Перельман и его братья

Окончательный отказ Григория Перельмана от Премии тысячелетия в $1 млн взбудоражил как научные, так и ненаучные круги. Однако Перельман далеко не первый ученый, решивший отказаться от почетной награды.

Тамара Придорожная

Решение Григория Перельмана вызвало бурную реакцию в СМИ и у пользователей интернета, особенно в русскоязычной его части. Больше суток эта новость возглавляла список самых обсуждаемых в блогах "Яндекса". Свое мнение о поступке Перельмана высказали даже Дмитрий Медведев и Владимир Путин. Многие вспомнили, что Перельман отказался не от одной высокой награды, а от трех. В 2006 году ему была присуждена Филдсовская медаль, которую называют Нобелевской премией для математиков, но лауреат не явился на церемонию вручения, а за десять лет до этого, в 1996 году, отказался от премии молодых математиков Европейского конгресса. Причины такого асоциального поведения ученого продолжали обсуждаться даже после того, как он дал исчерпывающее объяснение своего поступка в интервью "Интерфаксу". "Если говорить совсем коротко, то главная причина — это несогласие с организованным математическим сообществом. Мне не нравятся их решения, я считаю их несправедливыми,— рассказал ученый.— Я считаю, что вклад в решение этой задачи американского математика Гамильтона ничуть не меньше, чем мой".

Семь проблем тысячелетия в математике были объявлены в Париже Математическим институтом Клэя 24 мая 2000 года. За 100 лет до этого, в 1900 году, на все математическое сообщество прогремел список проблем Гильберта, состоявший из 23 пунктов. Считается, что проблемы Гильберта оказали большое влияние на развитие математики в истекшем веке, но вне научного сообщества они большую известность не приобрели, не вошли в анекдоты, не обросли общечеловеческими смыслами, как бином Ньютона или теорема Ферма. Булгаковский персонаж на вопрос о сроках смерти несчастного буфетчика варьете уже мог бы сказать: "Подумаешь, проблема Гильберта!" — а выбрал бином Ньютона.

Семи проблемам тысячелетия в этом смысле повезло больше. Их прославил на весь мир русский математик Григорий Перельман. Не столько тем, что первым решил одну из них, доказав гипотезу Пуанкаре об односвязных трехмерных многообразиях, сколько тем, что от награды за это достижение отказался.

Вот цитата из интервью его коллеги Виктора Бухштабера: "На одной из конференций я спросил президента Испанского математического общества: "Что ответит случайный человек в Испании на вопрос, кто самый великий математик?" Она рассмеялась и сказала: "Конечно, Перельман — он отказался получать премию из рук короля" (речь идет о Филдсовской медали.— "Власть"). Интерес к математике несравненно возрос благодаря феномену Перельмана".

Впрочем, как бы бурно ни обсуждались причины столь возмутительного — или столь возвышенного — поступка Григория Перельмана, он отнюдь не беспрецедентен.

Один из первых подобных отказов описан Михаилом Гаспаровым в книге "Занимательная Греция": "Говорили, что однажды рыбаки на острове Кос вытащили из моря великолепный золотой треножник. Оракул велел отдать его самому мудрому человеку в Греции. Его отнесли Фалесу (Милетскому.— "Власть"). Фалес сказал: "Я не самый мудрый" — и отослал треножник Бианту в Приену. Биант переслал его Питтаку, Питтак — Клеобулу, Клеобул — Периандру, Периандр — Хилону, Хилон — Солону, Солон — обратно Фалесу. Тогда Фалес отослал его в Дельфы с надписью: "Аполлону посвящает этот треножник Фалес, дважды признанный мудрейшим среди эллинов"". Это легенда о семи мудрецах, чьи изречения были записаны на стенах Дельфийского храма. Золотой треножник мог бы пригодиться если не самим мудрецам, то их согражданам, но ни один из них не счел возможным распорядиться переданной ему наградой подобным образом. В глазах древних рассказчиков подобное решение, очевидно, служило свидетельством их мудрости.

В современном мире причины отказа от премий приобретают все более устойчивую политическую окраску. Нобелевскую премию отклоняли шесть раз — два химика, один медик, два литератора и один политический деятель. В фашистской Германии получать иностранные награды было запрещено, поэтому Рихард Кун, которому Нобелевская премия по химии была присуждена в 1938 году за работы по витаминам, а также Адольф Бутенандт (1939 год, химия) и Герхард Домагк (1939 год, физиология и медицина) от нее отказались. Дипломы и медали им выдали лишь в 1947 году. В 1958 году от премии по литературе пришлось отказаться Борису Пастернаку, однако в 1989-м Шведская академия, признав его отказ вынужденным, вручила диплом и медаль нобелевского лауреата сыну поэта. В 1964 году от премии по литературе отказался Жан-Поль Сартр, объяснивший причины такого поступка в эссе "Почему я отказался от премии": "Писатель не должен позволять превращать себя в институт, даже если это, как в данном случае, принимает самые почетные формы". В 1973 году получивший вместе с Генри Киссинджером Нобелевскую премию мира вьетнамский политик Ле Дык Тхо отказался от нее, заявив, что Парижское мирное соглашение, в подготовке которого он принимал непосредственное участие, так и не положило конец военным действиям.

От Филдсовской премии отказался в 1966 году французский математик Александр Гротендик в знак протеста против подавления инакомыслия в России (тогда только что отгремел процесс Синявского и Даниэля) — в тот год медаль Филдса вручали в Москве. Позднее Гротендик стал изучать внутренние проблемы математического сообщества и в конце концов порвал с ним, уехал преподавать в захолустный Университет Монпелье, где начинал когда-то студентом, а в последние годы оставил и его, ушел в горы, где, по слухам, живет отшельником.

И все же подобные истории происходят довольно редко. Как показывает практика, система призовых поощрений является важной составляющей научной жизни. У многих ученых спортивный темперамент, они культивируют в себе дух соревнования и запальчивы в спорах. Вручение премий в торжественной обстановке делает их событиями массовой культуры, что повышает престиж и привлекательность науки в обществе. Кроме того, в информационном море совокупного знания, по-видимому, нужны ориентиры, которые, пусть по совершенно внешним по отношению к науке причинам, не потонут в случайном шуме. Все это важно для того, чтобы система работала. И по той же причине случаи отказа от премии становятся знаковыми событиями внутри научного мира. Это сообщение негативного свойства о проблеме, предполагающее возможность ее конструктивного разрешения. Так, в случае с Перельманом, если бы Премию тысячелетия разделили между ним и Гамильтоном, он, судя по его заявлению, мог бы и согласиться ее принять, хотя это не сняло бы всех его претензий к организации математического сообщества.

Вне научного мира то же знаковое событие воспринимается совершенно иначе. У науки есть своя мифология, и некоторые комментаторы уже отмечали в связи с решением Перельмана близость мифа о мудреце к мифу о юродивом: точно юродивый, раз не взял миллион. Также возникала тема русской специфики, как в анекдоте про черта, который пилил крыло у самолета дипломатической миссии (Гитлер говорит: прекрати, и все немецкие женщины будут ползти за тобой на коленях, но черт пилит; Рузвельт говорит: прекрати, и все золото мира будет у твоих ног — черт продолжает пилить; а Хрущеву стоило только шепнуть: хорошо пилишь, на БАМ сошлю — и черта как ветром сдуло). Вот и многие российские блогеры, включая президента, предположили, что математик просто испугался взять миллион.