Средиземное
горе II

— Я даю тебе еду, а ты мне — пистолет. Я даю тебе топливо, ты — опять пистолет. Ты хочешь, чтобы мы убивали друг друга? Так поступают с африканскими странами европейцы. Они могут скидывать бомбы, куда захотят. Разве это неправда? Итальянцы, французы много всего натворили в Африке, и теперь они говорят нам: не приезжайте сюда?! — В голосе Самуэля, выходца из Ганы, слышится плохо скрываемая злость.— Я не понимаю, почему мы, африканцы, до сих пор страдаем. Мы снабжаем всех ресурсами, а что есть у этих итальянцев, кроме вина?! Но именно мы живем как животные.

Мы сидим в клубе Porco Rosso («Красная свинья») общественной организации ARCI (Associazione Ricreativa e Culturale Italiana — Культурно-досуговая ассоциация Италии) в районе Балларо в центре Палермо. С нами фотограф Франческо Беллина, волонтер ARCI и друг Самуэля. Франческо — наш главный связной на Сицилии. Он начал заниматься темой нелегальной миграции задолго до того, как в 2015 году ее подхватили европейские СМИ. Именно в этом году в Европу приехало рекордное количество мигрантов — более 1,8 млн человек. С плаката на стене из-за штурвала красного самолета за нами наблюдает человек-свин в круглых черных очках. Это главный герой аниме Хаяо Миядзаки, в честь которого назван клуб.

Porco Rosso — летчик, борец с воздушными пиратами над Адриатикой перед Второй мировой войной

Балларо — главный африканский район в историческом центре Палермо. Здесь располагается один из старейших рынков города, где подрабатывают многие приезжие. Кто-то сумел подняться и открыть бар, магазин или парикмахерскую и теперь дни напролет сидит у входа, болтая с друзьями и рассматривая прохожих.

Самуэль не из успешных: он пришел в Porco Rosso, чтобы узнать о судьбе своих документов, потерянных более десяти лет назад по пути из Ганы в Ливию. За прошедшие годы Самуэль их так и не восстановил. Убежища в Италии он также не получил, но в Гану не вернулся. Не смог. Но высылать его, как и тысячи других нелегалов, итальянские власти не спешат — слишком дорого. Сам купить билет Самуэль не может: во-первых, нет документов, во-вторых — нет постоянной работы, а значит, и денег. Юрист тоже стоит дорого, поэтому вся надежда только на помощь волонтеров из ARCI.

— Если нет документов, ты все равно что крыса,— жалуется Самуэль. На носу у него большой шрам. Это напоминание о жизни в лагере для мигрантов: нос Самуэлю откусил в драке один из его соседей.— Они (в ARCI.— «Ъ») каждый раз рассказывают мне новую историю. Почему итальянские власти не могут просто взять и отправить меня обратно в мою страну? Я не хочу больше жить так. Я хочу домой.

Средиземное горе
Как устроен контрабандный бизнес по переправке мигрантов в Европу по Средиземному морю — в спецпроекте «Ъ»

О том, что в Европе его ждет жизнь нелегала, Самуэль не догадывался, как и большинство беглецов, прибывающих из Африки в Италию через Ливию. Когда ему было 18 лет, он на машине сбил человека. Родственники пострадавшего пригрозили убить Самуэля, и он уехал из страны. Встреченные по дороге люди направлялись в Ливию, и он пошел с ними. На пути из Нигера в Ливию его попутчиков арестовали полицейские. Самуэля они не заметили. Так он оказался в пустыне один, но выжил и через сутки дошел до границы.

В Ливии мигрантам грозит тюрьма, поэтому Самуэль решил бежать дальше, в Европу. Первый раз, когда он заплатил контрабандистам деньги за лодку до Италии, посредник исчез. И Самуэлю снова пришлось много месяцев работать штукатуром, чтобы заработать на новый билет. Место в лодке обошлось в $1300. В те годы поток беглецов из Ливии в Европу был минимальным, и в резиновой шлюпке вместе с Самуэлем от берегов Триполи отплыли всего 38 человек. На пятый день пути, пережив сильный шторм, они оказались на острове Лампедуза. Им повезло — все остались в живых.

На Сицилии, насмотревшись на нечеловеческие условия в лагерях для беженцев, Самуэль решил попытать счастья в Швейцарии. Но оттуда его вскоре выслали обратно в Италию. Получив отказ в предоставлении убежища, Самуэль оказался на улице. Какое-то время он парковал машины. Два года назад его приговорили к году тюрьмы за торговлю наркотиками. Самуэль уверяет, что это была разовая история: просто помог незнакомцам достать несколько граммов кокаина, а те оказались полицейскими.

— Если ты не был преступником, в Европе ты им станешь. Здесь многие африканцы продают наркотики, потому что у них нет других вариантов заработать себе на еду,— объясняет Самуэль.— Все это можно остановить, но никто в этом не заинтересован. Только останавливать надо там, в Ливии. Они (европейцы.— «Ъ») посылают солдат в другие страны, когда надо кого-то свергнуть. Почему они не могут отправить солдат в Ливию, чтобы решить эту проблему? Потому что не хотят: для всех это бизнес, и для итальянцев тоже.

Хлопает дверь, и внутрь заходит Илария, девушка Самуэля. Она итальянка родом из Мессины, в Палермо учится в университете. Вместе они уже три года. Если Самуэль все-таки сможет вернуться в Гану, она уедет за ним. Им пора уходить.

Мы едем на следующую встречу с вице-президентом комиссии по иностранным делам и делам общин Палаты депутатов итальянского парламента Эразмо Палаццотто. Франческо рулит и возмущенно рассказывает о том, как политики и мафия зарабатывают на африканцах.

— Самуэль прав: итальянцы имеют свою прибыль. Крайние правые пытаются заполучить голоса на антимигрантских настроениях. Мафия по так называемым этическим соображениям не торгует сама кокаином и героином на улицах, а привлекает к этому африканцев,— на этих словах Франческо кривится.— Ну и конечно, мафия не могла пройти мимо лагерей для мигрантов. Вспомните скандал вокруг CARA Mineo. Это огромный бизнес!

CARA — один из трех типов центров приема в Италии, куда расселяют людей на время рассмотрения их заявлений на получение убежища в ЕС. В таких центрах живет по несколько сот человек. CARA Mineo — крупнейший из них. Когда-то это была американская военная база в коммуне Минео в провинции Катания. Сегодня здесь за забором из сетки-рабицы живут около 3,5 тыс. человек, хотя максимальная вместимость лагеря — 3 тыс. Население Минео не сильно больше — около 5,2 тыс. жителей.

В 2014 году полицейским удалось раскрыть сговор между итальянскими чиновниками и мафией по распределению госконтрактов — от управления лагерями для беженцев по всей Италии, в том числе и CARA Mineo, до сбора мусора. Под следствие в рамках дела, получившего название Mafia Capitale («Столичная мафия»), попали около 100 видных политиков и бизнесменов, в частности бывший мэр Рима Джанни Алеманно. На скамье подсудимых по обвинению в даче взяток и отмывании денег оказался один из самых главных итальянских мафиози, «последний король Рима», в прошлом глава крайне правой террористической организации Nuclei Armati Rivoluzionari — Массимо Карминати.

С Эразмо Палаццотто мы встречаемся в его офисе. Здесь всего две комнаты, скромно обставленные простой мебелью. Эразмо часто инспектирует лагеря для мигрантов, и знает эту тему досконально.

— Центры типа CARA — самая проблемная часть миграционной системы Италии. Из-за огромных размеров их сложнее всего контролировать и соответственно на них проще всего делать бизнес, — он берет лист бумаги и начинает объяснять экономику.

Все предельно просто и цинично.

— В среднем управляющий CARA консорциум получает от государства на одного человека в день €35. Расследования показали, что они так умудряются урезать затраты, что в действительности тратят из них всего €5, остальное забирают себе. В рамках проверок CARA Mineo оказалось еще, что управляющая компания помимо всего завышала число постояльцев: вместо реальных 3,5 тыс. постояльцев указывала 4 тыс. Годовой контракт на содержание такого количества людей превышает €51 млн.

Из-за тяжелых условий — переполненных комнат, антисанитарии и плохой еды — обитатели CARA периодически устраивают бунты. За год до того, как следствие занялось проверкой CARA Mineo, в лагере было зафиксировано одиннадцать подобных инцидентов. В январе этого года скорая помощь не успела спасти 25-летнюю женщину из Кот-д’Ивуара в другом лагере, в коммуне Кона, в окрестностях Венеции. В ответ постояльцы центра устроили пожар и заблокировали вход. На территории этого лагеря живет около 1,5 тыс. мигрантов, большинство в брезентовых палатках, хотя первоначально он был рассчитан всего на 15 человек.

Попасть на территорию таких центров посторонним почти невозможно: разрешение необходимо получать у местных властей, которые почти всегда отвечают отказом — лишние проблемы никому не нужны. Сами беглецы после дактилоскопии могут покидать центры беспрепятственно. Именно они и становятся главными источниками информации о том, что там творится.

По словам Эразмо Палаццотто, в Италии застревают около 50–60% мигрантов, остальные уже через несколько дней, проведенных в лагере, бегут дальше.

— Ежегодно в поисках работы из Италии уезжает около 100 тыс. итальянцев, что говорить о приезжих?! На что они могут рассчитывать здесь, особенно на Сицилии? Самый прибыльный бизнес — наркотики — контролируют сицилийцы. Здесь, на юге, мигранты могут только парковать машины или летом работать на полях. Но работа в поле сродни рабству: за 14 часов им обычно платят около €8.

— По Италии скитаются тысячи и тысячи нелегалов, спят на улицах, торгуют наркотиками. Неужели этого мало, чтобы начать их массово депортировать домой, а не выдавать так называемые «семидневные документы» с предписанием покинуть страну, зная, что никто никуда не уедет?

Эразмо Палаццотто вздыхает.

— Выслать мигранта невероятно сложно. Во-первых, вначале необходимо установить его личность, так как у большинства нет документов. Этим занимаются в специальных центрах CIE (Centro di identificazione ed espulsione, или центры идентификации и высылки), больше похожих на тюрьму. Но таких действующих центров всего три-четыре, и они всегда переполнены. Дальше мы упираемся в посольства. Их реакция почти всегда одинакова: с чего вы решили, что это наши граждане, и почему мы должны платить за них? А платить они должны не только за мигранта, но еще за двух полицейских, которые будут сопровождать его домой. По закону период идентификации не может превышать шести месяцев. Если за это время посольство не подтвердило личность человека, мы его обязаны отпустить, снабдив «семидневными документами». Вот и все.

Наладить процесс массовой высылки нелегалов ЕС может только, заручившись поддержкой африканских стран. Именно эта задача — одна из приоритетных. Весной 2016 года начались переговоры с Нигерией. Из этой страны через Ливию в Италию по Средиземному морю бежит больше всего людей из Африки. В начале декабря министерство иностранных дел Нидерландов объявило о подписании первого подобного соглашения с Мали. Однако через несколько недель малийское правительство стало отрицать наличие таких договоренностей. Тогда же в аэропорту столицы Мали Бамако погранконтроль остановил двух мигрантов, депортированных из Франции. Власти заявили, что они не могут принять людей, чье малийское гражданство подтверждается лишь французскими документами, и отправили их обратно на том же самолете.

Мы стоим у входа в кафе за высоким столом и пьем кофе. Франческо прогуливается рядом, дозваниваясь до своего знакомого в мэрии Палермо. Несколько дней назад мэр города Леолука Орландо прилетел из Парижа, где выступал на конференции, посвященной нелегальной миграции, и обещал встретиться с нами, может быть, даже сегодня.

К нам подходит африканец. Первым делом он стреляет сигарету у Франческо, не дожидаясь, пока тот договорит по телефону. Затем подходит к нашему столику и начинает беседу.

— Вы откуда? Я не знаю вашего языка,— спрашивает он по-английски.

— Из Москвы.

— А, из России. Там очень холодно. Я видел по телевизору. У вас там евро или доллар? — не мешкая, он деловито перескакивает на волнующий его вопрос.

— Рубль.

— Как? Рубль? Не, не слышал. А сколько у вас платят за работу на улице в день? Ну, подмести, мусор собрать. Только вы мне лучше сразу в евро говорите — видно, что ему и правда это интересно.

— В день сложно сказать. В месяц дворники, наверное, €400–500 получают.

Больше вопросов он не задает, но уходить не торопится. Возвращается Франческо. Они перекидываются парой фраз по-итальянски. Франческо роется в кармане джинсов и отсчитывает африканцу несколько евро. Тот просит еще одну сигарету и радостно прощается.

— Он пока живет на улице. Мне жалко этих ребят, поэтому я стараюсь им подкинуть пару евро или угостить сигаретами,— объясняет Франческо.

Многие итальянцы не разделяют теплых чувств Франческо в отношении мигрантов. Больше других обычно недовольны жители небольших городов. В октябре 2016 года на въезде в Горино — население около 450 человек — в провинции Феррара были выстроены баррикады: горожане категорически отказались пускать в город 12 женщин, одна из которых была беременна, и 8 детей. Африканцы приехали туда по распоряжению итальянских властей, так как для них не оказалось места в центрах размещения. «Сначала нам говорили, что речь идет о 10 мужчинах, потом о 20. Именно поэтому мы решили протестовать. Чем бы они здесь занимались? Здесь нет ни школы, ни больницы. Даже у нас не всегда есть работа»,— пояснил причины такого поведения в интервью газете Italian insider житель Горино. Местный представитель крайне правой итальянской партии «Лига Севера» назвал горожан «героями сопротивления против тирании принятия».

Опасения жителей Горино объяснимы. Основная часть беглецов из Африки — это молодые мужчины. Отсутствие работы и денег, жизнь в заброшенных зданиях подпитывают растущее раздражение, которое выливается в яростные протесты, и не только в фактически территориально изолированных лагерях для мигрантов. В конце ноября 2016 года в Турине произошли жестокие столкновения между горожанами и иммигрантами, уже много лет занимающими дома Олимпийской деревни. Здесь располагается одно из крупнейших незаконных поселений в Италии, где проживают около 1,3 тыс. нелегалов. На улицы вышли почти 300 африканцев: они громили припаркованные машины, кидались в полицию бутылками и камнями, обвиняя итальянцев в расизме. Прогремело два взрыва.

Встреча с мэром Палермо назначена в его резиденции на вилле Нищеми. Виллу охраняют всего несколько человек. Документов никто не спрашивает. Двое охранников на въезде, которым Франческо сказал, что мы журналисты, верят ему на слово. Еще двое встречают нас на первом этаже виллы. Подобная расслабленность и пренебрежение к привычным нормам безопасности на Сицилии, видимо, обычное дело: здесь как будто никто не слышал о терактах во Франции, в Германии, в Бельгии. В аэропорту Палермо можно беспрепятственно выходить на улицу и возвращаться обратно: нет ни металлоискателей, ни полицейских с автоматами наперевес, как в аэропортах Брюсселя или других европейских городов. Мэрия Палермо не исключение: в рабочие часы двери открыты настежь, у входа обычно болтает парочка полицейских.

Нас встречает помощница мэра — стройная женщина лет 50 с длинными рыжими волосами в коротком, сильно выше колен пестром платье без рукавов. Мы поднимаемся на второй этаж и проходим через залы с расписными потолками, антикварной мебелью, скульптурами и десятками старинных картин.

— Вы из Москвы? Да? — 69-летний мэр Палермо Леолука Орландо широко улыбается и жмет всем руки.— Люди делятся на два типа: на тех, кто любит Москву, и тех, кто любит Санкт-Петербург. Я — за Петербург. Извините.

Орландо громко смеется и приглашает к себе в кабинет.

Для Леолуки Орландо это уже третий срок на посту мэра Палермо. Первый раз он выиграл выборы в 1985 году. Горожане его любят: Леолука позиционирует себя непримиримым противником сицилийской мафии и сторонником смягчения миграционной политики ЕС. В 2001 году, через год после того как он во второй раз оставил должность мэра (занимал семь лет), Орландо написал книгу «Борясь с мафией и возрождая сицилийскую культуру». В ней он рассказал о том, как мафия пытается контролировать жизнь города через строительный бизнес, торговлю наркотиками и местных чиновников.

— Миграция не непредвиденная случайность, это норма жизни, но в Европе не хотят принимать этот факт. Это часть происходящего сейчас процесса глобализации. Глобализация — в первую очередь это мобильность: вещей, денег, информации. И люди не исключение,— объясняет Леолука Орландо, активно жестикулируя.

— Но подавляющее большинство мигрантов — нелегалы: они торгуют наркотиками, устраивают стычки с местным населением…

Орландо не сдается.

— Система запретов — лучшая почва для роста криминала по обе стороны Средиземного моря: в Турции, Ливии, здесь на Сицилии. Ты не можешь приехать в Европу легально и остаться, если у тебя нет вида на жительство. Но людям необходимо уехать, и они платят контрабандистам. Здесь они попадают в руки сицилийской мафии. Лучший пример — CARA Mineo. Я предлагаю отменить вид на жительство. Это автоматически обрубит все криминальные организации, кормящиеся за счет мигрантов. Но ЕС не хочет решать эту проблему.

Смотреть ещё раз

Мэр Палермо о геноциде мигрантов и вымирающей Европе

00:00 / 00:00

Вряд ли столь радикальное предложение Леолука Орландо по борьбе с контрабандистами будет поддержано. Пока ЕС пытается вывести решение миграционной проблемы за территорию союза, планомерно копируя прошлогоднее соглашение с Турцией на другие страны. По нему все нелегальные мигранты, прибывающие из Турции в Грецию, высылаются обратно. В 2015 году по морю через Турцию в Грецию добралось рекордное количество человек — 857 тыс. После заключения сделки в 2016 году поток упал до 173 тыс.

В 2017 году очередь дошла до Ливии. В начале февраля ЕС объявил о выделении ливийскому правительству €200 млн на борьбу с нелегальной миграцией. Эти деньги должны пойти на тренировку местной пограничной службы, борьбу с контрабандистами, улучшение инфраструктуры в лагерях для мигрантов и социально-экономического положения в прибрежных районах, откуда лодки с беглецами отправляют в Италию. Как и в случае с турецкой сделкой, гуманитарные организации жестко раскритиковали это соглашение. По мнению «Врачей без границ», спасающих мигрантов в Средиземном море, «Ливия не безопасное место, и блокировка там людей или возвращение их туда являются насмешкой над фундаментальными европейскими ценностями — человеческим достоинством и верховенством права».

Но соглашения ЕС с Турцией и Ливией не сильно облегчают положение Италии и Греции — главных ответственных по Евросоюзу за мигрантов из-за Дублинского регламента. Согласно этому документу, первая страна ЕС, куда прибыл мигрант и где был зарегистрирован, и занимается рассмотрением его заявки на предоставление убежища. Исключения делаются только для тех, кто хочет воссоединиться с членами семьи, уже проживающими в других странах. Все это время мигрант должен оставаться на территории этой страны. Если он будет задержан полицией в другом государстве ЕС, его должны депортировать обратно. Регламент позволяет избежать перекладывания ответственности с одной страны на другую и ускоряет процесс принятия решений. Первая редакция была разработана еще в 1990 году. Последние коррективы в документ были внесены за два года до кризисного 2015-го, когда в ЕС прибыло рекордное число мигрантов — 1,8 млн человек.

На такое количество Дублинская система рассчитана не была, и начался хаос. Первое время это было на руку тем беглецам, кто не хотел оставаться в Италии и Греции, предпочитая более успешные Германию или Францию. Для этого им необходимо было избежать дактилоскопии. Из Греции огромный поток хлынул через Македонию и Сербию в Венгрию. В июне 2015-го Венгрия наотрез отказалась следовать Дублинскому регламенту и принимать обратно сбежавших из страны мигрантов, параллельно приступив к строительству заграждений на границе с Сербией.

Большинство членов ЕС не спешат помогать Италии и Греции, ссылаясь на Дублинский регламент и мотивируя свою позицию серьезными проблемами с нелегалами. В сентябре 2015 года, чтобы хоть как-то разгрузить эти две страны, было решено переселить 160 тыс. мигрантов с наибольшими шансами на получение убежища в другие страны Евросоюза. На декабрь 2016 года было перевезено всего 8,2 тыс человек: в том числе из Италии — около 2 тыс. Больше всех мигрантов приняли Франция — 2373 человека, Финляндия — 901, Португалия — 720 и Германия — 615.

В августе 2015 года канцлер Германии Ангела Меркель решила сделать исключение для сирийских беженцев и приостановила в их отношении действие Дублинского регламента. Это вызвало жесткую критику как со стороны немецких политиков, так и в других странах ЕС: по их мнению, это решение могло спровоцировать на приезд в ЕС еще большее количество людей. Уже в октябре Германия объявила о возвращении к Дублинскому регламенту в отношении сирийцев, за исключением тех, кто въехал на территорию Евросоюза через Грецию.

Есть шанс, что скоро ситуация изменится: в марте Европейская комиссия планирует пересмотреть Дублинский регламент. Но в каком именно ключе, пока не раскрывается.