"Дама с камелиями" в Большом театре

Премьера балет

На Исторической сцене Большого театра состоялась российская премьера знаменитой "Дамы с камелиями" Джона Ноймайера. Первый состав многолюдного трехактного балета разглядывала ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.

"Даму с камелиями" Джон Ноймайер поставил в 1978 году по просьбе балерины Марсии Хайде и руководимого ею Штутгартского балета. Для сложной структуры романа Дюма-сына, в котором нелинейное повествование ведется от лица разных персонажей, хореограф сумел найти адекватное сценическое решение, назвав его кинематографическим. Балет начинается эпизодом распродажи имущества умершей Маргариты: Арман, не успевший застать ее в живых, погружается в воспоминания, рыдая в объятиях своего отца — виновника всех несчастий любовников. Симультанно с ожившими картинами прошлого, разыгрывающимися на основной сцене, протекает и настоящее: слева на мостке, перекинутом через оркестровую яму, погруженный в печаль Дюваль-старший теребит платье Маргариты, справа Дюваль-младший перечитывает роман "Манон Леско", подаренный им некогда любовнице. Композиция балета усложнена приемом "театр в театре": знакомство и последняя встреча героев происходят в парижском варьете на представлении балета "Манон Леско". Вдобавок призраки знаменитой куртизанки XVIII века и ее любовника де Грие то и дело являются Маргарите, прозревающей в их печальной судьбе отражение своей собственной.

Несмотря на кажущуюся запутанность, балет сконструирован с прозрачной точностью: три грандиозных и контрастных дуэта главных героев обрамлены тремя многолюдными сценами балов и чисто актерскими эпизодами, срежиссированными так тщательно и детально, что для понимания происходящего не нужны никакие программки. Революционное для своего времени балетмейстерское решение сейчас кажется каноническим образцом литературного балета, населенного пестрой толпой эпизодических персонажей и увенчанного богатейшими главными ролями. Немудрено, что за свою 35-летнюю жизнь "Дама с камелиями" пережила тьму воплощений: только в XXI веке ее ставили в Парижской опере, Баварском балете, Американском балетном театре, "Ла Скала" и, разумеется, в Гамбурге, у самого Ноймайера (менее статусные труппы можно не принимать в расчет).

В Большой театр, не испугавшись ее популярности, знатную "Даму" пригласил Сергей Филин, патриотично полагая, что артисты Большого справятся со спектаклем не хуже иностранцев. Джона Ноймайера и его команду в Москве приняли с пиететом — в отличие от его визита десятилетней давности, когда хореограф урывками ставил в Большом свой "Сон в летнюю ночь", на который не смогли набрать и двух составов солистов. "Даму с камелиями" репетировали тщательнейшим образом, предоставили ей главную, Историческую сцену и лучшие кадры: премьеры и ведущие солисты заняты даже в эпизодических ролях.

Столь почтительное отношение москвичей не сыграло "Даме" на руку. Этот, в сущности, интимный "кинобалет" лучше выглядел бы на Новой сцене, Историческая ему явно велика. Концептуальные декорации Юргена Розе, обозначающие места действия мебелью и аксессуарами, теряются на ее безбрежных просторах: какая-нибудь пара плетеных кресел со столиком, изображающих загородное поместье, кажутся просто репетиционной выгородкой. Расползаются и мизансцены, особенно в "театральных" картинах, где герои ведут напряженный диалог взглядов, сидя на противоположных концах сцены. Пропадают многие нюансы игры, микрожесты, сложные переплетения отношений в многолюдных сценах, ведь Джон Ноймайер, страстный поборник системы Станиславского, строит режиссуру на основе психологического реализма, исключая свойственное балетной сцене "плюсование" — укрупнение эмоций и жестов.

Кастинг, проведенный самим хореографом, тоже кажется небесспорным. Цилиндры на головах невысоких мужчин всегда выглядят слегка комично, тем более когда носителем цилиндра является щуплый и моложавый Андрей Меркурьев, в роли месье Дюваля едва достающий до уха своему сыну Арману и явно теряющийся в противостоянии со статной решительной Маргаритой. Еще один невысокий цилиндроносец, замечательный танцовщик и актер Вячеслав Лопатин, в партии неудачливого влюбленного графа N акцентирует нелепость своего персонажа так по-русски, будто выпрыгнул Петей Трофимовым из какого-нибудь "Вишневого сада". Герцог, богатый содержатель Маргариты, в исполнении Александра Войтюка не более чем ладно скроенный манекен для фрачной пары. Самым живым и полнокровным (не считая Армана — выписанного из Гамбурга ноймайеровского премьера Эдвина Ревазова) оказался Михаил Лобухин в эпизодической роли светского приятеля героя, жизнелюба Гастона Рье. Хорош был и де Грие Семена Чудина, благо этому персонажу достаточно было сохранять скорбно-влюбленную мину, а уж в танцевальном плане Чудин даст сто очков вперед любому конкуренту.

Женские партии распределены гораздо удачнее. Правда, Анна Тихомирова в роли Манон выглядела излишне напористой, а в верхних поддержках — грузновато-неповоротливой. Зато совершенно очаровательными — пикантными, в меру фривольными и не в меру женственными — оказались две полусветские красотки: Олимпия Дарьи Хохловой и Прюданс Кристины Кретовой, чья вариация со шляпкой стала гвоздем второго акта балета.

Главную партию танцевала Светлана Захарова — с такой самоотдачей, будто это роль всей ее жизни: старалась вникнуть в стиль Ноймайера, вжиться в "предлагаемые обстоятельства". Физических качеств балерины — изумительных пропорций тела, поразительной красоты ног, длинных ломких рук с изысканным запястьем, гибкости корпуса, дивных линий поз, да и самой техники танца — уже достаточно, чтобы счесть роль удавшейся, тем более что опытный партнер, высокий белокурый красавец Ревазов, сделал все, чтобы балерине было комфортно в дуэтах. Однако столь самодостаточная, статусная и уверенная в себе женщина, как Светлана Захарова, на роль жертвы как-то не тянет. Частные проколы вроде чрезмерно увесистой оплеухи графу N, злобного тычка в грудь соперницы Олимпии, убийственно агрессивного наскока на месье Дюваля, слишком энергичного накладывания румян перед предсмертным походом в театр усугубились фундаментальным недостатком — неумением сыграть всепоглощающую, самозабвенную, чувственную любовь. Как назло самый выигрышный, последний, дуэт с его истерически-лихорадочной сексуальной сценой в России хорошо знаком: в различных гала его танцевали и Люсия Лакарра, и Элизабет Платель, и Сильвия Аццони, и Диана Вишнева. И в этом списке захаровская Маргарита оказывается далеко не на первом месте. Впрочем, для зрителей, не имеющих поводов для сравнений, московская "Дама с камелиями" во главе с эффектной куртизанкой Светланой Захаровой — настоящий репертуарный подарок.