Журналист и его адвокаты настаивают на фактах, чтобы от них защититься

Следственное управление ФСБ предъявило официальное обвинение в государственной измене Ивану Сафронову, бывшему корреспонденту газет «Коммерсантъ» и «Ведомости», в последнее время работавшему советником главы «Роскосмоса». Господин Сафронов инкриминируемое ему деяние не признал, а следователь отказался конкретизировать его действия, что и превратило последующий допрос в бесполезную формальность. Сам Иван Сафронов полагает, что его преследуют за публикации 2017 года — именно в это время, по версии следствия, он и изменил Родине.

Следственное действие с участием Ивана Сафронова прошло в СУ ФСБ, расположенном в одном комплексе зданий с СИЗО «Лефортово», где по решению Лефортовского райсуда до 6 сентября содержится под стражей известный журналист. Господина Сафронова доставили к следователю Александру Чабану, прославившемуся уголовным преследованием ученых — сотрудников Центра теплообмена и аэрогазодинамики Центрального научно-исследовательского института машиностроения, также обвиняемых в госизмене (ст. 275 УК).

На предъявление обвинения вместе с Иваном Сафроновым отправились четверо из пяти его адвокатов — руководитель правозащитного объединения «Команда 29» Иван Павлов остался у здания, объяснив журналистам, что у его коллег наверняка отберут подписки о неразглашении данных предварительного следствия, а он сможет «информировать общество о ходе дела».

По данным источников “Ъ”, обвинение, предъявленное подполковником Чабаном, практически полностью повторяло постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Ивана Сафронова, датированное 6 июля.

Следствие полагает, что в марте 2012 года журналист был завербован сотрудником управления зарубежных связей и информации Чехии. Эта спецслужба, ставшая самостоятельной в 1993 году после распада Чехословакии, занимается в том числе внешней разведкой. Спецслужбу считают тесно связанной с американской разведкой, которой, полагает следствие, чехи передали и данные, полученные ими в 2017 году с домашнего компьютера журналиста Сафронова.

Эти данные, полагает следствие, были переданы журналистом после получения им от чехов некоего «зашифрованного послания» и были затем оплачены. При этом в обвинении, как и в постановлении о возбуждении уголовного дела, не оказалось ни точной даты, ни описания или объема переданных из Москвы данных, также в них не была указана и сумма выплаты, якобы полученной журналистом, и каким образом она дошла до адресата.

В этой части следствие обошлось лишь общей формулировкой о передаче «информации по военно-техническому сотрудничеству РФ со странами Африки, а также деятельности вооруженных сил России на Ближнем Востоке».

Новыми в обвинении оказались лишь два момента. Как следовало из текста заключения, по данным ФСБ, при передаче чешской стороне в 2017 году данных Иван Сафронов якобы использовал программу для шифрования VeraCrypt.

Также в деле появилась уже четвертая экспертиза — специалисты института криминалистики ФСБ, проанализировав публикации Ивана Сафронова, пришли к выводу, что переданные им данные не упоминаются в этих статьях.

А значит, сделал вывод подполковник первого отдела следственного управления ФСБ Александр Чабан, они собирались намеренно для донесений в Чехию, то есть незаконная деятельность журналиста не была связана с его непосредственной работой.

При этом в деле Ивана Сафронова уже семь томов материалов, в основном состоящих из прослушек его телефонных переговоров, его переписки и четырех заключений специалистов, в том числе Минобороны и Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству, которые установили, что в материалах, отправляемых с домашнего компьютера журналиста, содержались сведения, составляющие гостайну. Стоит отметить, что одно из таких заключений датируется сентябрем 2019 года, то есть было проведено задолго до возбуждения уголовного дела.

Иван Сафронов вину не признал, настаивая на том, чтобы следствие конкретизировало предъявленные ему претензии. В свою очередь подполковник Чабан сделать это отказался, решив сразу после обвинения перейти к допросу журналиста. Тогда господин Сафронов заявил ходатайство об ознакомлении его с материалами предварительного следствия, с тем чтобы подготовиться и ответить на все предъявленные ему обвинения. Поскольку стороны не договорились, допрос превратился в обычную формальность, так как в ст. 173 Уголовно-процессуального кодекса говорится, что следователь должен «незамедлительно» допросить обвиняемого после предъявления ему обвинения. Один из защитников сообщил “Ъ”, что следователь Чабан обещал рассмотреть ходатайство господина Сафронова, поэтому они ожидают, что вскоре будет проведен новый допрос.

Закончив следственные действия, подполковник Чабан предложил адвокатам Ивана Сафронова дать ему подписки о неразглашении. Двое защитников подписали все, что от них требовалось. А двое других это делать отказались, ссылаясь на то, что не услышали от следователя ничего нового и секретного. Подполковник Чабан, не удивившись демаршу, тут же вызвал понятых, оформив в их присутствии необходимый ему материал.

Выйдя из управления, адвокаты отказались рассказывать подробности происшедшего, отметив, что Иван Сафронов вину не признает.

По их словам, об акции поддержки журналистов, которая проводилась возле СУ ФСБ, он узнал от защитников — телевизор в его камере по-прежнему не работает,— поблагодарив всех ее участников. Сам Иван Сафронов по-прежнему убежден, что его уголовное преследование связано с журналистской деятельностью, а именно с публикациями 2017 года. Однако какой из них, он пока не разобрался, так как не имеет доступа к своим работам.

Владислав Трифонов, Сергей Машкин