|
Девять дней одного премьера |
Все, наверное, помнят кинодраму "Девять дней одного года". В ней актер Алексей Баталов играет смертельно облученного физика-ядерщика. Он об этом знает и, именно потому, что ему все известно, пытается за оставшиеся 365 дней успеть доделать то, на что при других обстоятельствах ушли бы годы. Авторы фильма показали из 365 дней только девять, которые посчитали самыми важными.
Любой здравомыслящий политик тоже если не знает, то догадывается, сколько дней ему отпущено на жизнь в руководящем кресле. И, проследив девять дней Михаила Касьянова, можно получить ответ на вопрос, почему, например, он не хотел полностью платить долги "парижанам".
День первый. 17 февраля 2000 года, Минск. "Давненько я вас не видел в Минске",— посетовал Александр Лукашенко, усаживая Михаила Касьянова в своем кабинете. "Больше года я здесь не был. Тем более спасибо за приглашение",— смутился Касьянов. "Это вам спасибо, что приехали,— прервал его белорусский президент.— Среди всех российских политиков вы самый удачливый. Во Франкфурте именно вы сохранили для России очень много денег". Господин Касьянов уже не мог сдержать торжествующей улыбки. 14 февраля он, по его собственному признанию, "в последний момент" договорился с Лондонским клубом о частичном списании советских долгов.
День второй. 27 октября, Москва. В 11.00 Михаил Касьянов открыл очередное заседание очередной правительственной комиссии. В 12.00 по телефону 02 позвонил неизвестный и заявил: "Белый дом заминирован и будет взорван в 15.00". В зал заседаний вошел офицер ФСО, наклонился к премьеру, что-то прошептал. Премьер, усмехнувшись, сказал собравшимся: "Господа, нас обещают взорвать в три часа". Кое-кто тут же направился к двери. Их остановил Михаил Касьянов: "Не расходитесь, сейчас только 12.30". Взрыва не последовало.
День третий. 1 декабря, Берлин. Михаил Касьянов объясняет, почему Герхард Шредер предложил конвертировать часть наших долгов в немецкие инвестиции: "Он понял, что всего советского долга с России не получить!" Канцлер горько поддакнул: "Ja, ja!" — но, спохватившись, пояснил: — "Будет платить Россия по своим долгам или нет — так вопрос не стоит. Как платить — вот в чем суть!"
День четвертый. 10 января 2001 года, Москва. Ровно год, как Михаил Касьянов назначен первым вице-премьером и координатором путинского правительства. "Неприятная стадия,— оценивает он переговоры с Парижским клубом.— Мы выбились из графика". Но репутацией страны приходится жертвовать сознательно: "Мы не можем подвергать риску социально-экономическое развитие страны и доверие к власти". Но даже эти слова не убеждают президента, который настаивает на решении проблемы не позднее середины февраля.
День пятый. 20 февраля, Москва. Кредиторы получают деньги, но лишь 40% от необходимых $1,2 млрд. Премьер ждет их реакции и, конечно, реакции Владимира Путина.
День шестой. 22 февраля, Москва. Премьер отдает приказ Алексею Кудрину: при проталкивании в Думе законопроекта о перераспределении допдоходов пойти навстречу депутатам, сохранив ограничения на приватизацию. Вице-премьер приказ не выполняет, судьба законопроекта на волоске. Но остается еще телефонное право. Звонок — закон принимают.
День седьмой. 23 февраля, Москва, Кремль. Михаил Касьянов и Владимир Путин с супругами отмечают День защитника Отечества. Сидят, согласно протоколу, рядом, но президент в сторону премьера не смотрит.
День восьмой. 26 февраля, Рим. Узнав об очередном демарше Берлина, Михаил Касьянов заявляет итальянскому коллеге Джулиано Амато, что накануне отдал приказ своему заму Алексею Кудрину срочно изыскать $600 млн для расплаты с кредиторами, а с 1 марта выйти на оригинальный график платежей. Довольный господин Амато намекает на то, что Италия, как нынешний лидер G8, может поддержать идею о реструктуризации наших долгов в будущем.
День девятый. 1 марта, Москва. Михаил Касьянов докладывает об успехах прошлого года. Минфин получает задание мобилизовать почти 200 млрд рублей допдоходов. Премьер за время заседания правительства ни разу не улыбнулся.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ