"Не приемлю безответственных популистских предложений, от кого бы они не исходили", — это заявление, сделанное Борисом Ельциным под занавес прошедшего в субботу в Кремле экономического совещания, стало сигналом определенной смены имиджа президента. Помимо демонстративной уверенности в прочности нынешних политических позиций президента обозначен и вполне конкретный набор шагов в области экономической политики. Вопрос, правда, в том, насколько долгосрочный характер будет носить эта экономическая политика главы государства.
Подробнее о ходе и итогах кремлевского совещания "Перспективы экономической реформы в России" Ъ пишет на стр. 3. Здесь же остановимся прежде всего на одной из характерных черт этого совещания, отличавшей его от подобного рода мероприятий, проводившихся до сих пор с участием президента. В отличие от практики "больших Совминов" на этот раз Борис Ельцин отошел от позиции верховного судьи по отношению к правительству и его оппонентам. Фактически глава государства солидаризировался со своим кабинетом, а его председатель Виктор Черномырдин говорил об экономической политике как экономической политике президента. Публичное отрицание популизма, поддержка "неинфляционного" бюджета и заявленный отказ от помощи неконкурентоспособным производствам, прозвучавшие со стороны Ельцина, возродили надежды прошлогодней осени на устранение популистского фактора из практики экономической политики государства. Тогда этим надеждам суждено было сбыться лишь частично — выборы в новый парламент, а затем и сам этот парламент стали препятствием для их полной реализации.
Появились ли новые политические факторы, способные переломить эту тенденцию? В качестве таковых можно выделить, прежде всего, "фактор 12 декабря". Через две недели истекает срок, в течении которого согласно Конституции к Государственной думе не может быть применена процедура роспуска. Подспудно влияние этой даты стало уже чувствоваться в парламентских стенах. Так, например, комментируя результаты обсуждения в первом чтении проекта федерального бюджета на 1995 год, бывший вице-премьер, а ныне простой депутат Госдумы Александр Шохин заявил, что с середины декабря правительство будет действовать все жестче, а парламент все мягче.
Во-вторых, в последнее время довольно четко обозначилась асинхронность политических и экономических шагов президентской администрации, связанная с очевидной невозможностью вернуться к однозначному либерализму, характерному для периода 1991-1992 годов. Помимо расширения поля для политического маневра подобная двойственность носит и сугубо практический характер. Объяснение жесткой финансовой политики патриотической мотивацией может дать в России определенный эффект. На этом, в частности, премьер сделал акцент в своем выступлении: "Всего через 265 недель человечество ступит в XXI век. И мы должны придти туда в первых рядах, а не плетясь в хвосте цивилизованных стран. Это в конце концов вопрос национальной гордости". Насколько Россия, занимающая по объему валового внутреннего продукта девятое место в мире (восемьдесят лет назад — пятое), сможет удовлетворить национальную гордость Виктора Черномырдина, покажет ближайшее будущее. Тем не менее подобная попытка совместить экономический либерализм с акцентом в политике на государственных интересах призвана также продемонстрировать Западу способность российского президента и дальше сохранять свою роль гаранта рыночных реформ, несмотря на ставший заметно суровее внешнеполитический образ страны. К тому же, в случае дистанцирования Бориса Ельцина от основных принципов экономической политики было бы наивным ожидать готовности международных финансовых организаций и внешних кредиторов предоставить России займы и приобрести ее государственные ценные бумаги на общую сумму в $12,7 млрд, требуемых в соответствии с концепцией бюджета на покрытие его дефицита в следующем году.
Существует, однако, фактор, существенно осложняющий реализацию намеченного ужесточения финансовой политики. Это по сути уже начавшаяся предвыборная борьба за президентский пост. На прошедшей неделе правительство столкнулось с ее отражением в Государственной думе, утвердившей в первом чтении законопроект "О повышении минимального размера оплаты труда". Увеличение более чем в 2,5 раза минимальной зарплаты, по оценкам инициировавшей закон фракции "ЯБЛоко", будет стоить федеральному бюджету ежемесячно 787,2 млрд рублей (по всей бюджетной системе — 2288 миллиардов). Однако премьер, заявивший, что с введением закона в действие "будет буквально взорвана вся система оплаты труда в народном хозяйстве", оценил закон в 6,5 трлн рублей в месяц только по расходам на зарплату в бюджетном секторе. За год это составит величину, превышающую объем планируемого дефицита федерального бюджета. В то же время заместитель председателя бюджетно-финансового комитета Думы Александр Починок обвинил фракцию в подтасовке цифр. На самом же деле речь может идти скорее о политической, чем о математической игре.
Формальное объяснение инициативы "ЯБЛока" дал в беседе с первым вице-премьером Анатолием Чубайсом председатель фракции Григорий Явлинский. По его словам, повысить минимальную оплату труда было необходимым для того, чтобы упредить инициативу подобного рода со стороны коммунистов. Однако помимо чисто пропагандистского политического выигрыша этот шаг представляет собой и некую ловушку для правительства. Ее смысл не стали скрывать руководители бюджетно-финансового комитета (члены фракции "ЯБЛоко") Михаил Задорнов и Оксана Дмитриева, обратив внимание на отсутствующий в тексте законопроекта пункт о немедленной индексации всей единой тарифной сетки, рассчитываемой на базе минимальной оплаты труда. Попытка сыграть на этом и затянуть перерасчет системы тарифов на оплату труда неизбежно вовлекла бы кабинет в конфликт с профсоюзами. С другой стороны, немедленный пересмотр всех ставок сразу вызвал бы обвинение в том, что правительство проявляет заботу прежде всего о государственных чиновниках. Впоследствии оно стало бы объектом критики за неспособность справиться с инфляцией, одним из факторов которой и является индексация оплаты труда.
При любом из вариантов Григорий Явлинский как лидер фракции смог бы набрать определенные очки в президентской гонке. Однако после субботних заявлений Ельцина он может несколько испортить свой имидж борца за макроэкономическую стабилизацию в глазах международных финансовых организаций.
С перспективой выборов связан и вопрос о том, насколько последовательным будет российский президент в своем отрицании экономического популизма. С точки зрения предвыборной стратегии гораздо большее значение будут иметь публичные выступления, сделанные не сейчас, а через год. В том случае, если антиинфляционная политика будет успешной, а социальные издержки ее слишком высоки, глава государства может, обратившись к истокам своей экономической программы, вспомнить слова о необходимости "снижать социальную цену реформ". На совещании он назвал выполнение этой задачи "мерилом эффективности всех органов государственной власти". Ничто не помешает Борису Ельцину в преддверии выборов признать работу кабинета неэффективной и, проведя очередную перетасовку фигур, поднять флаг борца за "общество всеобщего благоденствия". Следует только надеяться, что к этому времени изменения в экономике будут носить уже необратимый характер.
РОМАН Ъ-АРТЕМЬЕВ