В марте цены на нефть преодолели рубеж $115 за баррель, вплотную приблизившись к рекордным уровням 2008 года. И хотя цена черного золота, измеренная в золоте настоящем, по историческим меркам не слишком высока, для экономики России это может обернуться долгосрочными проблемами. Тому свидетельство и опыт других стран, и полвека сырьевой зависимости нашей страны.
Нефтяные качели
Летом 2008 года баррель нефти Brent стоил $147, в конце 2008-го — $34, начале января 2010-го — $80, а в начале марта 2011 года его цена перевалила за $115 и, кажется, может и не остановиться на этом уровне. Падение было связано с кризисом, нынешний рост — отчасти с восстановлением мировой экономики, но в изрядной мере — с арабскими революциями.
Одно только начало гражданской войны в Ливии стоило мировому рынку нефти потери 0,5-1 млн баррелей в день (минимальный показатель — оценка Goldman Sachs, максимальный — IEA, Международного энергетического агентства). А пусть и теоретические, но все же не совсем нереальные угрозы перекрытия Суэцкого канала и беспорядков в Саудовской Аравии бросают трейдеров в дрожь.
Среди экономистов ходит шутка, что в мире нет ничего менее надежного, чем прогноз цен на нефть, уж слишком часто ошибались даже самые авторитетные эксперты. Однако сейчас есть немало оснований ожидать, что высокие цены на нефть могут продержаться довольно долго. Тем более что ОПЕК не спешит собираться на чрезвычайное заседание и увеличивать добычу. Потом, правда, цены наверняка опять упадут: когда они слишком высоки, начинают разрабатываться казавшиеся прежде нерентабельными месторождения углеводородов, внедряться новые технологии альтернативной энергетики и так далее. Достаточно напомнить, что буму разработки месторождений газовых сланцев и биотопливных технологий мы обязаны предыдущему нефтяному пику.
Учебник истории
Казалось бы, для России дорогая нефть — манна небесная, возможность и социальные расходы повысить, и бюджет свести без дефицита, и жирка — в виде резервного фонда — поднакопить, и изрядно обветшавшие заводы оснастить новым оборудованием. Или, например, отменить принятые на испуге от свалившихся в пропасть нефтяных цен решения о повышении налогов. Ну и вообще использовать шальные сверхдоходы на благо экономики.
Увы, халява редко кому идет впрок. Нехитрая бытовая истина читается между строк в любом учебнике новейшей российской истории — вглядитесь в график 1.
1973 год: арабо-израильский конфликт (война Судного дня), нефтяное эмбарго, скачок цен на нефть с $4 до $15 за баррель, в СССР начинается эпоха застоя.
1980 год: иранский кризис выводит нефть на уровень $40 за баррель (при пересчете в нынешние доллары с учетом инфляции в США — это до сих пор непревзойденный максимум среднегодовых цен), СССР ввязывается в афганскую авантюру, уровень маразма зашкаливает.
1986 год: нефть стремительно падает, верхушка КПСС вынуждена признать необходимость реформ, годом ранее на смену престарелым соратникам Брежнева приходит молодой генсек Горбачев, объявляется курс на ускорение и перестройку.
1991 год: $20 за баррель оказываются недостаточным уровнем для того, чтобы поддержать амбиции руководства страны, так и не осознавшего, что советская экономика прогнила насквозь, СССР — банкрот и перестает существовать.
Следующий цикл — российская история.
Дорогая нефть может превратить страну в экономическую пустыню
Фото: AP
1998 год: российские власти проглядели падение цен на нефть — и стремительное ухудшение платежного баланса, дефолт, резкая девальвация рубля, на смену демократам и технократам к власти приходят силовики.
2000 год: цена нефти слегка приподнимается над средним уровнем предшествовавшего десятилетия, экономика получает какую-то возможность вздохнуть, молодой президент Путин затевает и даже реализует ряд рыночных реформ, темпы роста ВВП поднимаются до 7%, а то и до 10% в год.
2003-2008 годы: нефть начинает победное ралли, рыночные реформы постепенно замораживаются, деловой климат застывает на африканском уровне, коррупция зашкаливает, темпы экономического роста поддерживаются лишь постоянно дорожающей нефтью.
2008-2009 годы: нефть стремительно рухнула вниз, от банкротства режим спасает лишь "заначка" в виде резервного фонда, молодой президент Медведев затевает модернизацию, твердит о необходимости перехода на инновационный путь развития — слова "ускорение" и "перестройка" уже использованы.
2010-2011 годы: нефть вновь стремится к историческим максимумам, но темпы экономического роста низки, налоги, административная и коррупционная нагрузка растут, капитал покидает страну пугающими темпами, образованные и энергичные граждане все чаще задумываются об эмиграции либо осуществляют задуманное.
В общем, оказывается, что все наоборот: дорогая нефть чаще всего приносит России не процветание, а проблемы — от замедления роста до застоя и политической реакции.
Голландская болезнь и ресурсное проклятие
Экономисты давно знают, почему все это происходит. Термин "голландская болезнь" вошел в обиход в России лет десять назад, хотя в мире он известен с конца 50-х годов прошлого века, когда в Голландии были открыты месторождения природного газа. Именно риском подцепить эту болезнь и обуславливали создание стабилизационного фонда. Речь, напомним, идет о ситуации, когда экспорт природных ресурсов ведет к завышению курса национальной валюты, перераспределению трудовых и инвестиционных ресурсов в сырьевой сектор, снижению конкурентоспособности остальных отраслей промышленности. Вот это все и принято называть голландской болезнью. Есть она в России или нет — вопрос спорный. Но укрепление рубля есть точно, причем не только в номинальном выражении, но и в реальном. По данным ЦБ, за 2010 год рост реального курса рубля к доллару составил 4%, к евро — 14,5%, а только за январь-февраль 2011 года — 7,7 и 5,3% соответственно. Производительность труда такими темпами не растет, компенсировать укрепление рубля нечем, а значит, конкурентоспособность снижается.
Давно говорят и о "ресурсном проклятии". Появилось это понятие благодаря наблюдению: в 70-е годы ВВП на душу населения нефтедобывающих стран снижался, несмотря на рост цен на нефть, хотя в других развивающихся государствах наблюдалась обратная тенденция. Но лишь недавно этот термин из лексикона академических экономистов (от автора термина английского экономиста Ричарда Аути до российских приверженцев этой теории — ректора РЭШ Сергея Гуриева и профессора РЭШ Константина Сонина) проник и в официальную риторику.
В опубликованной на днях в журнале "Вопросы экономики" статье министра финансов Алексея Кудрина говорится: "Особенно важно качество институтов для стран, богатых природными ресурсами. По результатам последних исследований, природное богатство страны способствует ее успешному развитию при сильных институтах и блокирует — при слабых. Таким образом, страны, имеющие большие запасы полезных ископаемых, но низкое качество общественных институтов, сталкиваются с серьезной угрозой "ресурсного проклятия", то есть консервации экономической и институциональной отсталости. Напротив, сильные институты позволяют превратить природные ресурсы в источник развития".
Вот, например, опасный симптом, свежее проявление того, о чем пишет глава Минфина: несмотря на дефицит бюджета, продолжается рост государственных расходов. Стоило Алексею Кудрину обрадоваться и заявить, что "цена нефти будет высокой, а дефицит бюджета будет ниже 3% ВВП", а не 3,6%, как предусмотрено бюджетом, как его непосредственный начальник — премьер Владимир Путин — его и поправил. 3 марта он пообещал повысить зарплаты бюджетников на 6,5% с 1 июня, добавив, "что этого недостаточно". "Будем думать над тем, чтобы осенью сделать второй шаг, мобилизовать наши финансовые возможности и провести еще одно дополнительное повышение зарплат работников бюджетной сферы" — и если бы это было единственное обещание роста расходов, сделанное премьером за последнее время.
Так ли дорога нефть?
Впрочем, на пути российских властей лежат еще одни грабли. Еще одна ловушка. Еще один подводный камень. Дело в том, что нефть даже при $120 за баррель не так дорога, как кажется. Есть риск — и загубив конкурентоспособность, поддавшись голландской болезни, и впав в застой, попав под влияние "ресурсного проклятия",— не получить даже тех дивидендов, которые сулят нефтяные сверхдоходы. То есть, будучи в действительности бедным, думать, что на самом деле ты богач, и вести себя соответственно.
Оказывается, если цены на черное золото измерить в золоте настоящем, они вовсе не высоки. Сейчас они составляют примерно 0,08 унции золота за баррель, лишь немногим выше, чем в среднем за последнее столетие, и заметно ниже, чем в среднем за последние годы (см. график 2). На самом деле измерение цен в золоте — просто другой способ сделать поправку на инфляцию. Многие думают, что самый правильный.
Но, кстати, вот что любопытно: абсолютный максимум на этом графике приходится на 1920 год, когда золотые цены на нефть были вдвое выше нынешних. Хорошо известно почему: после октябрьского переворота 1917 года и последовавших событий практически прекратились добыча и экспорт нефти из одной из крупнейших в то время нефтяных провинций — Баку.
С тех пор значение нефти для мировой экономики выросло многократно, параллели с нынешними событиями на Ближнем Востоке очевидны, а уроки затвержены. Поверить в то, что нефти будет позволено вернуться к ценам 1920 года, невозможно. Русских большевиков и — много позже — иранских мулл западный мир "проглядел", на то, чтобы не допустить повторения шоков, будут брошены все силы — от дипломатических до военных. А нефтяной дождь, льющийся на Россию, вряд ли когда-нибудь будет столь же щедрым, как во второй половине нулевых. Хотя и может казаться таким.