На торги выставят редкие работы Фрэнсиса Бэкона

24 октября в Париже пройдет тематический аукцион, посвященный отмечавшемуся в этом году 30-летию со дня смерти одного из самых прославленных художников ХХ века — Фрэнсиса Бэкона (1909–1992). Sotheby's выставит на продажу редкие лоты, происходящие из собрания главного бэконовского коллекционера Маджида Бустани и его Художественного фонда Фрэнсиса Бэкона (The Francis Bacon MB Art Foundation, Монако). Комментирует Кира Долинина.

По большому счету даже пары работ Фрэнсиса Бэкона было бы достаточно, чтобы приковать внимание крупных коллекционеров к аукциону. Цены на его работы постоянно бьют рекорды. Так, они подскочили, например, за какие-то шесть лет с $53 млн в 2007 году, потраченных шейхом Катара на «Этюд к портрету папы Иннокентия X на красном фоне» (1962), до $142,4 млн, отданных в ноябре 2013 года за «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» (1969).

В теперешнем октябре Sotheby's вряд ли ждет подобная невиданная прибыль — по крайней мере, полотен именно такого масштаба в списке лотов просто нет. И тем не менее мероприятие обещает быть чрезвычайно интересным. Залогом тому и имя героя аукциона, и источник всех представленных вещей. Аукцион и назван именно таким образом, чтобы это было очевидно: «Внутри мира Фрэнсиса Бэкона: из коллекции Маджида Бустани».

В данном случае имя собственное — Маджид Бустани — и имя нарицательное — Художественный фонд Фрэнсиса Бэкона (Монако) — едины. Специализирующийся на элитной недвижимости бизнесмен ливанского происхождения со швейцарским гражданством, живущий в Монако, Бустани в молодости влюбился в работы Бэкона и начал собирать как собственные произведения художника, так и разнообразнейшие предметы, связанные с ним. В 2014 году он основывает в Монако свой фонд, в который и передает свою коллекцию. Теперь 20 предметов из этого собрания будут проданы, а доход от аукциона пойдет во все тот же фонд. Понять, зачем это нужно и какой смысл продавать почти все самое интересное из своей коллекции в ознаменование 30-летия со дня смерти великого Фрэнсиса Бэкона, трудно. Но факт остается фактом: в Париже с 19 октября можно будет увидеть, а 24 октября — купить предметы, когда-то бывшие объектами поклонения для молодого бизнесмена, тонко чувствующего «мощные образы, оттененные обостренной болью».

Главным лотом аукциона станет совсем недавно еще аттестуемый Бустани как его любимая картина «Скорчившийся человек» (1949), эстимейт которой Sotheby's определил в €3,5–5 млн. Редкой и драгоценной покупкой может стать приобретение ковра, сделанного по эскизу Бэкона в 1929 году. Дело в том, что работ молодого Бэкона вообще сохранилось очень мало (из этого времени он практически все, что мог, уничтожил самолично), а предметов, относящихся именно к периоду его работы дизайнером интерьеров,— и того меньше. Меж тем двухметровый ковер адресует нас прямиком к Пикассо, бывшему для 20-летнего будущего живописца непререкаемым авторитетом. Особый раздел октябрьской распродажи занимают фотографии Фрэнсиса Бэкона, среди которых есть снимки, принадлежащие Сесилу Битону, Питеру Бирду, Дону Маккаллину, Эдварду Куинну и другим. По утверждению главного консультанта этого аукциона Мартина Харрисона, собрание Маджида Бустани вообще отличается уникальной подборкой фотографий, сделанных в течение жизни Бэкона.

Для создания «сюжета» этому аукциону и оправдания выбранного для распродажи места Харрисон и специалисты Sotheby's обратились к одному из важных событий в биографии Бэкона. Париж был городом, вниманием которого сам художник мерил свою славу. И не то чтобы на родине его не замечали, наоборот, любили и привечали как редчайшую звезду на британском художественном небосклоне. Но и критики было полно, да еще грубой и жесткой — такой британская критика вообще бывает довольно часто и по сей день. Заткнуть всех этих филистеров в представлении самого Бэкона мог, уж конечно, только триумф в Париже.

И триумф произошел — в 1971 году Бэкон получил персональную выставку в Гран-Пале, чего добивались лишь единицы живых тогда художников. Эта выставка ознаменовала завершение умозрительного круга, начавшегося в тот момент, когда 16-летний Бэкон ушел из дома и поехал в Париж, даже не зная еще, что ему суждено будет стать художником.

Отношения с Парижем, с Лувром, с конкретными мастерами, работы которых он увидел в галереях и музеях французской столицы,— это постоянный фон всего, что Бэкон будет делать в течение своей долгой жизни. Теперь его собиратели пустят в свободное плавание, помимо крупных и самоценных бэконовских произведений, вещи, которых касался мэтр,— например, палитру, открытку из Парижа, собственноручный эскиз с углом его парижской мастерской в Маре. Но также и вещи, которые касались мэтра,— его портреты, снятые в Париже, работы близких ему по духу художников.