
Эксперты Ъ, в целом разделяя большинство высказанных соображений, тем не менее вынуждены отметить некоторые не вполне, на наш взгляд, отработанные места в указе и утвержденном Положении о финансово-промышленных группах и порядке их создания. Да и чуть иначе их оценить в целом.
Прежде всего — о новом термине. Хотя указом предусмотрено создание финансово-промышленных групп (ФПГ) и даже названы способы, которыми эти группы могут создаваться, содержание понятия "группа" не имеет юридических признаков. Из текста невозможно уяснить статус группы как участника гражданских правовых отношений и внутригрупповые связи.
Положение о финансово-промышленных группах и порядке их создания запрещает "приобретение финансово-промышленной группой акций предприятий-участников других финансово-промышленных групп". Однако на практике отследить процесс покупки акций другими группами чрезвычайно затруднительно. Заметим, что в мировой практике, как правило, специальные ограничения такого рода отсутствуют. Сложившиеся группы ограничиваются по линии антимонопольного законодательства, в случае если они начинают занимать монопольное положение на том или ином рынке. Вместе с тем, например, банки, до сих пор ограничивающиеся законом в покупке акций бирж, теперь смогут миновать этот запрет, входя в одну группу с предприятием, которому владение биржевыми акциями не возбраняется.
К сожалению, из текста указа и положения не вытекает, что действительно полезного для себя может получить новое предприятие, которое захочет быть зарегистрированным в качестве группы, кроме удовольствия пройти через ряд бюрократических процедур.
Вроде бы для ФПГ создается ряд преференций. В п. 4 указа говорится о передаче в управление ФПГ временно закрепленных за государством пакетов акций предприятий — участников ФПГ; о предоставлении государственных гарантий для будущих инвесторов; о зачете задолженности предприятия, акции которого реализуются на инвестиционном конкурсе, в объем инвестиций, предусмотренных этим конкурсом для ФПГ-покупателя. Нужно сказать, что все эти преференции довольно туманны.
Что касается передачи акций участников в доверительное управление ФПГ, то такого произойти просто не может. Передать акции можно либо одному из предприятий, либо физическому лицу, но только не группе, поскольку группа в том виде, как она описана в тексте — не юридическое лицо (не является субъектом права).
С государственными гарантиями дело не совсем понятное. Сами разработчики документа признают, что механизм предоставления таких гарантий еще не создан. Впрочем, само наличие этой формулировки в указе может, с точки зрения ряда предпринимателей, стать инструментом для пробивания гарантий.
Зачет же задолженности в объем инвестиций хотя и привлекателен для покупателя, но прямо противоречит целям создания ФПГ — сумма задолженности не просто уменьшает объем инвестиций, но и подрывает самое идею инвестиционных конкурсов. С точки же зрения юридической этот зачет — блеф, поскольку группа по закону не является покупателем.
В то же время именно создание системы стимулирования ФПГ является новым элементом в процессе их формирования. До сих пор такие группы формировались сами по себе без всяких преференций. О том, что ФПГ (или нечто, что с ней до неразличимости схоже) может формироваться путем учреждения акционерного общества, передачи участниками группы их собственных акций в доверительное управление, а также путем приобретения одним из участников пакетов акций других предприятий, было известно давно.
Теперь же наряду с не очень ясными стимулами на ФПГ накладывается ряд вполне отчетливых ограничений — и они уже сейчас реально тормозят процесс формирования групп. Среди них наиболее важными являются: недопущение участия в ФПГ холдинговых компаний, в структуре капитала которых материальные активы составляют не менее 50%, и недопущение перекрестного владения акциями участниками групп. Первое из названных ограничений не столь строго, ведь оценка доли материальных активов — процедура творческая. Второе же ограничение помешает многим потенциальным ФПГ. С ним уже столкнулась создаваемая ФПГ "Уральские заводы".
В целом же, по мнению экспертов Ъ, Анатолий Чубайс не очень преуспел в отражении угрозы повальной холдингизации России. Можно предположить, что претворение указа и положения в жизнь будет идти путем усиления стимулов и уменьшения ограничений. Заявок же уже вполне достаточно, а будет еще больше. Напомним, что многие предприятия так хотят избежать чековых аукционов, что будут рады передать свои акции группе. Эксперты и комиссии по ФПГ без работы не останутся.
Немыслимая дешевка, или Ваш ваучер уже сделался золотым
Вернемся от документов к реальной жизни.
В последнее время на чековых аукционах все чаще стала складываться очень своеобразная ситуация: курсы аукционов по продаже акций приватизированных предприятий — особенно мелких — получаются курьезно низкими. Например, в Вологодской области при продаже одного из муниципальных предприятий курс чекового аукциона составил 600 тысячерублевых акций на ваучер, причем на аукцион было подано всего 3 чека. Но даже это далеко не рекорд. Как рассказали корреспонденту Ъ осведомленные люди, в Ленинградской области на один ваучер, случалось, выпадало и более тысячи тысячерублевых акций. Миллион (номинала) за ваучер — кто мог о таком мечтать полгода назад?
А объясняются подобные чудеса обескураживающе просто. Дело в том, что свободных приватизационных чеков на руках у мелких держателей осталось довольно мало. Большинство ваучеров уже аккумулировано чековыми фондами и крупными коммерческими структурами. Если эти структуры не проявляют интереса к данному предприятию (что при продаже мелких предприятий в большинстве случаев и происходит: где фондам уследить за всей этой мошкарой?), курсы аукциона получаются очень низкими. Ведь на аукцион подается всего несколько чеков от мелких инвесторов. Наконец-то настала золотая пора для "чубайсовых бабушек": вложив свой кровный ваучер в акции какого-нибудь мелкого предприятия, старушка запросто может стать самым крупным его акционером, что понятным образом приводит администрацию предприятия в бешенство.
Это бы еще полбеды — администрация-то как-нибудь переможется. Но у таких чудес существует еще и неприятный материальный аспект. Напомним, что фонды имущества довольно-таки весомую часть своих доходов получают от проведения денежных аукционов. Однако при таких курсах чекового аукциона ожидать хоть какого-нибудь интереса инвесторов к аукциону денежному совершенно нереально. Если даже акции и будут проданы, курс их будет очень низок, что никак не может устроить фонды имущества.
В связи с этим фонды имущества теперь разворачивают борьбу за ограничение минимального курса чекового аукциона. Есть у них в этой борьбе и некое оружие: существует на этот счет письмо Российского фонда федерального имущества. В апреле заместитель председателя РФФИ г-н Тарасов подписал письмо (ФИ-#04680) о том, что в связи с многочисленными сообщениями об искусственном занижении курсов акций приватизированных предприятий на чековых аукционах следует предусмотреть продажу акций не ниже номинала. Это письмо, правда, незаконно, но для фондов является руководством к действию, так как исходит из вышестоящей инстанции. Некоторые региональные фонды имущества все-таки смутились незаконностью письма, тем более что случаи "занижения" до недавнего времени были очень редки. Но некоторые фонды соблюдали предписание, содержащееся в этом письме.
Их действия при "занижении" курса отличались большим разнообразием. Порою результаты аукциона просто признавались недействительными и предприятие выставлялось на повторный чековый аукцион. При этом особых претензий со стороны подавших заявки по поводу выведения чеков из обращения на длительный срок не поступало: ведь в предприятия, по которым сложился такой низкий курс, вкладывали в основном мелкие инвесторы, для которых проблема выведения ваучера из оборота не актуальна. А порою фонды имущества воспринимали письмо РФФИ слишком буквально: например, аукционный курс принимался равным 10 тысячерублевым акциям за чек. При этом непроданной оказывалась довольно значительная часть акций, и что делали фонды имущества с остатками акций, одному Богу известно.