“Ъ” получил список памятников советским воинам, которые собираются снести в Польше

Как стало известно “Ъ”, в этом году польский Институт национальной памяти рекомендовал местным властям снести 75 памятников — воинам Красной армии, советским партизанам и военнопленным. Список памятников, подлежащих демонтажу, имеется в распоряжении “Ъ”. Корреспондент “Ъ” Галина Дудина ознакомилась с этим списком и побывала в Варшаве, Гданьске, Эльблонге, Бранево и Ольштынеке, чтобы посмотреть, как поляки ухаживают за теми памятниками, которые сносу не подлежат. Во всяком случае, пока.

«Столько лет стоит — пусть уж и дальше стоит»

«В боях за освобождение Варшавы погибли тысячи советских солдат. Как можно уничтожать памятники, которые им поставлены?» — 82-летний Вислав сидит на скамейке на главной аллее варшавского Скарышевского парка и кивает на памятник благодарности солдатам Красной армии. «Я родился в Варшаве, в войну меня вывезли к родственникам, а вот отец и мать попали в лагеря, и мать освободили советские солдаты»,— вспоминает он.

В жаркий летний день в этом парке немноголюдно. На 55 гектарах было бы легко заблудиться, если бы не реперные точки — десяток скульптур и памятников. Полякам, погибшим при теракте 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и героям времен Второй мировой. Памятник благодарности — самый большой и самый известный: за последние десять лет в СМИ не раз сообщали о его осквернении, когда польские националисты разрисовывали и заливали монумент краской.

Алые пятна теперь закрашены, но все равно просвечивают и выглядят жутковато. Памятные доски («Вечная слава героям Красной армии, павшим в боях за освобождение столицы Польши Варшавы») надломлены, песчаник местами почернел от времени.

Как сообщили в конце июня столичные власти, как только Музей истории Польши согласится принять памятник в запасники, его можно будет демонтировать в соответствии с законом о запрете пропаганды коммунизма. Формальных препятствий к этому нет: когда-то под памятником была братская могила, но останки давно эксгумировали и перенесли на «нормальное» кладбище. Сам монумент успели передвинуть, а теперь и вовсе готовы убрать из парка.

Впрочем, найти среди прогуливающихся по парку людей хоть одного яростного противника памятника оказалось не так просто — только в отличие от Вислава большинство моих собеседников настроены довольно равнодушно.

«Я живу неподалеку и вижу, что памятники разрушаются,— говорит 31-летний Камиль.— Так что не знаю, может, можно их как-то сохранить, создать музей и разместить их там?» «В нашей семье уважают все памятники — а тут он поставлен на месте гибели солдат»,— добавляет 50-летняя Зофья. «Столько лет стоит — пусть уж и дальше стоит»,— рассуждает 31-летняя Каролина, пришедшая в парк с двумя детьми.

В войну многие захоронения погибших в Польше воинов Красной армии были сделаны где придется — в том числе в парках, скверах, на перекрестках дорог. В послевоенные годы по всей стране проводилась эксгумация и перезахоронение останков на воинские кладбища. Параллельно устанавливались памятники благодарности советским воинам, военнопленным, советско-польскому братству по оружию.

В 1990-е годы часть из них была демонтирована. В 1994 году Москва и Варшава подписали межправсоглашение «О захоронениях и местах памяти жертв войн и репрессий». В 1997 году в рамках реализации соглашения был составлен перечень 561 «памятного места», подлежащего охране.

Но в 2007 году, когда власти Эстонии перенесли на Таллинское военное кладбище Бронзового солдата (памятник Воину-Освободителю), министерство культуры Польши предложило законопроект, позволяющий сносить «символические» памятники, свидетельствовавшие об иностранном господстве над Польшей. Тогда же началась работа над законопроектом о местах национальной памяти — будущим законом «О декоммунизации».

В 2014–2015 годах между Москвой и Варшавой неоднократно вспыхивали конфликты: российская сторона не согласовала предложенный поляками проект мемориала на месте авиакатастрофы в Смоленске, где в 2010 году погиб президент Польши Лех Качиньский, а польские власти не одобрили установку на Раковицком кладбище в Кракове памятника советским военнопленным, погибшим в годы советско-польской войны в 1920 году. С 2014 года памятники стали демонтировать вновь.

В списке значатся

Еще в 2013 году прокуратура и польский окружной суд Варшава-Прага спорили, признавать ли монумент в Скарышевском парке памятником. Если да — значит, за его осквернение следовало судить, а сам памятник освободителям Польши от фашизма государство должно было защищать.

В последние годы польские чиновники проводят куда более простую классификацию. Памятники бойцам Красной армии, если они расположены на кладбищах или одиночных захоронениях,— «правильные», они подлежат защите, о них следует заботиться и содержать в лучшем виде.

Памятники же советским солдатам и Красной армии вне кладбищ по логике польских властей — «неправильные». Они «несут коммунистическую идеологию и символику» и должны быть снесены.

Вместе с Министерством культуры надзор как за военными захоронениями, так и за памятниками осуществляет государственное историко-архивное учреждение Институт национальной памяти (ИНП) — именно он рекомендует, какие памятники стоит снести. Формальное решение затем принимают региональные власти — представители воеводств. По данным ИНП, несколько сотен памятников было демонтировано еще в 1990-е годы, а в ближайшие два-три года следует демонтировать еще около 200. До сих пор о разрушении или переносе памятника становилось известно уже по факту.

В ответ на просьбу прислать список памятников, подлежащих сносу, ИНП впервые предоставил “Ъ” перечень таких памятных мест (.pdf) — правда, из 75 объектов: это те, что были в этом году рекомендованы к демонтажу. Памятник в Скарышевском парке идет под номером 45.

В основном в списке — памятники Красной армии, хотя на поверку многие из них посвящены и советским, и польским солдатам. Некоторые уже снесены — как демонтированный в конце марта памятник благодарности советской армии в городе Легница. Жители прозвали его «Два Ивана» — двое солдат, польский и советский, держат на руках маленькую девочку. Согласно опросам, горожане были против сноса.

К демонтажу рекомендованы и спорные монументы, вызывавшие протесты местных жителей, и непримечательные памятники в глухих провинциальных уголках, в том числе военнопленным и партизанам. За многими — своя история. Например, памятник партизану в городке Юзефово был установлен на месте гибели героя Польши, крымского татарина Умера Адаманова. После побега из лагеря он прибился к партизанам и под именем Мишки-татара командовал одним из самых известных польских партизанских отрядов. Погиб, удерживая немцев от входа в Юзефово, где теперь есть улица его имени — как и в Симферополе.

Всего на территории Польши в годы Второй мировой войны погибли, по разным оценкам, от 1,3 до 2 млн советских граждан. Из них до 1,2 млн — это пленные, умершие в нацистских лагерях на польской территории. Остальные — это военнослужащие Красной армии, погибшие в боях за освобождение Польши в 1944–1945 годах (впрочем, в современной Польше нередко говорят не об «освобождении», а об «оккупации» Красной армии). Поименно увековечены лишь около 10% из захороненных.

Монументы в местах захоронения, с точки зрения Варшавы, подпадают под действие женевских конвенций 1949 года, польского Закона о военном погребении и военных кладбищах 1933 года, а также двустороннего договора от 1994 года между правительствами Польши и РФ «О захоронениях и местах памяти жертв войн и репрессий». Таких захоронений советских солдат и военнопленных в Польше — около 700. В 2016–2017 годах на ремонт и уход за кладбищами и могилами советских военнослужащих было выделено более 6 млн злотых (около 108 млн руб.).

По поводу второй группы — памятников под снос — официальный представитель Министерства культуры и национального наследия Польши Анна Бочан пояснила “Ъ”: «Польская сторона считает, что трактовка договора касается исключительно двусторонней защиты кладбищ и мест захоронения. Согласно такой трактовке, договор не распространяется на символические памятники, то есть памятники братства по оружию или благодарности Красной армии, которые не являются частью военных кладбищ и мемориальных комплексов».

Прошлым летом президент Анджей Дуда одобрил поправки к закону о запрете пропаганды коммунизма или другого тоталитарного строя, согласно которым прокоммунистическую смысловую нагрузку не должны нести не только названия улиц, школ и больниц, но и памятники, обелиски, бюсты, мемориальные доски и так далее. По закону полагалось снести их к апрелю этого года, но финансовые и организационные сложности замедляют процесс, который растянется еще на пару лет.

«В 1945 году советских солдат действительно встречали в Польше с радостью и облегчением»

С Адамом Щивеком, директором бюро по мемориальным вопросам ИНП, мы беседуем у входа в варшавский музей Катыни — его открыли в 2015 году в память о тысячах польских офицеров и военнопленных, расстрелянных в СССР в 1940 году. «Я понимаю российскую сторону, которая по-другому смотрит на Великую Отечественную войну. Мы помним об огромных жертвах, которые понесли российский народ и другие народы,— признается он, тяжело опираясь на зонт-трость.— И мы должны о них помнить, об этой жертве погибшего в Польше рядового солдата Красной армии. Но не поддерживая идеологические памятники, а проявляя заботу о кладбищах, стараясь продолжать поиск захоронений, останков и имен, осуществляя погребения с воинскими почестями — вот выражение нашей благодарности за их жертву».

«Война началась для нас с агрессии Советского Союза, с удара без объявления войны 17 сентября 1939 года. Мы помним о тесных контактах между Третьим рейхом и СССР. И уже в 1945 году советская армия во второй раз за шесть лет зашла с востока на нашу территорию — в первый раз как агрессор, а теперь как освободитель. Поэтому оценка Красной армии в послевоенной Польше не была однозначной,— объясняет он.— С одной стороны, в 1945 году советских солдат действительно встречали в Польше с радостью и облегчением. С другой — трудно забыть о том, что произошло, о Катыни. Факт в том, что Красная армия осталась на этих землях, практически как оккупационная армия».

Представитель ИНП озвучивает нынешнюю официальную позицию Варшавы: памятники советским солдатам якобы повсеместно ставились на территории Польши против воли поляков, а потому должны быть снесены. Несколько памятников, в том числе демонтированный в 2010 году памятник советско-польскому братству по оружию (в Варшаве его называли «Четверо спящих»), по словам господина Щивека, можно было бы сохранить в музее холодной войны «Подборско 3001» в городе Борне-Сулиново на северо-западе Польши — сопроводив экспозицию разъяснениями, что «на самом деле» скрывали памятники братству по оружию.

«То, как вели себя солдаты,— это воспоминание, которое сохранилось во многих семьях»

«Нам трудно и неприятно, когда мы слышим, что Польшу обвиняют в преуменьшении роли советских солдат во Второй мировой. С момента полного суверенитета в 1989 году в Польше не было ликвидировано ни одно кладбище российских и советских солдат»,— говорит высокопоставленный польский дипломат группе приглашенных в Варшаву российских журналистов.

В Польше стремятся продемонстрировать: несмотря на то что дискуссия о памятниках окончательно подорвала двусторонний диалог, Варшава делает многое для ухода за мемориалами — на кладбищах. Однако беседу с польскими официальными лицами затрудняет их неготовность даже допустить, что памятники вне кладбищ можно было бы не сносить. От вопросов о польских коммунистах и возможности различных трактовок в польском обществе официальные лица уходят.

На вопрос, есть ли в польском обществе консенсус по поводу отношения к Красной армии и ее памятникам, в МИД Польши заверяют: большинство поддерживает перенос памятников. Хотя в архивах СМИ можно найти и обратные свидетельства. Так, в 2013 году опрос Millward Brown для «Газеты выборчей» показал, что за возвращение памятника «Четверым спящим» выступали 55% варшавян, а против — всего 23%. Более ранний опрос TNS OBOP показал, насколько расколото польское общество: для 38% респондентов памятники советским солдатам были символом освобождения, для 33% — символом порабощения. В то же время всего 8% считали, что их необходимо снести.

«Не было такого отношения»

С 2014 года в Польше без уведомления и согласования с российской стороной было демонтировано 42 памятных места. Так что посольству РФ приходится не только вести мониторинг состояния и наличия памятных мест, но и регулярно отправлять в Минкульт и МИД Польши письма с протестом. Российская сторона дает понять, что не откажется от своей позиции, даже если диалог между Москвой и Варшавой удастся восстановить.

«Но наши аргументы и личные контакты не помогают»,— признается руководитель представительства Минобороны России по организации и ведению военно-мемориальной работы в Польше Алексей Фомичев. В Варшаве он с 2015 года, а до того работал здесь еще в 2000-х годах. Фомичев выучил польский и говорит, что посольство и теперь из принципа продолжает приглашать на приемы представителей ИНП, Минкульта и воеводских управлений — но найти общий язык это не помогает.

Например, является ли тоталитарным символом красная звезда? Раньше, по его словам, не являлась, а теперь звезды даже на могильных памятниках рекомендуют не красить в красный. В его первую командировку, вспоминает Алексей Фомичев, «не было такого отношения и актов вандализма было гораздо меньше». Можно ли перенести памятники на мемориальные кладбища? Господин Фомичев приводит в пример «Четверых спящих»: для возведения памятника жители Варшавы в 1945 году собирали гильзы от снарядов и отдавали в переплавку, и в отрыве от места памятник потеряет всякую смысловую нагрузку. Впрочем, обсудить демонтаж памятников до их сноса у российских представителей редко получается: польская сторона о подготовке работ не сообщает, делится он. Но добавляет: житель одного из городков недавно признался, что спрятал демонтированный мемориал в сарае — ждет, когда закончится «война памятников».

Что касается кладбищ, то хотя расходы на уход и охрану лежат на польской стороне, российское посольство уже много лет вкладывает средства, в том числе в проведение капитального ремонта. Такой ремонт идет сейчас, например, в Варшаве на Кладбище воинов Красной армии, где 9 мая теперь собирается варшавский «Бессмертный полк». Там отреставрировано 270 братских могил и даже оставлены «свободные места» — на тот случай, если поисковики обнаружат где-то неизвестные захоронения, откуда можно будет перенести останки советских воинов в польскую столицу.

Из российского бюджета на ремонт воинских захоронений в 2010–2016 годах было выделено почти $5,5 млн против $2,1 млн, выделенных польской стороной. Бюджет, выделенный РФ на этот год — $534 тыс.

«Мы стараемся работать так, чтобы не возвращаться к ремонту этих захоронений минимум на 25 лет. Но все кладбища сразу отремонтировать невозможно»,— констатирует Алексей Фомичев.

Представительство под его руководством также занимается установлением судеб погибших и пропавших без вести красноармейцев, эксгумацией, идентификацией и перезахоронением останков погибших советских воинов. Сотрудники представительства получают запросы от родственников погибших в Польше солдат, стараются помочь с поисками — в год приходит более 200 запросов.

Плиты под высокой травой

Свою военно-мемориальную работу ведет и польский пенсионер Войцех Бещиньский. С 2006 года он на добровольной основе помогает искать информацию о советских захоронениях в Польше пользователям нескольких интернет-порталов. Господин Бещиньский соглашается показать мне несколько кладбищ.

«Я работал инженером, но увлекся сперва собственной генеалогией, потом помогал проводить инвентаризацию одного из кладбищ для архива Гданьска, а потом стал переписываться на эту тему с форумчанами»,— вспоминает он. Теперь у пана Войцеха своя база контактов всех тех, кто обращался к нему с вопросами и за помощью. За 13 лет это более 5346 человек — те, кто помимо официальных путей через польский Красный Крест и сайт ОБД «Мемориал» ищут родных. Приезжают единицы, но многие пишут, «особенно под 9 мая», просят рассказать о захоронении и прислать фотографию.

Вот уже много лет мой собеседник садится в автомобиль или на велосипед и объезжает кладбища, проводя собственную инвентаризацию. В ноутбуке 70-летнего инженера собраны папки-каталоги по более чем 150 советским захоронениям и кладбищам. «Только на прошлой неделе я проехал три небольших кладбища в Поморском воеводстве. Но если там тысяча табличек — придется присесть тысячу раз, потом не встать на следующий день»,— то ли жалуется, то ли хвастается он. И вспоминает, как однажды отсылал землю с могилы во Владивосток.

«Многие поляки считают, что после войны политический маятник был как бы приклеен к левой стене. Однако потом отклеился, качнулся и "залип" справа. Остается ждать, когда начнется обратное движение и наступит равновесие»,— рассказывает господин Бещиньский, как в последние десятилетия менялись настроения в польском обществе.

Мы приехали с паном Войцехом на кладбище военнопленных, затерявшееся в окрестностях городка Ольштынек. У проселочной дороги — забор и калитка, которая всегда открыта. Тут находился один из первых на территории Польши немецких лагерей для военнопленных Шталаг 1-Б. В братских могилах были захоронены 55 тыс. погибших, но после войны останки французских и бельгийских пленных были эксгумированы и вывезены на родину, и теперь на кладбище только белые кресты над могилами поляков и гранитные подушки с красными звездами над советскими захоронениями.

Я держу в руках справку из Красного Креста 1988 года о том, что среди них — и брат моего деда. Это едва ли не самое запущенное в Польше кладбище с советскими захоронениями. Польские могилы и малая часть советских ухожены — хотя и не так, как на образцовых кладбищах в Бранево или в Эльблонге.

Центральный памятник — узник, устремившийся к ограде лагеря — выкрашен свежей краской. Но за ним непроходимый лес, уже много лет скрывающий ряды советских братских могил.

Гранитные плиты там едва различимы под высокой травой.

Галина Дудина, Варшава—Гданьск—Эльблонг—Бранево—Ольштынек