Как Крым повлияет на украинские выборы

Внеочередные президентские выборы на Украине приведут к власти лидера, который уже не будет склоняться к альянсу с Москвой. Причины — в потере Крыма и в радикализации электората. Постепенный уход пророссийских политиков — общая тенденция для постсоветских стран на западе СНГ и в Закавказье.

Алексей Богданов

Высказанная Владимиром Путиным на встрече с главой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) Дидье Буркхальтером позиция, что выборы президента на Украине 25 мая будут "шагом в правильном направлении", делает избрание нового главы государства более реальным. И хотя провокации различных сил могут сделать украинские выборы 25 мая менее легитимными в глазах России и многих украинских граждан на востоке страны, так или иначе в скором времени Украина обретет нового лидера, которого признают большинство жителей страны и государства Запада.

Пока что, по данным социологов, лучшие шансы возглавить страну у олигарха Петра Порошенко (с состоянием $1,6 млрд он занимает 7-е место в украинском списке Forbes). По данным соцопроса, проведенного с 25 по 29 апреля авторитетным Центром Разумкова во всех регионах Украины (погрешность выборки составляет до 2,3%), Порошенко становится лидером гонки по итогам первого тура с 33,3% (и даже 47,7% от тех, кто решил идти на выборы и даже определился с кандидатурой). За экс-премьера Юлию Тимошенко собирается голосовать 10% респондентов (14,8% от идущих на выборы со сформировавшимся мнением). По данным Центра Разумкова, во втором туре Порошенко легко обходит Тимошенко: 47,2% против 11,6%. При этом сравнение апрельских данных с мартовскими опросами показывает, что с начала гонки рейтинг Петра Порошенко стабильно растет, в то время как у экс-премьера он падает. Судя по всему, чувствуя хрупкость своих позиций, Юлия Тимошенко уже объявила, что в случае победы ее конкурента стране "придется зайти на третий круг революции". Впрочем, личность следующего украинского президента не так принципиальна. Вопросы, насколько уверенно новые власти в Киеве будут контролировать восток страны и признает ли их Россия, важны, но не меняют общего тренда — политика нового президента в любом случае будет сильно отличаться от линии тех лидеров, которые правили Украиной начиная с 1991 года.

Политика нового президента в любом случае будет сильно отличаться от линии тех лидеров, которые правили Украиной начиная с 1991 года

Стратегическую линию, которую проводили Леонид Кравчук, Леонид Кучма, Виктор Ющенко и Виктор Янукович, при всех огромных различиях между ними (особенно между двумя последними президентами), можно назвать балансированием между Россией и Западом. Разумеется, за 22 с лишним года, которые существует независимое украинское государство, соотношение сил между Россией и Западом и их значение для Украины менялись, причем не в пользу РФ. Единая Европа расширялась и становилась все ближе, а вскоре после последнего раунда расширения обрела еще и восточный вектор своей политики в виде программы "Восточное партнерство". На Украине все больше людей выучивали украинский язык и осознавали себя именно украинцами, а не бывшими гражданами СССР. Все больше граждан Украины выезжали на Запад и хотели, чтобы страна по уровню жизни и качеству институтов приблизилась именно к европейским стандартам (например, к Польше). Даже Виктор Янукович, которого на Западе называли пророссийским политиком, в 2012-м и 2013-м уверенно вел Киев к подписанию соглашения об ассоциации с ЕС и зоне свободной торговли, отказавшись от них лишь в последний момент.

Тем не менее ни один украинский лидер не мог игнорировать необходимость выстраивать конструктивное общение с Россией. Даже Виктор Ющенко, пришедший к власти в результате "оранжевой революции" и откровенно не любимый Москвой, был вынужден договариваться о цене на газ, пребывании Черноморского флота РФ, а также не покидал пророссийские структуры вроде СНГ. По итогам 2012 года, до начала торговой войны, связанной с планами Киева по евроассоциации, удельный вес России в общем объеме торговли Украины товарами составил 29,4%. Доля российского рынка в экспорте украинских товаров — 25,6%, в импорте — 32,4%. В отличие от рынка ЕС, куда Украина поставляла преимущественно сырье, в РФ страна экспортировала продукцию машиностроения (почти 40% от объема экспорта). Многие предприятия и целые отрасли (сборка двигателей, вагоностроение и т. д.) были ориентированы полностью на РФ.

Но главным фактором для сохранения влиятельного российского вектора в украинской внешней политике, безусловно, было наличие значительной русской общины, а также широкое распространение русского языка. По данным Укрстата, на 1 марта 2014 года население страны составляло чуть меньше 45,4 млн человек. По данным единственной всеукраинской переписи населения 2001 года, украинцы составляли 77,8%, русские — чуть меньше 17,3%. Данные Киевского международного института социологии (КМИС) дают более детальную картину: в стране около 60% моноэтнических украинцев, до 10% моноэтнических русских и около 25% биэтнических украинцев-русских. Языковая картина еще более сложная. 32,6 млн человек (67,5%) называют родным украинский, а 29,6% жителей страны (14,3 млн) — русский. По данным же КМИС, русский используют дома до 46% населения, остальные говорят на украинском, незначительная часть населения говорит на языке нацменьшинств вроде крымских татар, венгров и др. При этом русское и русскоязычное население географически сконцентрировано в южных и восточных регионах страны. В большинстве русские были, по данным переписи, в Крыму (58%) и Севастополе (71%), а также в ряде городов на востоке Украины.

В политическом поле русские и русскоязычные никогда не были доминирующей силой, но всегда были существенным фактором на любых выборах. Относительно пророссийскими из 199 зарегистрированных на Украине партий были всего 19, они делились на левые (вроде Коммунистической партии Украины Петра Симоненко или Блока Наталии Витренко) и правые, причем большинство из правых партий создавались в Крыму (вроде "Русского единства" Сергея Аксенова). В последние годы все эти партии теряли электорат, особенно партии левого толка, за которые голосовали пенсионеры. В 1998 году КПУ набрала почти 25% голосов на выборах в Раду и заняла первое место, а в 2012-м она была четвертой с 13,2%, причем в 2006 и 2007 годах партия получала 3,7% и 5,4%. Партия регионов, представлявшая интересы восточных регионов страны и ее олигархов, всегда использовала российскую тематику, но никогда не была по-настоящему пророссийской.

Русский и русскоязычный электорат долгое время (кроме событий "оранжевой революции") позволял побеждать на выборах людям, которые обещали избирателям нормальные отношения с Москвой — невступление в НАТО и ЕС, сохранение членства в СНГ, безвизовый режим, развитие торговли и сохранение Черноморского флота. Баланс показали и президентские выборы 2010 года, когда Виктора Януковича во втором туре (его соперником была Юлия Тимошенко) поддержали почти 49% проголосовавших (около 12,5 млн человек), тогда как Тимошенко — 45,5% (около 11,6 млн). Уже на парламентских выборах 2012 года баланс начал смещаться из-за недовольства населения режимом Януковича, однако Партия регионов все равно получила 30% голосов (6,1 млн), тогда как прозападная "Батькивщина" — 25,5%, а националисты из "Свободы" — чуть больше 10%.

Хрупкий политический баланс, в котором настроенные на нормальные отношения с Россией граждане Украины сохраняли контрольный пакет акций, за последние полгода был полностью нарушен. Переход Крыма под контроль России в результате референдума не только усилил антироссийские настроения во многих регионах Украины (это фиксируют различные соцопросы, в точности которых можно сомневаться), но и убрал с внутриполитического рынка страны 1,5 млн избирателей, большинство из которых на украинских выборах голосовали за силы, поддерживающие сближение с Россией. Именно столько голосов понадобилось Януковичу в 2010 году, чтобы обойти Тимошенко во втором туре и занять президентское кресло.

Не менее важным фактором станет нестабильная обстановка на востоке страны, прежде всего в Луганской и Донецкой областях, которые в последние годы голосовали за Януковича и Партию регионов (там они стабильно получали свыше 90%). Многие жители этих областей не смогут проголосовать 25 мая либо из-за собственного нежелания, либо из-за действий вооруженных сторонников федерализации.

В результате уже на этих президентских выборах политическое поле Украины станет гораздо более гомогенным. Представляющий восточные регионы кандидат Михаил Добкин, по апрельским соцопросам, имеет рейтинг 4,2%. Отличия же между Петром Порошенко и Юлией Тимошенко по многим программным вопросам скорее стилистические — идет столкновение личностей и делающих на них ставку финансово-промышленных групп, а не различных платформ развития страны. Оба кандидата выступают за евроинтеграцию Украины, а также укрепление партнерства с НАТО. И оба они весьма критично настроены в отношении к России (по крайней мере, на этапе кампании).

В дальнейшем можно ожидать, что этот тренд только усилится. Политики, выступающие за более тесную интеграцию юго-востока и запада страны, будут позиционировать себя как сторонники западных ценностей. А чисто пророссийские партии будут становиться все более и более маргинальными. При таком раскладе можно ожидать, что со временем и националисты вроде "Свободы" Олега Тягныбока, и радикалы вроде "Правого сектора" Дмитрия Яроша окажутся на правом фланге этого мейнстрима, причем будут выглядеть все менее маргинально. В зависимости от развития ситуации в стране "Правый сектор" может позиционировать себя как более радикальную политическую силу, дающую действенный отпор "восточным сепаратистам", или более умеренную, представляющую интересы ультраконсервативных украинцев, но постепенно Ярош и "Правый сектор" могут стать все более заметными игроками, причем опираться они будут уже не только на силовой, но и на политический ресурс.

БУКВПуть Украины в этом смысле не уникален — он во многом повторяет ту же тенденцию, которую с разной степенью интенсивности можно наблюдать в различных странах постсоветского пространства, где отношения с Россией являются одним из важных вопросов внутренней политики. Самый яркий пример — это Грузия после "революции роз" и войны 2008 года. Популярность президента Михаила Саакашвили и его партии "Единое национальное движение" упорно снижалась начиная с выборов 2003 года, что в итоге привело к победе оппозиционной коалиции "Грузинская мечта" миллиардера Бидзины Иванишвили.

В политическом поле русские и русскоязычные никогда не были доминирующей силой, но всегда оказывались существенным фактором на любых выборах

Иванишвили и его сторонники в ходе предвыборной кампании обещали нормализовать отношения с Россией, но выиграли выборы они не за счет этого, а за счет критики внутренней политики прежней команды, которую оппозиция обвиняла в авторитаризме и элитарной коррупции. После победы на выборах Тбилиси сделал пару демонстративных шагов навстречу Москве, однако в целом сохранил курс на евроатлантическую интеграцию — страна стремится получить план действий для членства в НАТО и подписать с ЕС соглашение о создании зоны свободной торговли. Пророссийские политики вроде экс-спикера парламента Нино Бурджанадзе все больше превращаются в политических маргиналов.

Меняется ситуация и в Молдавии: хотя проевропейские партии не создали устойчивую коалицию, позиционировавшая себя как пророссийская Компартия экс-президента Владимира Воронина уже несколько лет не может взять власть. Помогает этому и то, что жители Приднестровья не участвуют в общенациональном политическом процессе. А после того, как ЕС дал Молдавии безвизовый режим, позиции пророссийских сил могут стать еще более уязвимыми.

Таким образом, борясь за политическое влияние на постсоветском пространстве инструментами жесткой силы, Россия получает стратегически важные территории (воссоединившийся с РФ Крым, признанные независимыми Абхазия и Южная Осетия или подверженное влиянию Москвы Приднестровье), но все дальше отталкивает от себя бывшие советские республики. Эти страны воспринимают Россию все более как чужую страну, а в периоды обострения отношений — как враждебную. Адекватных инструментов для того, чтобы повернуть тенденцию вспять, если это вообще возможно, Россия пока не придумала.