В беге на сто метров американец Ноа Лайлз опередил конкурента на пять тысячных секунды

Очередной день легкоатлетического турнира парижской Олимпиады украсил финал в главной его дисциплине. Победу на стометровке фавориту — американцу Ноа Лайлзу — принес фотофиниш, который показал, что он все-таки на пять тысячных секунды опередил ямайского соперника Кишейна Томпсона. С подробностями — корреспондент «Ъ» Алексей Доспехов.

Этот вечер на Stade de France был довольно скучным. Ничего примечательного. Например, хитом должны были стать женские прыжки в высоту — из-за участия в них украинки Ярославы Магучих, которая всего месяц назад, здесь же, в Париже прыгнула на 2,10 м, побив державшийся чуть ли не четыре десятилетия мировой рекорд болгарки Стефки Костадиновой. Ждали нового шоу, но Магучих до золота добралась скромно. Прыгнула всего на два метра, а австралийку Николу Олислагерс обошла лишь благодаря меньшему количеству попыток. В общем, как-то слишком пресно.

Но финал мужской стометровки недостаток эмоций компенсировал. Формально, конечно, и его исход — вполне обыденный: выиграл нынешний король спринта, герой прошлогоднего чемпионата мира в Будапеште. Вся Америка ждала от него, что он прервет полосу неудач в беге на престижнейшую из дистанций.

Это ведь удивительно, что у США, страны, для которой стометровка была когда-то вотчиной, территорией, куда посторонние не допускаются, олимпийского чемпиона в этой дисциплине не было аж с 2004 года: тогда в Афинах первенствовал Джастин Гэтлин, позже чаще отбывавший допинговые дисквалификации, чем соревновавшийся. Потом на троне воцарился великий ямаец Усейн Болт, а на предыдущей Олимпиаде, уже после его ухода, взять золото умудрился итальянец Марсель Джекобс.

Но Лайлз, этот шоумен, умеющий подавать и продавать свои таланты не хуже Болта, упустить парижский шанс вроде бы не мог. Он его и не упустил, схватил. Но тут важно, как именно. Среди всех олимпийских финалов на стометровке этот, может быть, был самым красивым.

Красота на стометровке — прежде всего плотность. А она была какой-то невероятной.

Чемпиона от финишировавшего последним, восьмым, ямайца Облика Севилла отделили 12 сотых секунды. На фото из створа хорошо видно, что это такое — даже не два полных шага, а скорее полтора.

Но еще интереснее было с борьбой за победу. С трибуны вообще невозможно было догадаться, кто ее одержал. Лайлз бежал вроде бы неплохо, но соперники не сдавались и на финиш накатили вместе с ним: кто тут первый, не разберешь. Более того, и видеповтор разобрать не позволял: понятно, что впереди всех на сантиметры Лайлз и наиболее опасный среди его конкурентов — очередной классный ямайский спринтер Кишейн Томпсон, но черт его знает, кто первее. И время у них одинаковое — 9,79.

Были времена, когда в таких случаях вручили бы две золотые награды. Но электроника еще в 1980-е сделала шаг вперед и довела точность измерений до тысячных. И выяснилось, что пять таких крошечных долей секунды все же разделили Лайлза и Томпсона. И сыграли они на руку американцу, который, понервничав и осознав, что можно радоваться, с удовольствием признавался, что чуть не проворонил золото по собственной глупости: в предварительных забегах был чересчур злым и агрессивным, и поэтому с результатами складывалось так себе. И Лайлз, почувствовав, что гробит шансы, обратился за советом к своему врачу-терапевту: «Слушай, не знаю, что делать». «Отпусти»,— ответил ему врач цитатой из мультфильма «Холодное сердце». И такой совет сгодился.