Одним из нововведений ближайшего этапа российской приватизации должна стать обязательная приватизация средств массовой информации и издательско-полиграфического комплекса (см. обзор приватизации в Ъ #14).
На фоне таких событий, как уже идущая приватизация газовой промышленности или намечаемая приватизация земли, разгосударствление прессы можно, казалось бы, счесть делом второстепенным. Однако, по нашему мнению, это было бы ошибкой: наша стабильная политическая нестабильность волей неволей заставляет задумываться о гарантиях выживания гражданского общества. И в этом смысле независимость прессы — пусть, как не раз доказала история, и не является стопроцентно надежной гарантией, — заметно лучше, чем ничего. А приватизация СМИ и, разумеется, полиграфических мощностей как раз и есть наиболее естественный путь — если не к независимости прессы, то хотя бы к ее зависимости от разных сил.
Проект постановления правительства "О приватизации издательств, полиграфических предприятий и предприятий оптовой книжной торговли Комитета Российской Федерации по печати" проходит сейчас последние стадии согласования. Проект краток: он утверждает Положение о приватизации перечисленных объектов — и добавляет такую не слишком внятную клаузулу: "Издательско-полиграфические комплексы должны обеспечивать выпуск центральных изданий на местах в размерах средств, выделяемых из местных и государственных бюджетов". Скорее всего, она обозначает, что типография, в своем прежнем, государственном статусе печатавшая те или иные дотируемые издания, не будет вправе совсем выставить их из производственной программы под предлогом наличия более выгодных заказов.
Само "Положение о приватизации издательств..." основными своими чертами напоминает источник — Государственную программу приватизации. Как и госпрограмма, положение начинается с того, что из всего круга затрагиваемых предприятий выделяет некие перечни: "объекты и предприятия, остающиеся в государственной собственности (перечень #1); объекты и предприятия, подлежащие приватизации путем преобразования в акционерные общества открытого типа с закреплением контрольного пакета акций за государством (перечень #2); объекты и предприятия, подлежащие приватизации путем преобразования в акционерные общества открытого типа с выпуском 'Золотой акции' (перечень #3)".
К третьему перечню практически причтены и все вообще оптовые книготорговые предприятия: при их акционировании обязателен выпуск "Золотой акции" на срок до трех лет, причем в уставе АО "фиксируются обязательства по сохранению товарного профиля (книжная торговля) и формированию фондов библиотек за счет средств, выделяемых из бюджетов всех уровней" — это хотя синтаксически и яснее, чем аналогичная фраза о типографиях, цитированная выше, но по сути тоже достаточно туманно. В самом деле, насколько эта запись в уставе свяжет книготорговую базу в формировании ее ассортиментной политики? И вправе ли будет какая-нибудь библиотека потом жаловаться по инстанциям на то, что нужных ей книг местная оптовая база не держит?
Вообще же привычное нам от начала приватизации стремление с первого же абцуга отделить кусок, который — хоть ты что — непременно останется государственным, в данном случае особенно странно. Государственные типографии (кроме, разве что, Гознака, да и то не навсегда) не представляются непременным атрибутом ни процветающего государства, ни процветающего издательского дела. В Англии, скажем, их нет — а монархия не охвачена внутренними неурядицами, и Британская энциклопедия не уступает Советской (этот пример мы приводим не потому, что нам не нравится Советская энциклопедия, а потому, что упомянутый перечень #1 открывает издательство "Большая Российская энциклопедия"). И учебники частные издательства очень даже могут выпускать, и географические карты. Хочешь дотировать — дотируй, но под башмаком-то держать зачем? Впрочем, повторим, это дело привычное.
А вот во второй половине постановления сплошняком идут особенности. Типографии, издательства и книготорговые базы могут приватизироваться только "путем преобразования в акционерные общества открытого типа независимо от балансовой стоимости основных фондов и численности работающих" — то есть даже самую мелкую типографию невозможно будет разом купить на аукционе. В значительной степени это ограничение вызвано, как нам кажется, стремлением закрепить хоть какую-то долю прав собственности на эти предприятия за теми, кто вокруг них кормится. И это справедливо: судьба журналиста или печатника гораздо больше зависит от того, кто будет хозяином издательства, чем судьба токаря — от того, чьим окажется завод.
Наименее тривиальный пункт Положения — как нам кажется, вполне проявляющий указанные нами намерения его авторов — мы процитируем целиком, но в два приема:
"6. В случае преобразования издательско-полиграфических комплексов в акционерные общества открытого типа право на участие в закрытой подписке на акции предоставляется работникам редакций газет и журналов, входивших ранее в состав этих комплексов (издательств), имеющих стаж работы в них не менее 10 лет для мужчин и 7,5 лет для женщин.
Независимо от выбранного в соответствии с Государственной программой приватизации ... трудовым коллективом варианта льгот акции, составляющие 10% уставного капитала, выносятся для продажи на закрытом специализированном чековом аукционе. К участию в закрытом специализированном чековом аукционе допускаются все лица, печатающиеся на данном предприятии, а также граждане Российской Федерации, занимающиеся профессионально журналистской деятельностью (состоящие в штате какого-либо средства массовой информации)."
Примечательнейший конец последнего абзаца (курсивом его выделили, разумеется, мы. — Ъ) весьма симпатичен экспертам Ъ — и, право же, совсем не из корыстных соображений: мы вовсе не намерены срочно залезать в долги для скупки "полиграфических" акций. Но нам искренне нравится забота о российских журналистах, выразившаяся в этой попытке дать им хоть какой-то плацдарм если не для победы над грядущими отечественными рупертами мердоками, так хоть для посильной борьбы с ними.
Кстати, нашим коллегам, уже вложившим свои ваучеры во что-нибудь "непрофессиональное", не стоит огорчаться: слово чековый, дважды мелькнувшее в цитате, — уже чистая формальность. Даже если все предстоящие этапы разбираемое постановление пройдет на ура, выйдет в свет оно не раньше середины мая — а когда начнет всерьез исполняться, не скажет ни одна гадалка. Так какие уж там ваучеры! 1 июля им настанет конец — и слово "чековый" отомрет, а суть вполне останется.
Единственное, что несколько омрачает наши светлые ожидания, это последний абзац цитированного пункта:
"Проведение специализированных чековых аукционов осуществляется в порядке, установленном Государственным комитетом Российской Федерации по управлению государственным имуществом."
А какой уж там порядок установит ГКИ, мы предугадать не беремся. Хорошо бы — не слишком утеснительный.
Наиболее существенный отзыв на рассматриваемый проект постановления правительства — от Комитета РФ по печати, нынешнего хозяина затрагиваемых предприятий, уже имеется — и, по мнению экспертов Ъ, не явится непреодолимым препятствием на пути проекта.
Все приведенные в нем возражения также довольно привычны и сводятся большей частью к тому, что "в целях сохранения единого информационного пространства и выполнения поставленных перед Роскомпечатью задач по обеспечению общества социально значимой литературой и периодическими изданиями (очень характерно: суть не в обеспечении общества литературой, а в выполнении поставленных задач. — Ъ)" приватизировать надо все-таки поменьше — а важнее всего расширить запретительный и ограничительные перечни. Ведь если, скажем, приватизировать завод "Полиграффольга", то он немедленно переключится на производство вилок для устриц — и отечественная полиграфия загнется без фольги. То, уже стократно доказанное на практике обстоятельство, что и самый расказенный завод может производить лишь то, за что платят, а в бюджете денег нет, авторам отзыва в голову не приходит.
По нашему мнению, приватизаторы поступили правильно, сделав акцент на разгосударствлении не самих средств массовой информации, а исключительно технологической базы и инфраструктуры печати: таким образом они резко снизили уровень негодующих криков вокруг своего замысла, нимало не повредив его успеху. Ведь ясно же, что как только полиграфические мощности и т. п. станут частными, возможность государства владеть собственными повременными изданиями будет в точности определяться размерами выделяемых из бюджета дотаций. А размеры эти, право, не так уж велики. Пока еще они позволяют существовать изрядному числу изданий (26 апреля Виктор Черномырдин, по сообщению "Независимой газеты", прямо "в ходе встречи с группой редакторов" принял решение о выделении на 1994 год дотаций в размере 110,4 млрд), но со временем заведомо станут усыхать. И останутся какой-нибудь правительственный вестник, да какие-нибудь парламентские ведомости. И тогда можно будет не опасаться, что очередные неудачно прошедшие выборы (а это мы умеем) ввергнут Россию в информационный террор.
С электронными СМИ, правда, дело посложнее, но ведь с чего-то надо начинать — а там потихоньку, да помаленьку...
АЛЕКСАНДР Ъ-ПРИВАЛОВ