Кто кого прославлял в Екатерининском зале Кремля

23 мая президент России Владимир Путин вручил государственные награды большой группе соотечественников. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников удивлялся тому, как все без исключения лауреаты служат: либо в театре, либо России, либо просто служат.

Ректор Академии русского балета имени А. Я. Вагановой Николай Цискаридзе изучал в интернете, за что обычно дается орден Дружбы, который он получал.

— Статут следующий,— констатировал он.— За укрепление международных связей! Что ж, согласен!

И через минуту он уверенно рассказывал корреспонденту федерального телеканала, что логично именно за укрепление международных связей орден Дружбы и получить именно ему. Я думал, продолжения не будет, так как это иногда не просто: хвалить себя. Но Николай Цискаридзе добавил:

— Я грузин и русский артист!

А вот и к тому, и к другому замечанию придраться было невозможно.

Главный редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян без нужды с кресла не вставала: ясно было, что даже обладатель ордена Александра Невского в ее положении может и посидеть. А постоять за нее мог, например, президент Российской шахматной ассоциации Андрей Филатов, который тоже не отходил от этой компании, но и нужды постоять не было: никто тут ни на кого ведь не нападал, если не считать, разумеется, журналистов, которые сейчас бились за тела и души лауреатов, но все-таки прежде всего между собой.

При этом именно Андрей Филатов, обладатель ордена Дружбы, лучше других знал, что делать, если что, в критической ситуации: его красавица жена, скромно державшаяся вместе с дочерью в сторонке, три месяца назад сама подарила Андрею Филатову дочь, и если бы я не знал этого наверняка, то вряд ли смог бы представить себе, что это может так быть, и к тому же не в первый, а в пятый раз за предельно (нет, беспредельно) короткое время: выглядела она настолько блестяще и юно, что не было никаких сомнений в том, что она способна и дальше удивлять мир, а главное, Андрея Филатова.

Потом, когда церемония награждения уже состоялась и разносили шампанское, Николай Цискаридзе протянул руку к подносу, взял бокал с шампанским, потом второй — и протянул один Маргарите Симоньян.

— Вам нельзя,— тут же отреагировал господин Путин.

Он оценивающе посмотрел на госпожу Симоньян.

— Да, уже заметно,— кивнула Маргарита Симоньян.

— Она сказала,— охотно добавил президент,— что она это не специально (то есть просто опять так вышло.— А.К.). Но я уже думаю, что, может, и специально. Потому что каждый раз, когда мы с вами встречаемся, вы беременны.

Он помолчал, раздумывая, похоже, продолжать ли, и решил, конечно, продолжать:

— А я ей сказал, что неизвестно еще, что важнее.

То есть, он имел в виду, орден или вот это.

— Может быть, и это…— прямо тут задумался президент.

— Самое главное — вырастить их так, чтобы они тоже получили орден в этом зале,— рассказала Маргарита Симоньян.

— У нее уже третий…— участливо подсказал кто-то за спиной Маргариты Симоньян.

То есть это надо три ордена уже.

— Да, конечно,— поддержала обладательница ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, замдиректора Национального центра акушерства имени академика Кулакова Лейла Адамян.— А мы, если что, всегда рядом, сразу поможем!

То есть это не Екатерининский зал Кремля был, а какая-то предродовая палата.

Между тем до начала церемонии я еще расспросил о награде еще одного лауреата, ректора МГУ имени Ломоносова Виктора Садовничего. Он должен был получить орден «За заслуги перед Отечеством» I степени.

Я понимал, что этот человек получил в жизни много госнаград. Чтобы получить уже наконец этот орден, надо пройти большой путь (вершиной остается только орден Святого апостола Андрея Первозванного, который в этот день достался спикеру Совета Федерации Валентине Матвиенко, но об этом — позже).

— Первая награда, которую я ждал в этом же зале, только много лет назад,— это орден Трудового Красного Знамени,— рассказал Виктор Садовничий.— Потом Госпремия…

— И какой выдающийся человек вручал? — интересовался я.

— Вручал Зимянин,— сразу сказал Виктор Садовничий.

Я понимал: такое не забывается. Михаил Зимянин работал секретарем ЦК КПСС.

— А за что?

— За работу по космосу,— рассказал Виктор Садовничий.— Точнее, за тренажер. Центрифуга, имитирующая космос на земле. Тогда это закрытая работа, но сейчас-то, наверное, можно.

Но все-таки он еще, мне кажется, немного колебался.

— Полная имитация невесомости,— все-таки продолжил Виктор Садовничий.— И кровь такая же у человека становится, как в космосе… Береговой в свое время говорил: сделайте, пожалуйста, а то они плохо невесомость переносят… Вот сейчас одного космонавта, Федора Юрчихина, награждают. Так он сейчас подходил, говорил, что на нашем тренажере много времени провел…

— Сейчас-то, наверное, другие тренажеры…— предположил я.

— Нет! — воскликнул Виктор Садовничий.— Занимаются на нашем! До сих пор. Но вы в чем правы? Завтра у меня одна аспирантка будет защищаться (Катерина Тихонова.— А.К.), так вот — с новым тренажером! Там уже не механическая, как у нас, а гальваническая стимуляция вестибулярного аппарата предусмотрена! Я думаю, это будет блестящая защита.

Мне показалось, что Виктор Садовничий волнуется перед церемонией награждения. Я проверил свои ощущения.

— Да,— согласился он.— Решил галстук показать президенту.

И он показал его сначала мне.

— Видите,— рассказал ректор,— японские ректоры подарили! На нем число Пи, со всеми цифрами после запятой! То есть не со всеми… Со всеми быть не может. Японцы рассказали, что их машина считала число знаков после запятой 121 день и насчитала 31 трлн знаков. И конца не видно было. Математика! Одни загадки по-прежнему!

Я внимательно рассмотрел галстук. Может быть, даже слишком, неприлично внимательно. То есть поднес его к самому носу. Потому что было очень интересно. Да, цифры, уходящие в изнанку и возвращающиеся обратно на публику… Видимо, так и должен выглядеть галстук математика.

Орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени награждали президента Национальной ассоциации специалистов по протоколу Владимира Шевченко.

— То есть у вас и орден III и IV степени есть, и медали ордена…— предположил я.

— Нет,— признался он,— медалей нет.

— Но это не нарушение ли протокола? — удивился я.

— Нарушение,— согласился Владимир Шевченко.— Но просто когда я первый орден, IV степени, получал, медалей еще не было. Так что, может, и не нарушение. Нет, не нарушение!

Да, многое он передумал за эти несколько секунд.

Тут гостей попросили подниматься наверх, в Екатерининский зал.

— Наверное, быстро не начнется? — спросил меня Владимир Шевченко.

— Вряд ли начнется быстро,— успокоил я его.— Это ведь не как у вас было.

— Дед протокол-то любил…— вспомнил Владимир Шевченко Бориса Ельцина.— Я, конечно, все время часы сверял. Но дело в том, что и он постоянно сверял! То есть мы друг друга проверяли. Поэтому всегда все начиналось вовремя…

В Екатерининском зале меня сразу что-то насторожило. Около минуты я пытался понять, что не так. И вдруг осознал: да ведь музыка-то никогда тут перед началом не играла! А сейчас девушка на фортепьяно негромко разыгрывала как по нотам, но нет, без нот... И свет в зале казался приглушенным… Я что-то почувствовал себя как в ресторане. Тапер так ненавязчиво делал свое дело… Хотелось заказать чашечку кофе, может быть, даже с корицей… Да, так тут еще никогда не было.

Через полчаса девушка после каждой мелодии начинала разминать пальцы, а паузы между этими мелодиями стали затягиваться.

Но Владимир Путин все-таки пришел.

Впрочем, я обратил внимание, не пришел за своим орденом Михаил Жванецкий. Как он сам потом объяснил сотрудникам протокола российского президента, буквально перед выходом из дома так взлетело давление, что шансов не было.

Так что без него.

— Мудрость и опыт, системное видение государственных задач, умение обеспечить их решение, предельная ответственность — все это в сильном и ярком характере Валентины Ивановны Матвиенко! — сообщил президент. Она стала первой женщиной, возглавившей Совет федерации, и на этом посту многое делает для укрепления российского парламентаризма и федерализма.

Значило ли это, что многое, но не все?

Президент вкратце перечислил заслуги многих (но не всех) лауреатов, в том числе и президента Международной федерации футбола Джанни Инфантино, получающего орден Дружбы. Господин Инфантино сидел рядом с Никитой Симоняном, который должен был получить знак «За наставничество», еще в фойе, и теперь не отходил от него. Там, в фойе, господин Инфантино обнаружил, что на лацкан пиджака Никита Симонян прикрепил значок FIFA 1956 года, выданный тому по заслугам, и это так поразило президента FIFA, что он так и не уставал наслаждаться обществом великого футболиста и все поглядывал на этот значок. Но шансов, я уверен, не было: Симонян ни за что бы не отдал.

А сам Джанни Инфантино потом на русском сказал, повернувшись к залу: «Слава России!», и что-то мне кажется, вошел не только в футбольную ее историю.

И он оказался одним из немногих лауреатов, которые, подойдя после награждения к микрофону, не славили за свои награды лично президента России.

— У меня 47 лет трудового стажа,— рассказала тем временем Валентина Матвиенко.— И все эти годы я работала на государственной службе… Самые яркие, самые интересные, самые содержательные годы — это годы работы в вашей команде, Владимир Владимирович! Скажу честно, работать с вами непросто!

О, да это был вызов! Я думал, сейчас последует «но интересно!».

Последовало:

— Работать с вами нелегко!

Ну не слишком ли это было в такой день? А с другой стороны, чего терять-то? Орден Андрея Первозванного — высший орден страны, больше стремиться не к чему. Но наверное, все равно захочется чего-то нового… Может, даже сменить работу… С другой стороны, это все только слухи, одни слухи…

Но нет, оказалось, конечно, что не слишком это было в такой день:

— Вы очень строгий, очень требовательный руководитель, и всегда нацелены на результат! Я очень многому у вас научилась!

Да она словно и правда все-таки прощалась.

— И я благодарна судьбе за то, что у меня была возможность быть причастной к той вашей нелегкой деятельности по возрождению России в самое трудное для нее время! Вы подняли страну с колен, сохранили Россию, которой грозила судьба Советского Союза, сохранили ее суверенитет, вы из руин возродили вооруженные силы… А главное, вы вернули людям веру и достоинство!

Да кто тут кому что вручал?! Я по крайней мере видел: Валентина Матвиенко вручает Владимиру Путину всю себя.

Еще про заслуги Владимира Путина в деле мировой стабильности, и последняя фраза:

— А цветы я ваши возьму обязательно!

И Валентина Матвиенко действительно взяла цветы.

И в этом тоже был, казалось, какой-то вызов.

Виктор Садовничий получил орден «За заслуги перед Отечеством» I степени под «Guadeamus Igitur». Президентский оркестр в этот день был прекрасен, и это был тот случай, когда можно точно сказать: впрочем, как и всегда.

Виктор Садовничий рассказал про галстук с числом Пи.

— Я привел этот пример для того, чтобы сказать, что с древних времен наука ищет что-то, чтобы открыть. Число Пи — это загадка, и наука бьется над ней… Мы по фундаментальности образования признанно занимаем первое место… За поддержкой университетов — будущее… Мы будем делать все, чтобы сделать нашу страны сильнее.

Интересно, какую роль в этом сможет сыграть новый тренажер с гальванической стимуляцией вестибулярного аппарата.

— Этот орден,— призналась Лейла Адамян, замдиректора Национального центра акушерства и гинекологии имени академика Кулакова,— принадлежит не мне, а всему огромному количеству людей, благородных, не щадящих живота своего…

Но все-таки иногда и чужого.

— Этот орден,— продолжала Лейла Адамян,— принадлежит и вам! — продолжила Лейла Адамян.— Потому что вы всей своей жизнью, особенно в последние…

Она помедлила, потому что ведь получалось, что если только в последние годы, то это будет как-то неверно, что ли…

— В последние много лет,— с облегчением произнесла наконец Лейла Адамян,— поставили на пьедестал слова «мать», «Родина», «ребенок», «семья»! Честь вам и хвала! Очень вам желаем, очень вас уважая и любя, просто силы, удачи и победы в этой жизни!

Владимир Путин собрал уже несколько наград в этом зале.

Актер Сергей Маковецкий сделал акцент на том, что большая честь — «служить Отечеству по той специальности, какую ты избрал».

Но Сергей Маковецкий служит не только Отечеству. Или, вернее, он служит ему в театре.

— Я служу в театре,— подтвердил актер.

Я все-таки не до конца понимал. Почему актеры, если они говорят про работу в театре, то они в нем обязательно служат? Иногда — даже «на театре». Служат на театре. Можно предположить, что действительно служат, например, актеры в театре Советской армии. Но в театре Вахтангова-то почему не просто работают? Они же не говорят, что служат театру (а с этим нельзя было бы поспорить). Они служат в театре. Театр для них — место службы? Речь о каком-то молитвенном процессе? Да нет же. Служат, то есть ходят туда от и до? Или считают, что это такой чисто театральный термин, который подчеркнуто отделяет их работу от любой другой? И некоторым образом возвышает их над коллегами, которым в голову не придет сказать, что они служат в филиале номер 4 агрофирмы «Хотынецкая» ООО «Орловский лидер», как доярка Валентина Карманович, получившая в этот день орден Дружбы… Да, наверное, скорее так. Впрочем, стоит остановиться…

— Театр,— продолжил Сергей Маковецкий,— не начинается с вешалки. Театр начинается с души!.. Греки, наверное, называют это катарсисом, когда душа очищается и начинает слышать вечное!..

Он рассказывал про гастроли в Китае, и как китайцы шли в театр с томиками Пушкина… Я думал, как же Сергей Маковецкий сможет в такой ситуации поблагодарить лично Владимира Путина? А просто сказал «спасибо».

Худрук «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман, получивший орден Почета, звал Владимира Путина в свой театр, чтобы тот насладился «своим трудом на оперной ниве».

Это было в меру загадочное сообщение. Что-то мы про Владимира Путина еще не знаем?

Вот Ли Хуэй, посол КНР в РФ, был благодарен, между прочим, не только Владимиру Путину, но и «всем товарищам из аппарата администрации президента, правительства, Совета федерации, Госдумы…» Нет, никому не стало обидно.

— Я буду,— сказал он на хорошем русском,— как пионер, всегда готов к дальнейшему развитию китайско-российских отношений!

А вот тепло стало от этих слов, и что ты будешь делать.

А так-то один за другим лауреаты повторяли: «Служу России!» А ведь вроде гражданские. С другой стороны, от посла Китая вряд ли можно было такого же ожидать.

С лауреатами Владимир Путин пробыл недолго. А я в какой-то момент подошел к Валентине Матвиенко, но не успел, честно говоря, сказать ни слова.

— «Коммерсантъ» токсичен! — воскликнула она. — Я не могу с вами разговаривать!

Сразу после этого она поговорила, причем я снова не успевал задать ни одного вопроса.

— Все это политические игры,— сказала она, имея в виду, видимо, статью в “Ъ” «Спикеров делать из этих людей».— Ну «Коммерсантъ» всегда был уважаемым изданием. Никогда не поддавался провокациям! Политическим интригам! Вот это меня удивило! А то, что там это написали… Я к этому абсолютно спокойно отнеслась! Правда! Столько начиталась на самом деле о себе! Ну почему я должна была возмущаться?

Валентина Матвиенко, видимо, настаивала таким образом, что не имела никакого отношения к увольнению журналистов “Ъ”.

— Меня не обидели, не оскорбили! Не было никакого негатива! Просто сказали, что я ухожу! Ну хорошо…

В голосе ее неожиданно все-таки появилось, мне показалось, что-то нехорошее. Ну, нотки такие…

— Ну я понимала, что это фейк, что в эту историю кто-то втравил журналистов, что они не до конца проверили информацию… Вот и все!

Валентина Матвиенко, кажется, сейчас стояла за журналистов “Ъ”.

— Что, не жаждали крови? — уточнил я.

— Да зачем она мне?! — изумилась она. — Если бы я уходила в отставку… Но ее сегодня не существует, нет такой темы, она выдуманная!

— Нет, как раз сегодня она существует! — уточнил я.

— Опять существует? — Валентина Матвиенко, казалось, была поражена.

Она этого не знала.

— Знаете, какая самая читаемая статья сейчас в “Ъ” в разделе «самое читаемое»?

— Ну? — переспросила Валентина Матвиенко.

— Та самая. «Спикеров делать из этих людей». Все ее опять читают.

— Ну и пусть она живет своей жизнью,— по-моему, с облегчением кивнула Валентина Матвиенко.— А я буду своей жизнью! Вот вы — опытный журналист! Вы же понимаете: я же не настолько влиятельный человек, чтобы увольнять журналистов! Я понимаю, конечно, что это крест, что никуда от этого не деться… Но все, кожа задубела!.. Я этот крест несу абсолютно спокойно. Но когда я понимаю, что кто-то начал какую-то игру и, к сожалению, втянул такое издание… Это же не Telegram-канал!..

А в самом деле: интересно, она хотя бы переживает из-за всего этого?

Андрей Колесников