Как показывают события октября, если в России и существует связь политики и экономики, то она значительно отличается от таковой в развитых странах. Отставка главы Центрального банка и исполняющего обязанности министра финансов, слухи о смене премьер-министра, попытка Государственной думы вынести правительству вотум недоверия, наконец, признание ею работы кабинета неудовлетворительной и требование относительным большинством парламента серьезных корректив экономической политики — все это практически никак не повлияло на экономическую конъюнктуру в стране, не вызвало никакой ясно выраженной реакции деловых кругов и не привело к установлению очевидной связи между событиями политики и миром бизнеса.
Хотя на самом деле деловому миру страны второй раз за последний год представился шанс заявить о себе как о реальном политическом факторе. Причем в развитых странах этот фактор носит, как правило, стабилизирующий характер, привнося в политику чувство социальной ответственности и прагматизма. Впервые российский бизнес мог достичь этого в декабре прошлого года в ходе выборов первой постсоветской Государственной думы. Существующий политический механизм уже тогда предоставлял возможность сформировать в парламенте влиятельное представительство деловых кругов, способное стать якорем, удерживающим нижнюю палату от слишком широкой амплитуды колебаний между ее правым и левым крылом. Неготовность использовать преимущества демократии в тот момент отчасти была компенсирована позже — путем установления тесных связей с отдельными депутатами и парламентскими группировками. Однако при таком варианте взаимодействия сейчас на первый план выходят даже не групповые, а сугубо индивидуальные интересы, характеризуемые скорее термином "лоббизм", чем понятием "политическое представительство".
Отсутствие четко выраженного мнения наиболее экономически активной части общества отчасти объясняет во многом непоследовательную позицию, занятую парламентскими правыми. Вопреки заявлению лидера "Выбора России" Егора Гайдара о том, что его фракция осознает необходимость "исходить сегодня не из того, кого надо наказать, а из того, как не дать дестабилизировать ситуацию в России", более двух третей этого крупнейшего (72 депутата) парламентского объединения либерального толка отказались заявить о своей позиции во время инициированного левопопулистским большинством Думы голосования о недоверии правительству. Депутатская группа "Союз 12 декабря" в своем большинстве заняла позицию, лучше всего отраженную в туманном заявлении ее лидера Бориса Федорова накануне голосования: "Если бы я был уверен, что на смену нынешнему правительству придет лучшее, — призывал бы к отставке". Большинство либералов отсутствовали или воздержались, двое поддержали коммунистов и вдохновляемую идеями экономического дирижизма фракцию ДПР, и лишь небезызвестный Андрей Макаров, ветеран антикоммунистической борьбы, отдал свой голос кабинету. Более согласовано и последовательно поступила фракция "ЯБЛоко", все 27 членов которой единодушно не участвовали в голосовании. В том числе и руководитель рабочей научной группы правительственной комиссии по неплатежам академик Николай Петраков, доказав тем самым действенность фракционной дисциплины этого на данный момент наилучшим образом организованного парламентского объединения.
Последовательность правых, идущих за Григорием Явлинским, объясняется тем, что еще в начале работы Государственной думы их лидер окончательно сжег все мосты, ведущие его к сотрудничеству с правительством Черномырдина, а сейчас — и с президентом. Что, собственно, и мешает сформировать в парламенте устойчивый блок правых фракций, способный, в случае нахождения общего языка со вторым по численности парламентским формированием — "Новой региональной политикой", набрав 185 голосов, противостоять показавшему относительно высокую организованность и солидарность лево-популистскому крылу Госдумы (ЛДПР, АПР, КПРФ, ДПР и "Российский путь" — всего 187 членов).
В отличие от твердо настаивающего на досрочных президентских выборах "ЯБЛока", и Борис Федоров, и Егор Гайдар пока не потеряли надежды еще до окончания срока полномочий нынешнего президента занять руководящие посты в правительстве или Центральном банке. Именно это и определяет полуоппозиционное состояние их фракций в отношении действующего кабинета. Подобный конфликт личного и общественного наиболее ярок в случае с Гайдаром, поскольку для Федорова, критикующего правительство с позиций правого популиста, имидж "русского Росса Перо" — бедного, но столь же непримиримого к удушающей бизнес федеральной бюрократии — оставляет гораздо меньше шансов войти в состав этой самой бюрократии. Слова лидера "ВР", сказанные в прошлый четверг после поездки по российским регионам, могут быть занесены в "золотой фонд" российского парламентаризма: "Если мы проголосуем за недоверие правительству — оно-таки падет. И тогда мы должны будем отвечать за то, что произойдет со страной, если к власти придут совсем опасные и безответственные люди". Однако то, что после эмоциональной речи в поддержку заявленной на 1995 год экономической политики правительства сам Гайдар демонстративно воздержался во время голосования о вотуме недоверия этому же правительству, свидетельствует о его способности вносить коррективы в свою позицию под влиянием момента. Если представители гайдаровского окружения делают акцент на обиде, нанесенной их фракции в связи с
назначением нового министра сельского хозяйства и продовольствия из состава Аграрной партии, традиционно враждебной "Выбору России", то сторонние наблюдатели отмечают, что накануне голосования члены "ВР" и "декабристов" серьезно обсуждали возможность в случае вотума недоверия сформировать собственными силами новый кабинет.
С последним трудно согласиться, поскольку если придерживаться гипотезы о том, что для главы государства мнение парламента по поводу работы правительства будет решающим, то новый состав кабинета должны были бы формировать силы, добившиеся вынесения Черномырдину вотума недоверия. В этом случае председателем правительства стал бы, скорее, Сергей Глазьев или даже Юрий Скоков: для избрания премьера-либерала явно не хватило бы 121 голоса парламентских правых, да и они были бы собраны только, если здесь — вопреки всей предыдущей практике — был бы достигнут консенсус.
Любопытно в этом случае узнать мнение президентской стороны. По словам высокопоставленного сотрудника кремлевского аппарата, вотум недоверия мог бы только придать новый импульс давно обсуждаемым кадровым перемещениям в высшем кремлевском руководстве, в ходе которых место главы администрации президента прочат секретарю Совета безопасности Олегу Лобову. Одновременно с его приходом должны расшириться и полномочия администрации в чисто экономической сфере. При этом роль правительства будет в дальнейшем снижаться до функции простого транслятора принятых на Старой площади решений. Сомнительно, чтобы подобный сценарий вызвал прилив энтузиазма у воевавших еще год назад с Лобовым Гайдара и Федорова. Тем не менее результаты голосования — всего лишь 54 голоса, поданных за нынешнее правительство в Госдуме — могут ускорить процесс сосредоточения экономической и хозяйственной власти в неподконтрольной и неподотчетной парламенту администрации Бориса Ельцина.
Какие выводы после бурных событий октября может сделать и, очевидно, сделает правительство? Как ни парадоксально, но не пользующийся широкой поддержкой в парламенте премьер при ныне действующей Конституции может чувствовать себя даже увереннее, чем гипотетический председатель правительства "народного доверия". Реальная угроза полновластию главы государства теоретически возникнет только в том случае, если кабинет вдруг получит поддержку устойчивого большинства или станет опираться на партию — парламентского лидера. Такие условия означали бы для премьер-министра возможность проводить более самостоятельную политику, не превращаясь в тень президента. Сечас же единственной опорой правительства становится Борис Ельцин, что полностью исключает даже намек на какую-либо самостоятельность. В глазах президента это может стать даже более существенным, чем утраченная теперь премьером харизма успокоителя оппозиции.
С другой стороны, нынешняя ситуация предоставляет правительству возможность, наконец, получить в парламенте реальную базу, основавшись на осмысленном союзе с представителями либерального крыла. На протяжении большей части этого года кабинет встречал поддержку прежде всего со строны левых и аграриев, что диктовалось больше эмоциями (например, страхом перед возвращением "чикагских мальчиков"), а не идейной близостью. Проект бюджета на 1995 год и концепция среднесрочной экономической программы правительства создают объективную основу для его сближения с "Выбором России" и либеральными демократами Бориса Федорова. Помимо фракции ПРЕС, получившей характеристику "фракции министров", эти парламентские объединения волей-неволей будут поддерживать основывающуюся на ортодоксальных либерально-рыночных принципах экономическую политику, заявленную в выступлении премьера 27 октября. Тем самым создаются предпосылки для реализации аванса, выданного правительству лидером крупнейшей парламентской фракции: "Мы категорически против того, чтобы сейчас на место нынешнего правительства, которое хотя бы что-то поняло из своих собственных ошибок, привести другое, которое наделает все ошибки, которое не успело сделать нынешнее".
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ