Национальная театральная премия вручена в 29-й раз

В атриуме Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялась 29-я церемония вручения премии «Золотая маска» за события сезона-2021/22. Итоги главного национального театрального конкурса подводят Эсфирь Штейнбок, Сергей Ходнев и Татьяна Кузнецова.

Церемония, ведомая Ликой Руллой (дебютанткой в этом амплуа) вместе с неизменным Сергеем Епишевым, была срежиссирована и оформлена Ниной Чусовой и Зиновием Марголиным без излишеств. Струнный квартет играл в основном классику, вручатели выходили на помост по боковым лестницам, лауреаты из зала — по центральной. В атриуме поместилось около трех сотен непосредственных участников «Маски» — номинантов и директоров театров; зрители-театралы могли присутствовать онлайн — церемонию в прямом эфире транслировали в онлайн-кинотеатре Okko и в соцсетях. Уложились в два с половиной часа — без официальных лиц и приветствий от государственных институций.

Атмосфера, однако, полнилась дружелюбием, профессиональным единением и тихой радостью — последние сезоны «Маски», начиная еще с карантинного плена, выдались трудными; афиша оскудела, церемонии 2020 и 2022 годов тускло прошли онлайн. Так что представившаяся возможность увидеться вживую явно обрадовала театральных людей, а речи победителей, часто сбивчивые, но неизменно эмоциональные, доказали, что «Маска» по-прежнему почитаема в театральном сообществе.

Впрочем, в сравнении с безмятежным прошлым деятели театра были заметно пришиблены цензурными поползновениями — как с государственной стороны, так и со стороны бдительных граждан.

В своих спичах награжденные старались «не дразнить гусей», чтобы не обрушить последний оплот профессиональной солидарности, избегали политики и рискованных шуток, ведь даже цитирование советского хита «Я желаю счастья вам, счастья в этом мире большом…» в нынешних обстоятельствах выглядело фрондой.

Однако все же удалось вспомнить великих уехавших, из-за невозвращения которых в этом году отменили саму номинацию «Лучший режиссер в драме». Евгений Цыганов, получавший «Маску» как актер кукольного театра, отважился произнести имя Дмитрия Крымова, встреченное единодушной овацией. Директор театра имени Вахтангова Кирилл Крок, получавший спецприз жюри за «Войну и мир», тоже сорвал аплодисменты: хоть и не произнес имени Римаса Туминаса, но все же упомянул режиссера, которому «в понедельник предстоит тяжелая операция». Общее настроение обрисовал Борис Мильграм, режиссер мюзикла-победителя «Три товарища»: «"Маска" — это очень важно для всех нас. И как долго мы будем ее сохранять, зависит от всех нас». Он заблуждался в одном — сохранение независимой профессиональной премии от присутствовавших на церемонии, к сожалению, уж точно не зависит.

Драма

Конечно, конкурс драматических театров «Золотой маски» с самого начала был инвалидным — хотя бы потому, что спектакли прошлого сезона из «Гоголь-центра» и Центра имени Мейерхольда экспертами даже не рассматривались по причине закрытия этих театров. Но и тот список номинантов, который почти полгода назад был представлен на рассмотрение жюри, членам жюри целиком посмотреть не дали. Спектакли Дмитрия Крымова «Костик» в Театре имени Пушкина и Тимофея Кулябина «Дикая утка» в новосибирском «Красном факеле» были фактически сняты с репертуаров, официально — «по техническим причинам». Спектакль Петра Шерешевского «Атилла» на Сахалине и «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентельмена» Бориса Павловича вроде бы дожили до фестиваля, но фестивальные показы их были отменены. Официально — тоже по всемогущим «техническим причинам». И если о первых двух выбывших, как надеялись запретители, к фестивалю уже многие могли и забыть, то с двумя последними все случилось так, как часто случается в последнее время с подобными запрещениями,— неприлично, глупо и кособоко.

Тем не менее драматическое жюри премии, можно сказать, выстояло.

Большинство главных наград получили спектакли, поставленные либо уехавшими, либо высказавшимися против известно чего, либо уволенными.

Главную награду «Спектакль большой формы» отдали спектаклю «Р» по пьесе драматурга Михаила Дурненкова и в постановке Юрия Бутусова — макабрической фантазии на гоголевские темы, в которой, как теперь понятно, художниками была предсказана близкая катастрофа. Один из двух специальных призов жюри получил спектакль уволенного худрука Римаса Туминаса «Война и мир» в Театре имени Вахтангова. По уровню поддержки театральной общественностью с почти официальным статусом «главного события» можно было именно «Войну и мир» считать главным фаворитом конкурса; и в других условиях следовало бы оценить вручение ему «всего лишь» спецприза как тоже своего рода демарш жюри, но совсем иного свойства, однако теперь это все уже не имеет никакого значения.

Второй спецприз отдали БДТ, то есть недавно отставленному худруку Андрею Могучему, его спектаклю «Материнское сердце», на который бдительные граждане уже писали кляузы, и выдающейся актрисе Нине Усатовой, верной сподвижнице Могучего в его преобразованиях последних десяти лет.

Лучшим спектаклем малой формы признан «Ребенок» воронежского Камерного театра в постановке Антона Федорова. Сам же режиссер Федоров оказался лучшим художником по костюмам — чего только не бывает в театре — за «Морфий» Псковской драмы. За пределами столиц нашлась и лучшая, по мнению жюри, мужская роль: ее сыграл Анатолий Григорьев в спектакле «Анна Каренина» новосибирского театра «Старый дом». А лучшая женская роль сыграна все-таки в Москве — «Золотую маску» получила Виктория Верберг за королеву Елизавету в «Марии Стюарт» столичного ТЮЗа.

Опера и мюзикл

Эксперты предложили музыкальному жюри семь оперных спектаклей, из которых пять — постановки на конвенциональной сцене, а еще два — работы подчеркнуто экспериментальные: документальная опера о репрессиях глазами ребенка («Твой отец жив, только об этом не надо говорить», Музей ГУЛАГа и проект «Геометрия звука») и сложное техногенное зрелище о подвигах марсохода («Curiosity», Электротеатр «Станиславский»).

Оба эксперимента судьи предпочли не отметить вовсе, а вот из оставшихся пяти спектаклей каждому хоть что-нибудь да досталось. Любопытные «Паяцы», поставленные в петрозаводском Музыкальном театре Республики Карелия Анной Осипенко, награждены за лучшую мужскую роль (Павел Назаров — Тонио). Дирижерская «Маска» ушла за работу маэстро Валерия Кирьянова китчевой «Аиде» в московской «Геликон-опере». Выбор в соответствующей номинации на сей раз был невелик — три претендента, однако среди них все-таки был еще беспримерный дирижерский подвиг Теодора Курентзиса, исполнившего на Дягилевском фестивале исполинскую и труднейшую мистериальную партитуру Карла Орфа «De temporum fine comoedia». Но пермского Орфа в основных разделах не наградили, зато вручили ему одну из двух специальных премий музыкального жюри.

Впрочем, в Пермь таки отправилась «Маска» в одной из самых почетных оперных номинаций: лучшей режиссерской работой судьи назвали «Евгения Онегина» в постановке Владиславса Наставшевса. Хотя главным тяжеловесом в итоговом раскладе все равно выглядит отнюдь не Наставшевс, а скорее, Василий Бархатов. «Мертвый город» Эриха Корнгольда, поставленный им в московской «Новой опере», собрал самый щедрый «масочный» урожай: лучшая работа художника в музыкальном театре (Зиновий Марголин), лучшая женская роль (Марина Нерабеева — Мари / Мариэтта) и, наконец, лучший спектакль в опере.

В этой номинации «Новая опера», как напомнил ее теперешний директор Антон Гетьман со сцены, не получала «Золотых масок» добрую четверть века, с 1998 года, когда премию присудили «Евгению Онегину» в версии Евгения Колобова.

Вот в разделе «Оперетта / мюзикл» жюри не стало играть в компромиссы и разделило все «Маски» между двумя спектаклями-номинантами (из шести). Опять асимметрично, только на другой лад: здесь премия за лучший спектакль («Три товарища» пермского Театра-Театра) поддержана только дирижерской наградой (Татьяна Виноградова). А все остальные награды, включая «Лучшую работу художника по костюмам в музыкальном театре» (Виктория Севрюкова), получило «Кабаре» Театра наций в постановке Евгения Писарева. Как легко заметить, оба спектакля-лауреата — новая мюзикловая адаптация романа Ремарка и классический мюзикл по мотивам романа Кристофера Ишервуда — красноречиво отсылают к Германии конца 1920—начала 1930-х годов.

Балет и современный танец

Решения жюри почти совпали с оценкой обозревателя “Ъ”, обозначенной в опубликованных рецензиях. Балетный конкурс был лаконичен: четыре спектакля с явным аутсайдером — «Ромео и Джульеттой» в режиссуре Константина Богомолова (которого балет не полюбил так, как опера) и с хореографией худрука Музтеатра Станиславского Максима Севагина. Но и этот спектакль не остался без «Маски»; ее заслужил Георги Смилевски-младший за своего Меркуцио — он сумел сделать сильную роль вопреки слабости хореографии. Проект «L.A.D.», детище «Урал-Опера-Балет» и продюсерской компании JokerLab, отмечен спецпризом жюри: идея оммажа Леониду Десятникову заслуживала «Маски», однако результат оказался скромным из-за несопоставимого уровня постановок четырех разных авторов.

Лучшим спектаклем современного танца назвали «Место, которого еще не было». Проект петербурженки Ксении Михеевой и СТД России — внятный, крепко выстроенный, с харизматичным лидером Александром Челидзе. Собственно, из пяти номинантов конкурент у «Места» был лишь один — казанский «ДӨР» Марии и Марселя Нуриевых, работа тонкая, штучная, редкой органичности и эмоциональности. Обозреватель “Ъ” отдала бы пальму первенства ей, но победил проект СТД — учредителя «Маски».

«Танцемания» Большого театра — одна из лучших постановок Вячеслава Самодурова — принесла ему заслуженную «Маску» как балетмейстеру. Антон Гришанин, исполнивший музыку Юрия Красавина с маниакальной точностью и легкостью, получил дирижерскую «Маску».

За бортом остались шесть великолепных балерин и премьеров Большого, но этого следовало ожидать: солисты этого абстрактного балета принципиально уравнены в правах, выделить кого-то одного означало нарушить просчитанную гармонию целого.

А лучшим спектаклем по праву стала красноярская «Катарина, или Дочь разбойника», трехактная стилизация по канве утраченного романтического балета Жюля Перро, толково и умно придуманная хореографами Юлианой Малхасянц и Сергеем Бобровым при деятельном участии слаженной команды соавторов. Композитора Петра Поспелова наградили «Маской» за титаническую работу по превращению разрозненных скрипичных фрагментов музыки Пуни в полноценную и сочную 650-страничную партитуру. Главная героиня этого гигантского спектакля Елена Свинко, чья исключительная техническая удаль отнюдь не затмила актерских дарований, получила свою законную «Маску» за лучшую женскую роль. Сожалеть можно лишь о том, что этот во всех отношениях столичный спектакль рискует затеряться на просторах Сибири. Впрочем, за будущее благополучие и самой «Золотой маски» поручиться сегодня решительно невозможно.