Дмитрий Бутрин — о ходе дискуссии вокруг репатриации экспортной выручки

Обычно причины решений в сфере госрегулирования важнее формальных поводов, но это не означает, что поводы неважны: в отличие от причин, они почти всегда указывают на господствующие представления о том, что считается нормальным и естественным, а что — рискованной инновацией. Идущая с осени 2017 года дискуссия о либерализации в РФ валютного режима для юрлиц — хороший пример важности поводов: долгосрочные тренды проще предсказывать, исходя из них, а не из конкретной ситуации.

Формально дискуссия о либерализации началась с октября, когда первый вице-премьер Игорь Шувалов поручил ведомствам (главные из которых — Минэкономики, Росфинмониторинг и ЦБ) обсудить с Минфином его предложение ликвидировать значительную часть инфраструктуры валютного контроля, в последний раз модернизированной в 2007 году. Дискуссия была непубличной, 11 января замминистра финансов Алексей Моисеев сообщил, что Минфин готовит доклад в правительство, в котором по итогам обсуждения будет в том числе предложена главная инициатива ведомства — отмена репатриации валютной выручки.

Сам по себе институт репатриации валюты после 2014 года является чистым анахронизмом: вне плавающего курса он имеет смысл в основном для выполнения «антиотмывочных» обязательств РФ перед FATF, что в декабре на круглом столе в РЭШ подтверждала первый зампред ЦБ Ксения Юдаева. Если государство в лице ЦБ не имеет курсовых ориентиров или обязательств, возврат или невозврат выручки, неважно, валютной или рублевой, в страну — для экспортера почти всегда глупость. Если для создания экспортируемого из РФ товара (не так важно, нефти или автомобилей) вы закупаете товары или услуги за границей, то ваши деньги — в логике репатриации — не могут быть потрачены на это в ЕС или США сразу: их надо ввезти в РФ и вывезти обратно. Мало того, если до 2018 года вы могли делать это по долгосрочному контракту до его окончания, то с января, после отмены паспортов экспортных сделок, экспортеры обязаны делать это с выручкой от каждой экспортной партии — раз в квартал.

Идея Минфина заключалась в том, чтобы отменить эту норму на постоянной основе, дав возможность ЦБ и правительству вводить ее в действие в экстренных случаях. «Экстренные случаи» и стали поводом для критики Минфина: прямое введение их в законодательство, по мнению Минэкономики и ЦБ, будет воспринято инвесторами негативно. Важен именно повод: несмотря на то что отмена репатриации наверняка не пройдет сейчас, почти все поводы для критики Минфина основываются на том, что отсутствие валютных барьеров — это норма. Долгосрочно репатриация (бессмысленная при автоматическом обмене информацией налоговыми органами мира с 2018 года) обречена — критиковать такие идеи уже эффективнее с позиции дерегулирования, а не ужесточения контроля.