Как Госдума чуть было не проголосовала за импичмент Бориса Ельцина

25 лет назад в Госдуме прошло последнее на данный момент голосование по вопросу отрешения от власти действующего президента. Коммунисты вменили в вину Борису Ельцину развал СССР, расстрел Белого дома, войну в Чечне, ослабление обороноспособности страны и даже геноцид собственного народа. По одному из обвинений для импичмента не хватило всего 16 голосов. Как СМИ описывали неудавшуюся попытку отправить главу государства в отставку — в материале «Ъ».

---

Решили повторить

Первая попытка отрешить Бориса Ельцина от власти состоялась в марте 1993-го на фоне конституционного кризиса. Тогда Съезду народных депутатов не хватило 72 голосов, чтобы отправить его в отставку (импичмент поддержали 617 человек при необходимых 689). В сентябре, после роспуска съезда указом Ельцина, депутаты все-таки набрали нужное число голосов, однако в результате вооруженного противостояния 3–4 октября глава государства сохранил свои полномочия.

Вторую попытку провести импичмент депутаты предприняли в апреле 1998 года после отставки правительства Виктора Черномырдина. Инициаторами выступили главы комитетов Госдумы по обороне и безопасности Лев Рохлин («Движение в поддержку армии») и Виктор Илюхин (КПРФ), причем обвинения Борису Ельцину они выдвинули глобальные — в геноциде русского народа.

«"Мы больше не можем терпеть",— сказал Илюхин. И правда: трудно найти более подходящий фон для демонстрации своей оппозиционности, чем переговоры руководства КПРФ с президентом» («Коммерсантъ», 8 апреля 1998 года).

«Трусливой позицией назвал вице-спикер Госдумы Владимир Рыжков попытку… инициировать процедуру импичмента... "Гораздо честнее взять и проголосовать: за Кириенко (на пост премьер-министра.— «Ъ») или против Кириенко, а не выдумывать совершенно надуманные поводы для оттяжки роспуска Думы"» («РИА Новости», 20 апреля 1998 года).

В мае к импичменту подключились коммунисты, контролировавшие треть думских мандатов. Буквально за день они собрали 177 подписей для запуска процедуры (при необходимых 150). В июне была сформирована специальная комиссия по подготовке обвинений в адрес президента, которую возглавил член КПРФ Вадим Филимонов.

«Еще один конфликт с парламентом — последнее, что нужно Ельцину. Российские финансовые рынки переживают резкое падение из-за азиатского экономического кризиса» (Los Angeles Times, 20 мая 1998 года).

«В Кремле инициатива коммунистов большого беспокойства не вызвала. Как заявил вчера (пресс-секретарь Бориса Ельцина.— “Ъ”) Сергей Ястржембский, юристы проверили выдвигаемые коммунистами претензии и сочли их "юридически ничтожными"» («Коммерсантъ», 21 мая 1998 года).

«На вопрос, спокойно ли он отнесся к сбору подписей среди депутатов для начала процедуры импичмента, президент сказал: "Ну а что тут может быть. Нужно Зюганову отметиться перед съездом. Они в хлопушки играют"» («Труд», 22 мая 1998 года).

---

Без шансов на успех

В отличие от 1993 года, когда для отставки президента было достаточно решения квалифицированного большинства депутатов (две трети голосов), по новой Конституции процедура импичмента существенно усложнилась. Теперь кроме одобрения нижней палаты требовалось положительное заключение Верховного и Конституционного судов, а также решение Совета федерации.

«Председатель аграрной депутатской группы Николай Харитонов признал безнадежность процедуры импичмента, но считает, что только таким способом можно заставить власть решать социально-экономические проблемы» («Известия», 21 мая 1998 года).

«Это орудие самообороны. Если Кремль попытается снова припугнуть Думу роспуском, депутаты ответят угрозой импичмента — а после выдвижения обвинения президенту нижнюю палату распустить нельзя» («Коммерсантъ», 20 июня 1998 года).

«Финансово-экономическая ситуация, поставившая Россию на грань катастрофы, осложнилась началом процедуры… которая, хотя и вряд ли увенчается успехом, привнесет элемент значительной напряженности в крупнейшей стране мира» (El Tiempo, 20 июня 1998 года).

Зачинщик импичмента Лев Рохлин так и не узнал, чем он закончился: 3 июля 1998 года генерала застрелила супруга Тамара.

«Десять тысяч разгневанных людей толпятся на Троекуровском кладбище в Москве, где похоронен убитый генерал Лев Рохлин, намеревавшийся свергнуть президента. Виновный еще не осужден, но скорбящие уже скандируют: "Ельцин — убийца"» (Spiegel, 12 июля 1998 года).

«Над составлением обвинений против Бориса Ельцина депутаты будут трудиться все лето. При малейшей угрозе Думе со стороны президента эти обвинения будут вынесены» («Коммерсантъ», 30 июня 1998 года).

«На первом заседании (комиссии.— “Ъ”) президентская сторона не была кем-либо представлена, хотя в Кремль дважды направлялись приглашения. Судя по всему, она решила все это просто не замечать» («Труд», 31 июля 1998 года).

Дефолт, случившийся 17 августа 1998 года, подогрел интерес к вялотекущей попытке сместить президента. 21 августа Госдума приняла резолюцию с призывом к Ельцину уйти в отставку.

«Проигнорировав приглашение выступить в Думе, президент предпочел провести этот день на Крайнем Севере… Увы, факт: Конституция делает его практически несокрушимым. Коммунисты запустили процедуру импичмента, но она тянется уже несколько месяцев без каких-либо шансов на успех» (Le Monde, 23 августа 1998 года).

---

Заключительное обвинение

Осенью список претензий к Борису Ельцину был расширен до пяти: развал СССР, расстрел Белого дома, развязывание войны в Чечне, ослабление обороноспособности страны и, наконец, геноцид русского народа. Каждый пункт проходил через обсуждение в Госдуме.

«Юридически доказать вину Ельцина в снижении рождаемости или уровня жизни россиян, а также в развале армии — задача практически неосуществимая… (лидер КПРФ Геннадий.— “Ъ”) Зюганов уверен, что по крайней мере один из пунктов — "чеченский" — наберет необходимые 300 голосов» («Коммерсантъ», 13 октября 1998 года).

«Коммунисты и националисты довольно скучно проводят процедуру импичмента президента. В отличие от его американского друга Билла, причина не в буйной жизнелюбивости, а скорее наоборот» (Spiegel, 18 октября, 1998 года).

«Если россияне недоумевают по поводу возможного импичмента президента Клинтона из-за его показаний о внебрачной связи, наверное, их можно простить. Их собственный парламент, видите ли, пытается объявить импичмент президенту Борису Ельцину по обвинению в геноциде, госизмене и соучастии в убийстве» (The New York Times, 19 декабря 1998 года).

К началу весенней сессии 1999 года комиссия завершила подготовку обвинения. Депутаты решили голосовать за каждый из его пунктов по отдельности, то есть для импичмента было достаточно успеха хотя бы одного.

«Если первые обвинения уже были, мягко говоря, сомнительными, то последнее выглядит особенно голословным» (Le Temps, 13 февраля 1999 года).

«Материалы президентского "дела" едва уместились в 12 томов по 400 страниц» (пресс-релиз партии «Яблоко», 19 февраля 1999 года).

«Российские СМИ изобилуют слухами о планах Кремля ввести чрезвычайное положение, уволить (премьера Евгения.— “Ъ”) Примакова и запретить коммунистов» (The Guardian, 10 апреля 1999 года).

КПРФ предлагала рассмотреть вопрос об импичменте 14 апреля, однако остальные депутаты не захотели «тратить» на него плановое заседание. В итоге решили собраться 15 апреля на внеочередное.

«С этим категорически не согласился представлявший ЛДПР депутат Алексей Митрофанов. Он разъяснил, что в этот день его фракция собирается поздравлять с юбилеем Аллу Пугачеву и смешивать эти события не следует "из уважения к ней"» («Коммерсантъ», 17 марта 1999 года).

---

Отложенный старт

Впрочем, в апреле по решению Совета думы, куда входили лидеры всех фракций, голосование было отложено.

«Дума уступила давлению Ельцина, который использовал искусные маневры, чтобы косвенно пригрозить оппозиции роспуском парламента» (Berliner Zeitung, 13 апреля 1999 года).

«Эта ситуация не устраивает президента — вчера утром он прямо заявил (спикеру.— “Ъ”) Геннадию Селезневу: либо Дума разбирается с импичментом 15 апреля, либо прекращает эту процедуру вовсе. Зато Примаков может быть доволен: пока импичмент нависает над Ельциным, он будет "полезен" и президенту, и Думе» («Коммерсантъ», 13 апреля 1999 года).

«Оппозиция не смогла пока собрать необходимого количества голосов для внесения главной поправки в регламент Госдумы. Коммунисты настаивают, чтобы голосование было "только открытое"… Левые опасаются, что многие из депутатов… при тайном голосовании не подтвердят свои подписи» («Российская газета», 14 апреля 1999 года).

«Как разъяснил пресс-секретарь главы государства Дмитрий Якушкин… "отложенный импичмент — это постоянно тлеющая угроза для политической стабильности в стране"» («Коммерсантъ», 10 апреля 1999 года).

«Пугачева, вероятно, сможет достойно отметить свой юбилей… Государственная дума большинством голосов решила провести обсуждение вопроса об отстранении Бориса Ельцина от должности 13–15 мая» («Известия», 15 апреля 1999 года).

«Несмотря на многозначительные намеки лидеров левых, мол, до нужного количества не хватает всего двух-трех голосов, по самым оптимистичным (для оппозиции) экспертным подсчетам, голосование даст не более 260» («Труд», 15 апреля 1999 года).

«Меня судят люди, никогда не принимавшие крупных политических решений. Не знакомые с механизмом принятия этих решений. И тем не менее в их руках сегодня — судьба президента России» (из книги Бориса Ельцина «Президентский марафон»).

---

Бюллетени на вкус и цвет

12 мая, накануне голосования по вопросу импичмента, Борис Ельцин отправил в отставку Евгения Примакова — премьер-министра, которого поддерживал оппозиционный парламент.

«На протяжении всего дня ощущалось томительное предчувствие скорого переворота. Никто из депутатов не мог быть уверенным, что этот день заседаний не станет для них последним» («Завтра», 18 мая 1999 года).

«Позиция Кремля по импичменту прежняя: пусть рассматривают — и быстро. Как заметил один из высокопоставленных кремлевских чиновников, "есть дела и поважнее этого"» («Известия», 12 мая 1999 года).

«Кажется, что каждая сторона выполняет потенциально самоубийственную миссию по свержению другой» (Los Angeles Times, 13 мая 1999 года).

«Благодаря приехавшему с визитом президенту Франции Жаку Шираку Ельцин в Думе не присутствовал... Отмахиваться от обвинений пришлось его представителю в парламенте Александру Котенкову» (The Guardian, 14 мая 1999 года).

«Утром в Госдуме была распространена аналитическая справка ФСБ, констатирующая нарушения российского законодательства при подготовке вопроса по импичменту. Справка подписана директором ФСБ Владимиром Путиным» (Gazeta.ru, 13 мая 1999 года).

«Все подступы к Госдуме заполнили несколько сотен пикетчиков, встречавших депутатов красными флагами, антипрезидентскими плакатами и дружным скандированием "Ельцина — в отставку!"… Депутаты же были абсолютно спокойны, и лишь Владимир Жириновский у зала заседаний кричал на какого-то сторонника импичмента: "Ты — бомж!"» («Коммерсантъ», 14 мая 1999 года).

Обвинения в адрес президента зачитал руководитель комиссии Вадим Филимонов, который старался придерживаться сухого юридического языка.

«Было только два отступления: сначала он попросил перед голосованием вспомнить "слезы и боль матерей", а закончил свою речь под бурные и продолжительные аплодисменты патетической фразой: "Кровь и слезы убитых и искалеченных стучат в наши сердца!"» («Коммерсантъ», 14 мая 1999 года).

«Народные избранники отвлеченно слушали нескончаемые речи о "преступлениях" Бориса Ельцина… Несмотря на лирические полеты фантазии, монотонное выступление Вадима Филимонова аплодисментов не вызвало» (Le Monde, 15 мая 1999 года).

Следом с обличительной речью выступил один из инициаторов импичмента Виктор Илюхин.

«Он говорит не просто о развале СССР, но об уничтожении государства, не о виновных подчиненных Ельцина, но о холуйствующих приспешниках США, не только о превышении полномочий, но о насильственном захвате власти» («Завтра», 18 мая 1999 года).

На обвинения ответил представитель президента Александр Котенков, а после него на трибуну стали подниматься руководители фракций, отдельные депутаты и даже «свидетели».

«Ни Горбачев (экс-президент СССР.— “Ъ”), ни Грачев (экс-министр обороны РФ.— “Ъ”) не сочли нужным прийти. В отличие от Сената США, Дума не может заставить явиться тех, кого она хочет услышать. Из сорока с лишним приглашенных свидетелей перед депутатами выступили только пятеро» (Le Temps, 15 мая 1999 года).

«Три дня дебатов, предшествовавших голосованию, представляли собой заурядное зрелище, в котором чаще преобладала ругань» (Liberation, 17 мая 1999 года).

Наконец, в 15 часов дня 15 мая началось голосование. На каждый пункт обвинения был подготовлен бюллетень определенного цвета. Самый перспективный — «чеченский» — был окрашен в зеленый.

«Накануне лидеры основных партий заверили нас, что их фракции будут голосовать консолидированно. Проведение открытого голосования укрепило коллективную дисциплину, а спикер Госдумы, коммунист Геннадий Селезнев пояснил, что "список депутатов, проголосовавших за или против, будет опубликован"» (Le Monde, 16 мая 1999 года).

«В углах шептались о суммах, которые депутаты якобы получают в кабинете Котенкова за "правильное поведение". "Есть три таксы,— доверительным шепотом сообщил мне «осведомленный источник».— Пятьдесят штук «зеленью» — проголосовать против всех пунктов импичмента. Тридцать — просто не брать бюллетень. Пятнадцать — проголосовать только за один из пунктов, кроме Чечни» («Завтра», 18 мая 1999 года).

«Американцам (по телевидению.— “Ъ”) показались достойными особого внимания дебаты думцев вокруг цвета бумажки для бюллетеней. В Конгрессе США никто никому не объясняет, где ставить крестик, а где — галочку… И после таких исчерпывающих разъяснений около 40 бюллетеней были признаны недействительными» («Литературная газета», 19 мая 1999 года).

К 18 часам стал известен результат: ни один из пунктов не набрал необходимых для импичмента 300 голосов. Ближе всего к этой отметке подобрался «чеченский» пункт — его поддержали 284 депутата. Вину за расстрел Белого дома на президента возложили 263, за ослабление обороноспособности страны — 241, за Беловежские соглашения — 241 и, наконец, за геноцид русского народа — 237.

---

Ельцин непобежденный

«Глядя на его впечатляющую политическую карьеру и невероятную способность преодолевать испытания, можно без преувеличения сказать, что у Бориса Ельцина больше политических жизней, чем у кошки» (El Tiempo, 16 мая 1999 года).

«Причина победы Ельцина, похоже, заключалась не в самом Ельцине, который пребывал в затворничестве и отмалчивался. Неудачу импичмента предопределили слишком широкие обвинения» (The Washington Post, 15 мая 1999 года).

«Официальный Вашингтон откликнулся быстро и кратко: импичмент — сугубо внутреннее дело России. Но за краткостью кроется с трудом скрываемое удовлетворение. Ельцин вновь посрамил коммунистов, вновь доказал, что в России нет равных ему политиков» («Литературная газета», 19 мая 1999 года).

«Кремлю, похоже, нечему радоваться. Простое большинство поддержало каждое обвинение, а это означает, что большая часть депутатов считают господина Ельцина предателем и убийцей, который намеревался разрушить страну и убить ее народ» (The Guardian, 16 мая 1999 года).

«Лидер коммунистов тут же переосмыслил это поражение как моральную победу. "Абсолютное большинство Думы признало Бориса Ельцина виновным"» (Le Temps, 17 мая 1999 года).

«Дума тем не менее имеет возможность исправить положение. В среду она должна проголосовать по вопросу о выдвижении или отклонении кандидатуры Сергея Степашина, кандидата в премьер-министры, предложенного Ельциным на место Евгения Примакова» (Les Echos, 17 мая 1999 года).

«Потерпев неудачу в борьбе за политический импичмент, думцы решили побороться за импичмент медицинский. Вчера Госдума обратилась с запросом в Конституционный суд, попросив судей разъяснить, какова процедура досрочного прекращения полномочий президента в случае его стойкой неспособности по состоянию здоровья исполнять свои обязанности» («Коммерсантъ», 20 мая 1999 года).

Анастасия Винницкая