Куда ведут валютные курсы

Для каждого времени в России на финансовом рынке можно найти ключевое слово. Были времена ваучеров, ГКО, криптовалют. В 2018 году это, вероятно, дедолларизация. Вероятно — потому что после резкой реакции населения и бизнеса на неосторожные летние сентенции по этому поводу чиновники стараются употреблять слово пореже. Но мем и связанные с ним страшилки уже пошли в народ, поспешивший, несмотря на опровержения, изъять старые добрые доллары хотя бы из госбанков. Между тем дедолларизация — отнюдь не миф и происходит в России на самом деле уже давно. Ее темпы могут не удовлетворять чиновников, но в приказном порядке не ускорятся.

О стремлении снизить зависимость от иностранной валюты, прежде всего американского доллара, власти новой России заявляли чуть не с момента ее создания. Однако в этом году на фоне резкого ужесточения американских же санкций вопрос поднялся на новый уровень. За два-три месяца свое отношение к резервной валюте и необходимым ограничениям в отношении нее (и во внешнеторговых расчетах, и в золотовалютных резервах, и даже в банковских активах) высказались буквально все: президент Владимир Путин и премьер Дмитрий Медведев, глава ЦБ Эльвира Набиуллина и первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов, глава Минэкономики Максим Орешкин и многие, многие другие.

Первым, еще в июле, магическое слово «дедолларизация» вслух сказал глава ВТБ Андрей Костин, выдвинув предложения по использованию рубля в международных расчетах и развитию российского рынка деривативов. Однако действительно остро население отреагировало на августовские слова того же господина Костина. То ли он неудачно выступил, то ли его неправильно поняли, то ли феномен традиционно апокалиптичного для России августа сыграл свою роль... Но тезис о возможной конвертации валютных вкладов в рублевые население восприняло буквально и вынесло из госбанков за два месяца более $2 млрд. Половина осела в частных банках, но другая так и осталась на руках или в банковских ячейках. Рубль предсказуемо рухнул.

С россиянами так нельзя. Для них доллар — один из главных символов финансовой безопасности.

Сейчас на валютных депозитах (среди которых явно преобладают долларовые) граждане держат эквивалент $80 млрд, то есть 21% всех розничных вкладов.

За последние десять лет доля ни разу не опускалась ниже 12%, но это было в далеком и достаточно благополучном 2007 году, а в последние пять лет пороговым значением остаются 17%. В кризисные периоды доля валютных вкладов взлетает до 30–35%.

В результате граждан, еще толком не отошедших от удара дубинкой пенсионной реформы, успокаивали всем миром, уверяя, что дедолларизация «не означает полный отказ от доллара», «не затронет обычных граждан» и так далее и тому подобное. Глава Сбербанка Герман Греф признался, что сам держит депозиты в четырех валютах, включая доллары, швейцарские франки и евро. Вдруг оказалось, что Минфин, Минэкономики и Банк России уже разработали комплекс стимулирующих мер по более удобному использованию других валют. А с Китаем, Индией и Турцией, основными партнерами прежде всего в военно-технической отрасли, мы вроде как уже перешли на расчеты в национальных валютах (что при более внимательном взгляде оказывается сильно натянутым утверждением).

Между тем успокаивающая тактика могла быть совсем иной — просто объяснить, что ничего особо нового не происходит. Ведь на самом деле дедолларизация идет естественным чередом и без заклинаний чиновников. Несмотря на легкую панику в августе-сентябре, граждане в целом сокращают валютные вложения в банках. Этому способствуют и низкие ставки по валюте, и низкая инфляция. Стабилизация в экономике, пусть без радужных перспектив по росту, в том числе и зарплат, также способствует накоплению в рублях.

Доля операций банков с долларами уменьшается в пользу евро как на биржевом, так и на внебиржевом рынке (хотя разрыв остается многократным). В определенной степени снижение интереса к доллару определяется внешнеторговым оборотом. С начала 2013 года доля поступлений в американской валюте в целом сократилась с 90% до почти 70%. Особенно это заметно в отношениях со странами еврозоны. Тем более что сама Европа стремится в последнее время уйти от расчетов в долларах, по крайней мере за энергоносители. Со странами ЕАЭС Россия уже перешла на 80% в расчетах на национальные валюты. Даже доля расчетов в долларах с крупнейшим сейчас внешнеторговым партнером Москвы Пекином снижается, хотя и не слишком быстро.

Таким образом, дедолларизация идет неуклонно, но медленно. И ускорить этот процесс, вопреки лозунгам чиновников и страхам граждан, очень сложно. Более половины валютных резервов России до сих пор в долларах, и снижать долю никто не собирается. Даже информацию о резком снижении вложений в американские гособлигации (с почти $100 млрд в начале года до $14 млрд в сентябре) ЦБ не подтверждает. Регулятор действует довольно консервативно и вряд ли будет радикально сокращать активы в основной резервной валюте мира с самими высокими рейтингами.

Процесс радикального сокращения долларовых расчетов может растянуться на пять-десять лет, признает Андрей Костин. Ведь предпочтение всегда будут отдавать свободно конвертируемым валютам, и в этом смысле конкурентов у доллара почти нет. По данным SWIFT, его доля в мировых расчетах составляет около 40%, евро — 30–35%. Около 10% расчетов проводятся в английских фунтах стерлингов, на китайский офшорный юань приходится всего лишь около 2%, столько же у швейцарского франка, гонконгского доллара или канадского доллара. Рубль в этом списке занимает скромные 0,2–0,3%.

Дмитрий Ладыгин