Победа фильма с российскими актерами и другие итоги Каннского фестиваля

77-й Каннский фестиваль завершился хоть и не совсем неожиданным, но все же удивительным результатом: «Золотую пальмовую ветвь» жюри под председательством Греты Гервиг присудило фильму «Анора» американского режиссера Шона Бэйкера с участием нескольких российских актеров. Комментирует Андрей Плахов.

Последние дни фестиваля оказались насыщены значительными картинами, и они были отмечены важными наградами. Вторую по значимости — Гран-при — получил индийский фильм «Все, что мы представляем как свет»: его сняла дебютировавшая в игровом формате, но уже известная своими документальными работами Паял Кападиа. Это нежное, деликатное кино о двух медсестрах, работающих в мумбайской больнице; старшая уже много лет не видела мужа, уехавшего на заработки в Германию, у младшей есть парень, но родители хотят выдать ее замуж за другого. Социальные и феминистские мотивы преподнесены без надрыва и оставляют место для наблюдения над потоком жизни, в котором много мрачного и темного, но всегда есть проблески света.

Спецпризом жюри отмечен фильм «Семя священного инжира» иранского режиссера Мохаммада Расулофа. Показанный в последний рабочий день фестиваля, он был воспринят с огромным энтузиазмом и считался самым верным кандидатом на «Золотую пальмовую ветвь», но в итоге был понижен в ранге. Впрочем, и при вручении режиссеру этой более скромной награды зал аплодировал лауреату стоя. Картина Расулофа получила также приз FIPRESCI — международной федерации кинопрессы — и приз экуменического жюри.

Особенное внимание к этому фильму связано с драматическими обстоятельствами. Именно из-за отказа снять его с каннского конкурса иранский суд приговорил Расулофа к тюрьме, порке и конфискации имущества. Чудом режиссеру удалось бежать из страны и представить картину на фестивале. Обрушившиеся на нее и ее создателей репрессии не удивляют: столь откровенного и резкого высказывания о природе иранского режима мы еще не видели. Главный герой назначен следователем и подписывает один за другим смертные приговоры участникам протестных акций. Постепенно он втягивает в орбиту своей паранойи жену и двух дочерей; младшей из них как представительнице нового поколения Ирана режиссер доверяет сказать решающее слово в расколовшем семью и страну конфликте.

За лучшую режиссуру справедливо отмечен португалец Мигел Гомеш, автор изысканного ретро-травелога «Большое путешествие»; режиссер принял приз из рук Вима Вендерса. Награда за лучший сценарий присуждена француженке Корали Фаржа, снявшей в США сатирический боди-хоррор «Вещество», который можно назвать и черной комедией. Лауреатка поблагодарила Деми Мур, сыгравшую в этой картине феноменальную роль, и произнесла речь о силе женщин, которые выступают против насилия. Но актерской награды Мур не досталось.

Она была разделена между четырьмя исполнительницами из искрометного мюзикла «Эмилия Перес», снятого по-испански на мексиканском материале; обладательницами приза на равных стали трансгендерная актриса Карла София Гаскон, молодежная мегазвезда Селена Гомес, а также Зои Салдана и Адриана Пас. Кроме того, «Эмилия Перес» награждена призом жюри. Но поскольку этот фильм считался едва ли не главным фаворитом конкурса и претендентом на высшую награду, его режиссер Жак Одиар был явно расстроен. А лучшим актером фестиваля признан Джесси Племонс, блеснувший даже не в одной, а сразу в трех виртуозных ролях в фильме «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса. Те, кто ждал награждения Бена Уишоу, сыгравшего Эдуарда Лимонова у Кирилла Серебренникова, просчитались.

Зато русско-американский сюжет всплыл в связи с «Анорой», награждение которой призом номер один стало главной сенсацией фестиваля. Это решение можно рассматривать через разные оптические очки. Фильм о романе юного отпрыска русского олигарха с нью-йоркской стриптизеркой (отличная Майки Мэдисон), которая чуть не стала невесткой токсичного миллиардера, понравился каннской публике и многим критикам тоже: в рейтинге Screen International он делит второе-третье места и уступает только картине Расулофа. Работала и репутация Шона Бэйкера — признанного мастера инди-кино.

Тем не менее мало кто всерьез рассматривал эту энергично взбитую смесь сатиры, ромкома и «кэмпа» как претендентку на победу в солидном каннском конкурсе. Даже если некоторые обозреватели сравнивали «Анору» с «Красоткой» Гэрри Маршалла, а Грета Гервиг, оправдывая решение жюри, вспомнила про комедии Эрнста Любича. Однако в его знаменитой «Ниночке» с Гретой Гарбо в роли советской большевички сатирические стрелы были не только ядовитыми, но изящными и неотразимыми, они били прямо в цель. В отличие от «Аноры», создатели которой, судя по всему, очень приблизительно представляли психологию русских (или армянских) героев. Кстати, и сама стриптизерка Анора корнями связана с одной из азиатских республик СССР, но этнические краски пригодились Бэйкеру в основном для эффекта поверхностной экзотики.

Так что переоценивать значение этого фильма для мирового кинематографа явно не стоит. 60 лет назад в Каннах победили «Шербурские зонтики», 30 лет назад — «Криминальное чтиво»; в числе обладателей «Золотой пальмовой ветви» — «Летят журавли» и «Сладкая жизнь», «Леопард» и «Фотоувеличение», «Разговор» и «Таксист», «Танцующая в темноте» и «Белая лента». Трудно представить, чтобы «Анора» вписалась в этот ряд.

Правомерно у многих обозревателей Каннского фестиваля возникла другая оптика восприятия этой коллизии: циничные, развращенные русские богачи по-прежнему возбуждают воображение дряхлеющего западного мира. Это также требующий осмысления урок: давили бойкотами «русскую культуру», а вылезла она совсем с другого боку — не Достоевским, а интерьерами миллиардерских домов на Манхэттене, матом и песенками «Тату».

Тем не менее артисты, отвечавшие за «русскую» составляющую фильма, оказались на высоте — прежде всего Юра Борисов и Марк Эйдельштейн. Они и их партнеры сыграли своих сомнительных персонажей без идеализации, с насмешкой над стереотипами и с более глубоким пониманием природы «дна», чем, судя по всему, представлял себе Шон Бэйкер.