На прошлой неделе в Грузии произошло сразу несколько громких скандалов — один из них вызвал серьезные протесты внутри страны, другой существенно испортил ее имидж за границей. Об этом и о взглядах на происходящее во власти и оппозиции рассказывает корреспондент "Огонька"
В начале июля парламент Грузии, отозванный из летнего отпуска, в спешном порядке принял поправки в закон о религиях, которые закрепляли за всеми конфессиями, имеющими официальный статус в странах ЕС, право пройти регистрацию в Грузии. До сих пор только Грузинская православная церковь находилась в привилегированном положении, обусловленном особым положением этой конфессии в обществе — в Грузии патриарху доверяют более 95 процентов населения, его авторитет непререкаем. Еще в 1990-х у ГПЦ был заключен с государством особый договор, конкордат, который признавал ГПЦ исторической конфессией, имеющей особые привилегии. По этому договору для ГПЦ был введен безналоговый режим. Правда, вскоре сам патриарх ввел ограничения в эти правила, поскольку многие священнослужители пользовались им для коммерческой деятельности — с тех пор только торговля церковной утварью не облагается налогом. В конкордате содержится много пунктов, которые не выполняются государством, например положение о том, что у церкви есть право выполнять просветительскую деятельность в школах, вузах и тюрьмах.
Последние годы церковь не могла добиться от государства и решения вопроса о статусе ГПЦ за рубежом, а также разработки стратегии, позволяющей Грузии заботиться об исторических религиозных памятниках вне страны и решать имущественные споры за пределами Грузии в пользу церкви. Вместе с тем долгое время в Грузии существовал серьезный спор ГПЦ с Армянской церковью, которая претендует на ряд армянских храмов, находящихся в собственности Грузии. В середине июня в Грузию приехал армянский католикос Гарегин Второй. Его встреча с патриархом Грузии наделала много шума — как отметили многие грузинские оппозиционные политики, глава Армянской церкви вел себя "вызывающе и неподобающе главе старейшей христианской церкви". Вскоре после встречи Гарегина Второго с президентом Саакашвили парламент принял поправки в закон о религиях, что вызвало официальную благодарность Гарегина Второго в адрес президента Грузии. Патриарх Илия Второй призвал президента Грузии наложить вето на закон, но не был услышан. Заигрывание с армянским католикосом в Грузии восприняли как оскорбление собственного патриарха — несколько дней центральные улицы Тбилиси были заполнены верующими, которые молчаливыми колоннами шли к кафедральному собору Святой Троицы. Это грозило серьезными протестами, и патриарх в специальном заявлении предупредил общественность, что за последствия этого конфликта несет ответственность Михаил Саакашвили. Однако во вторник представители власти пришли на экстренное заседание Священного синода ГПЦ и сумели достичь компромисса: власть убедила церковь в том, что ее имуществу ничего не угрожает, а церковь добилась от власти обещания создать комиссию, которая будет решать имущественные споры ГПЦ за рубежом.
Примирение состоялось в среду в древней столице Грузии Мцхете — в день поминовения двенадцати апостолов в храм Светицховели прибыл и президент Саакашвили, и представители правительства и парламента. Президент преклонил колено перед патриархом и поцеловал ему руку. Это показали все телеканалы. Грузия должна была понять, что конфликт исчерпан.
Одновременно с церковным конфликтом в стране разразился очередной шпионский скандал: были арестованы четыре фотожурналиста: корреспондент Европейского фотоагентства (ЕРА) Зураб Курцикидзе, личный фотограф президента Саакавшили Ираклий Геденидзе, его супруга Натия и журналист грузинской газеты "Алия" и по совместительству фотограф МИДа Грузии Георгий Абдаладзе. Их обвинили в передаче секретных данных российским спецслужбам — по версии следствия, личный контакт с ГРУ поддерживал только Зураб Курцикидзе, который и "соблазнил" коллег передавать фото по официальным каналам в ЕРА, откуда они уже якобы отсылались в ГРУ. Кроме фотографий по этому каналу отправлялись, как утверждает следствие, схемы президентской резиденции, список грузинских граждан, работающих в ООН, и "другая секретная информация". Вскоре после того, как Ираклий и Натия Геденидзе дали признательные показания против Курцикидзе, супругу личного фотографа президента отпустили домой к детям. Суд избрал трем задержанным меру пресечения арест и назначил суд на 1 сентября.
Арест журналистов вызвал бурный протест в СМИ — несколько дней подряд журналисты выходили с акцией протеста к МВД и парламенту страны, завязав себе глаза. Многочисленные международные организации обратились в МИД страны с требованием придать этому делу максимальную прозрачность.
Подробности этого шпионского скандала неизвестны до сих пор, однако многие эксперты полагают, что арест журналистов нанес репутации Грузии непоправимый ущерб.
"Мы заставим власть услышать нас"
В политической жизни Грузии случилось важное событие: образовалась новая коалиция из шести оппозиционных партий Грузии. Ее неформальным лидером стал руководитель партии "Свободные демократы" Ираклий Аласания, который убежден в том, что время революций для Грузии прошло.
— Еще более года до выборов, не рано ли вы начали к ним готовиться?
— Нам очень многое надо делать. Партия Саакашвили готова к выборам: они 7 лет в правительстве, у них есть ресурсы, медиа. А мы должны наверстать все это за год.
— Уже не раз грузинская оппозиция делала попытки объединиться, но пока это заканчивалось крахом самой идеи.
— Я думаю, что представители партий, которые вступили с нами в коалицию, смогут во всех сферах найти общий язык с населением. И, наконец, мы уже созрели, чтобы перенести свои партийные интересы в общее дело. Почему мы назвали коалицию "Свободный выбор"? Потому что это всех объединяет.
— Я так поняла, что вы рассчитываете на людей, которые не хотят революций, но хотят что-то изменить. Таких много в Грузии?
— Я думаю, что большинство. Я недавно в регионах был, проблемы везде — в сельском хозяйстве, в экономике, в социальной сфере, и люди настолько недовольны, что многое додумывают. Говорят, что это политика Саакашвили — не давать им развиваться. И они однозначно не хотят продолжать ту политику, которую мы имеем последние 20 лет после приобретения независимости. То есть политику, осуществленную путем революций.
— Вы будете использовать какие-то интернет-технологии?
— Да.
— Но призывать людей выйти на улицу вы не будете?
— Нет. Манифестации могут быть. Но это не будет митинг, который вы видели в прошлом, когда несколько тысяч человек соберутся и призывают к свержению власти. Для нас важно, чтобы мы что-то новое предложили. В том числе и молодежи.
— Вы ведь уже давно добиваетесь изменений предвыборного законодательства?
— Мы 8 месяцев вели переговорный процесс с национальным движением, с правительством. Они в марте вышли, ответили на наши конкретные предложения, но ничего нового грузинскому обществу не предложили.
— А если не будет достигнуто желаемого компромисса с властями, вы все равно пойдете на выборы?
— Я неоднократно декларировал, что мы не видим другой формы изменения власти, чем выборы. И это говорит о том, что мы всегда будем сторонниками того, чтобы участвовать в выборах, даже в тоталитарных выборах. Но в день, когда создавалась наша коалиция, мы сказали, что нам нужна поддержка миллиона граждан Грузии, чтобы изменить ситуацию и заставить власть, Саакашвили услышать нас.
— А как вы оцениваете громкие шпионские скандалы последнего года?
— Это шпиономания Саакашвили, и то, что он все это привязывает к политике России и российским спецслужбам, логично сочетается с той пропагандой, которую он последние 4 года ведет. Он говорит: кто против меня, кто не согласен со мной, тот враг, который помогает России. Губительная политика. Что касается конкретно этих арестованных фотографов, нужно, конечно, подождать, пока увидим, какие факты у контрразведки. Но у меня предчувствие, так как я знаю работу контрразведки, я работал сам в разведке раньше. Я вижу, что здесь опять такая ситуация, когда Саакашвили, скорее всего, принимал это решение единолично и эмоционально. Потом уже система как-то наверстывает и поджимает ситуацию под его решения.
— А в предыдущие шпионские истории вы верите?
— Россия и Грузия сейчас не друзья. Это ясно всем. Оккупировано 20 с лишним процентов нашей территории. И я, конечно, не исключаю, что специальные структуры двух государств работают. Это логично и ни для кого не должно быть сюрпризом. А что касается шпионов, которые с грузинской стороны арестованы, я не вспоминаю ни одного факта, который был бы аргументирован. Там в этих делах не видно даже, что у этих людей был доступ к секретным материалам. Это главное.
— Но там же были признательные показания.
— Что касается признательных показаний, это то, во что я точно не верю, потому что в Грузии, как вы знаете, нет свободы правосудия. Человек, который арестован, знает, что у него нет перспективы добиться своего в суде, доказать свою невиновность. И потому он идет на процессуальные какие-то соглашения, на чистосердечные признания, чтобы как-то облегчить свою участь. Я очень осторожно подхожу к таким вопросам и скептически настроен, когда вижу такие факты. У нас карманное правосудие. Авторитарный режим. И он не дает возможности людям продолжить борьбу, когда они незаконно арестованы.
— Как вам кажется, протестные настроения увеличиваются в Грузии или нет?
— Судя по тому, что социально-экономическая проблематика обостряется, процент безработицы нарастает (где-то свыше 50 процентов наших сограждан без работы), цены на продовольствие тоже выросли, это дает мне повод сказать, да, протест растет.
— У меня сложилось впечатление, что проблема не только в экономике и социальной среде — проблема в том, что Саакашвили пытается методом шоковой терапии изменить ментальность грузин. Его наскок вызывает сопротивление. Я, конечно, могу ошибаться...
— Вы, я думаю, не ошибаетесь. Те изменения, которые Саакашвили называет прогрессом, происходят в новом поколении и без него. Нельзя заниматься только хирургией, как это делает Саакашвили. Выходит, что все те шаги, которые он делает, воспринимаются как антигрузинские, антинациональные. Конечно, на самом деле не все. Но метод, который он и его "Национальное движение" применяют, дает почву для такого подозрения.
— То есть он всегда противопоставляет себя части грузинского общества?
— Да, значительной части. Он делит так: те, кто со мной,— друзья, а кто не со мной — враги. Он не понимает, что это все граждане одной страны. Люди ему не верят.
— А какую реформу для Грузии вы считаете самой необходимой?
— Реформу суда. И правоохранительных органов. Мы представили, если помните, целый законопроект, как мы видим деполитизацию полиции. Это разделение спецслужб и полиции.
Вообще, это кошмар, что у нас происходит, 80 процентов продукции мы ввозим в Грузию из-за рубежа. 55 процентов нашего населения всегда были как-то вовлечены и работали в сельскохозяйственной промышленности. Сейчас они безработные. И поэтому остро встала демографическая проблема. В 2010 году Всемирная организация здравоохранения опубликовала статистику падения популяции, где на первом месте из 47 государств Европы Грузия.
"Власть не пойдет на уступки"
Глава Совбеза Грузии Гига Бокерия тоже ответил на вопросы "Огонька".
— Создалась очередная коалиция из 6 оппозиционных партий, которая ведет с властью переговоры на предмет изменения Избирательного кодекса. Власти не идут им на уступки. Почему?
— Вы перескочили через несколько шагов — сначала в коалиции было 8 партий.
— Да, она распалась, создана новая коалиция...
— Но это же важно, как и почему она распалась. Дискуссия по разным вопросам между правящей партией и этими 8 партиями, а также другими партиями, которые не входили в восьмерку, продолжается уже год. В этом процессе были странные эпизоды, когда правящая партия представила им свои предложения, а эта так называемая восьмерка встала из-за стола переговоров — они сказали: "Нам так не нравятся ваши предложения, что мы прекращаем переговоры" Позже мы смогли договориться по всем вопросам с двумя партиями, в том числе с самой большой оппозиционной — это "Христианские демократы". Я не согласен с большинством их политических мнений, но это самая большая оппозиционная партия не только потому, что она представлена в парламенте, но по всем опросам общественного мнения эта партия превосходит все остальные шесть, вместе взятые.
— Но главное их требование — пропорциональной системы в парламенте — власть не удовлетворила и даже не обсуждала.
— Да, они хотят пропорциональную систему, это их право. Но их поддержка в обществе слишком мала. И веса политического, чтобы ставить ультиматумы, у них нет.
— Вы считаете, что, если оппозиция выиграет, они могут быть опасны для вас, для реформ?
— Я не согласен с их представлением об управлении страной. Между ними большая разница, с кем-то из них я не согласен меньше, с кем-то больше. К счастью, в вопросах внешней политики с большинством оппозиционных групп позиция едина по фундаментальным вопросам, и это очень важно.
Но естественно, я считаю, что для моей страны тот курс, который есть у правящей партии, намного качественнее, на целую октаву выше, чем представления наших оппонентов, поэтому я и надеюсь на победу. Правящая партия будет говорить о том, что собирается сделать, напоминая о том, что уже было сделано. Кстати, наши избиратели не любят, когда им все время напоминают о том, что было сделано,— это такой здоровый подход. Они говорят: что было сделано — хорошо, но что будет дальше, надо же идти вперед.
— Михаил Саакашвили говорил о том, что в стране будет осуществлено несколько важных реформ до 2013 года. Какие это реформы?
— Система образования и сельского хозяйства и очень болезненная сфера здравоохранения. Я не говорю, что в других сферах нет проблем, но там все-таки больше успехов: успешная борьба с коррупцией, система официального обслуживания граждан — это четкое направление нашей политики, мы надеемся, что на выборах они это учтут.
В системе образования предстоит большой процесс сертификации учителей, изучение английского с помощью учителей из-за границы — не против какого-то другого языка, а для того, чтобы повысить конкурентоспособность наших граждан в мире.
А в сельском хозяйстве мы намерены инвестировать деньги налогоплательщиков в инфраструктуру, в обновление посевного материала — это не вмешательство в бизнес.
Мы были недовольны и темпами реформы в здравоохранении. И финансовый кризис тоже не способствовал стимулированию этой области, но концепция остается — это направление на радикальное увеличение страховых компаний, их стимулирование.
— Очередная громкая шпионская история, в которой обвинены журналисты, по-моему, скажется на имидже Грузии. Даже те страны, которые считаются вашими партнерами, отреагировали жестко на это дело. Да и в обществе уже есть некая усталость от шпионских скандалов. Не кажется ли вам, что это уже перебор?
— К сожалению для нас, нет ничего удивительного в том, что российские спецслужбы активно пытаются работать на территории, контролируемой грузинскими властями, а тем более на оккупированных территориях, и это печальный факт реальности. Я не вдаюсь в детали этого конкретного случая, против людей, которых я лично очень хорошо знал, выдвинуты очень серьезные обвинения, и виновны они или нет, будет решать суд. Двое из них были государственными служащими, один из них был очень близкий человек к президенту, это его личный фотограф, который проводит много времени с ним. Мы все его знали, всегда складываются какие-то личные отношения. И поэтому факт этот очень неприятный.
— И вас не пугает, что Грузию теперь представляют как страну, где ущемляют свободу слова?
— Эти люди были фотографами, работавшими на правительство. Если бы они были комментаторами или людьми, известными своими политическими мнениями, я и в таком случае исключаю желание грузинского политического руководства из-за этого кого-то обвинять в шпионаже. Сейчас есть новая теория, я слышал, в наших СМИ она обсуждается, что они сделали фотографии 26 мая, трудно серьезно рассматривать такую гипотезу, в те дни были сделаны тысячи фотографий, там работали десятки фотографов. Я не буду даже вдаваться в споры по этому частному случаю. Хотел бы напомнить, что Грузия — не единственная страна, где ресурсы российских налогоплательщиков тратятся на открытый шпионаж. Удивляться тут нечему.